Правильные пчелы
— Геннадий Андреевич, как настроение накануне такого серьезного юбилея?
— Дата солидная и в известной мере грустная. Начинаешь вспоминать, как был самым молодым в стране вторым секретарем горкома КПСС в Орле — мне было 28 лет, — а тут уже итоги пора подводить.
— Как будете праздновать?
— Жириновский тут предлагал чуть ли не на Красной площади организовать праздник: он рассматривает мой юбилей как репетицию своего (бессменный лидер ЛДПР 70-летний юбилей отметит в год выборов — в 2016-м. — «МК»). Я сказал: не время, брат, гулять, в стране трудная обстановка, на Украине беда большая, мы должны все делать быстро и скромно. Соберемся со своими коллегами, сослуживцами, у нас тут столовая неплохая…
— А семья как же?
— Домашние приедут — я уже смотрел, как всех родичей разместить. Соберется наш большой род: у нас — отец этим гордился — в трех поколениях десять педагогов, которые преподавали в школах, вузах, техникумах. Мы 320 лет семейного преподавательского стажа насчитали. По линии отца у меня дед был учителем церковно-приходской школы; он дал обет всем детям дать высшее образование. Сказал: дескать, советская власть поможет. И справился! Мы как-то сели и стали обсуждать: мы могли бы нашей семьей выучить кого угодно прямо на месте по всем предметам, кроме иностранного языка. Ну и власть отнеслась ко мне как никогда уважительно. Вышел сборник моих выступлений, выставку в Госдуме развернули. Многие из нее впервые узнали, что я не только политикой занимаюсь.
— У вас же хобби — цветоводство...
— Да, я даже участвовал в международных выставках. Вот смотрите (листает фотоальбом): у меня и тюльпаны, и флоксы белые и красные, а это уникальные рододендроны — я их привозил с Приэльбрусья и первые три года шил им «пиджачок» на зиму, потому что они у нас замерзают. И каждый кустик цветет своим цветом! А еще — пасека. В свое время я участвовал в восстановлении Дома-усадьбы Тургенева в Спасском-Лутовинове. Здесь восстановили научную библиотеку и даже храм — мне за это по партийной линии влетело. А на пустыре — там пустырь 40 соток, заросший бурьяном, — мы с помощником взяли и поставили пасеку. Кстати, нас 16 лет за это судили! Хотя раньше, если ты поставил пасеку, за это премию давали, потому что если пчела летает, то идет перекрестное опыление, урожай будет в два-три раза выше. А тут, видимо, наши пчелы не туда летали, не тех кусали, не так жужжали, не тот мед носили...
— Это были неправильные пчелы, они давали неправильный мед…
— Да уж, я решил вывести правильную пчелу с во-о-от таким жалом, чтобы она кусала кого надо. Но меня порадовала женщина-судья, не буду называть ее имя, которая сказала: «Мы что, все с ума сошли?!» И нас оставили в покое. У нас в семье пасека — это традиция: отец держал пчел и, когда с пасеки качал мед, первый бак — это 38 литров — раздавал всем родственникам и друзьям; я стараюсь эту традицию продолжать. А вообще, пчелы живут только у умных и добрых хозяев! У дурака и пьяницы никогда не будут жить.
Родился с тяпкой и лопаткой
— В Интернете пишут, что вы родились семимесячным...
— Да, это так. Так торопился классовой борьбой заниматься и строить социализм. Но Черчилль вообще-то тоже семимесячным родился! Говорят, семимесячные бывают талантливыми. Из-за этого я Рак, а родился бы 9-месячным — был бы Лев. Поэтому я Рак с претензией на Льва.
— Ну и как «львиные» лидерские качества — сказались уже в детстве?
— Я вырос в деревне, а там очень сложно быть лидером, если ты чего-то не стоишь. Я занимался спортом, играл на волейбольной площадке. Один раз отец увидел — позвал и говорит: «Сын, запомни: если ты чем-то занялся — ты должен делать это хорошо. Нечего позориться: по мячу мажешь, подаешь плохо... Вот мяч, давай в стенку лупи, тренируйся». И я стал одним из лучших волейболистов — выиграл все виды соревнований в районном центре. А когда ты соревнования выиграл — с тобой все ребята дружат. Чтобы быть лидером, надо было многое уметь. И учиться хорошо. Это сейчас в почете шалопай и дурачок, а у нас было наоборот. Со мной рядом сидел Иван Хабаров, его учительница специально посадила, сказала: «Геннадий тебя вытащит, когда надо — даст списать, когда надо — подгонит, чтобы занимался получше…»
— Значит, юность прошла в учебе и спорте, как в каком-нибудь английском колледже?
— Какое там! Я родился с тяпкой, лопаткой и дымарем под мышкой. У нас под Орлом уцелевшие мужики после войны были в основном механизаторами, а все остальное делали женщины — бабье царство. Так что нам, пацанам, много работать приходилось. У нас была ученическая производственная бригада: мы дома восстанавливали после войны, крыши крыли. У меня лошадь была — чалый мерин; я на нем опахивал картофель, скирдовал. Мать не могла уснуть, если под окном не было огромной клумбы цветов, поэтому я ухаживал за этой клумбой — убирал, полол. У нас сто штук кроликов было — чтобы прокормить их, надо было три мешка травы. Дед приехал из Орла и увидел меня с косой — он ахнул! А потом увидел, как я топором работаю. А больше некому было, сестра в университете училась. Мы с отцом дом сами строили, когда мне было лет 14–15, и даже печку делали сами — выписали чертежи из Москвы и клали по кирпичику. Поэтому для меня труд был естественным состоянием.
Год в костюме-противогазе
— Вы получили высшее образование, а в армии все равно успели послужить...
— Да, причем сейчас после вуза служат год, а я служил три, да еще и в спецразведке по борьбе с химическим, атомным и бактериологическим оружием. Из трех лет год просидел в резиновом костюме химзащиты и противогазе. Довольно любопытно. И должен сказать, тяжелейшая служба была. Три года в Германии отслужил, а потом в Магдебурге окончил офицерскую школу, и мне присвоили звание лейтенанта. А когда майора присвоили, я был на стажировке — замкомандира танкового полка во Владимире. А когда присваивали звание полковника, я проходил курсы «Выстрел» и входил в группу, которая занималась «Особой папкой» — была такая группа в ЦК партии на случай объявления военной опасности.
— Получается, вы, как и Путин, в Германии служили?
— Да, только раньше его, причем я как раз в том же регионе был — Магдебург, Дрезден, Лейпциг. Там стояла 8-я гвардейская армия, она же 62-я имени Чуйкова, легендарная Сталинградская. Когда Чуйков Василий Иванович приезжал в армию, ребята из уважения к нему дорогу от Ваймера до штаба — а это километров 8! — вымыли эмульгатором. Это такой специальный состав, которым моют объекты, попавшие в зону радиоактивного заражения. Дорога была как белая скатерть! И самое поразительное: даже немцы не заезжали на эту дорогу, пока не проехал Чуйков. Вот что значит страна-победительница!
Зюгановский призыв
— Давайте и о политике текущей вспомним. Вот осенью будут выборы в Мосгордуму…
— Не только в Мосгордуму: уже объявлены 33 кампании по выборам губернаторов, 14 — в парламенты регионов. Я понимаю, почему многие губернаторы срочно бегут на выборы. Могли бы ждать еще года два, но финансово-экономическая ситуация никудышная, а к концу года будет еще хуже. Прогнозы все рухнули, ВВП растет меньше, чем ожидалось, — к концу года полпроцента еле-еле будет. Регионы — в долгах как в шелках. Ну и рванули на выборы, пока еще можно на волне патриотизма чего-то заработать, а уже через полгода придется отвечать.
— Ну и как партия себя чувствует накануне выборов? Ходят слухи, что ряды КПРФ редеют...
— Ничего себе редеют: у нас сейчас идет призыв, посвященный 70-летию Победы, мы за последние пять лет приняли 70 тысяч человек в партию! А еще только что пионеров принимали на Красной площади — 4 тысячи пионеров!
— А я ведь вам, Геннадий Андреевич, своих дочек хотела весной в пионеры сдать, так вы не приняли.
— Сколько лет им? Второй класс? Нет, пусть подрастут. Прием в пионеры мы возродили 15 лет назад, и тогда я, признаю, в первый раз собрал их по одному-два человека — не так, чтобы класс откуда-то из школы привели. Собрал и сказал: я восстановлю эту традицию! Ведь дети должны иметь свою организацию, должны развиваться в трудах и преодолении. Тогда, 15 лет назад, журналисты меня обругали: мол, он опять за старое. А в этом году писали с симпатией.
Партия по наследству не передается
— Кстати, о подготовке кадров. Не могу не спросить: задумываетесь вы в связи с юбилеем о том, чтобы оставить кому-то руководство партией, или руль будет у вас?
— Нашу страну и нашу партию погубило отсутствие нормальной преемственности и контроля за высшим руководством партии. Если бы в свое время удалось Андропову найти разумное сочетание мудрости, опыта и молодого задора в руководстве — нас никто бы не догнал, мы бы сейчас были впереди планеты всей.
— Так надо же учитывать ошибки!
— Мы учитываем. У нас контрольная комиссия избирается съездом — я не могу ей приказать. Не могу из них никого снять и отправить в отставку. У нас нет ни одного человека, не подконтрольного комиссии. Я сам отчитывался на контрольной комиссии несколько раз. Нашего главного финансиста пригласили перед пленумом, и он отчитывался за каждую копейку.
— А свежие кадры?
— Средний возраст кандидатов в члены ЦК — до 40 лет, самый нормальный рабочий возраст. Секретарь по оргработе, который занимается кадрами, Афонин — ему 36 лет; моему заму по идеологии Новикову — 40 лет. Мы за последнее время только на восьми потоках подготовили почти 300 человек резерва, средний возраст — 25–35 лет. И когда нам в ЦК регионы предлагают согласовать очередную команду на выборы — если в пятерке нет молодых людей, мы не рассматриваем.
— Геннадий Андреевич, вы про высший пост в партии скажите. Хотя бы тайну приоткройте: поведете КПРФ на выборы в 2016 году?
— На 2016-й давайте пока не загадывать. Но если руководитель не думает о достойной смене, он может повторить ошибки предшественников — я категорически не желаю этого. У нас подрастает молодая смена, и я буду делать все, чтобы они получили хорошее развитие.
— А вот сейчас на выборах в Мосгордуму баллотируется ваш внук Леонид. Вы направили или он сам пошел?
— Сам пошел. Я с ним говорил: рассказал о своей судьбе, показал материалы — у меня их целая полка, называется «Эпоха смутного времени». И он увидел целые тома грязи и мерзости, которые на меня выливали. Газету «Не дай Бог!», которую в руки опасно взять. Журнал «Компромат», который перед сном нельзя показывать детям. И сказал ему: если идешь в политику, надо быть к этому готовым.
— Отговаривали?
— Нет. Но я хотел, чтобы его выбор был осознанным. Человек становится на путь, который требует редкого трудолюбия, мужества и любви к тому, чем он занимается. Впрочем, он хорошо мыслит, хорошо подготовлен, умеет говорить, у него есть чувство сострадания и уважения к людям — его еще в детском саду называли «солнечный мальчик». Участвовал в моих мероприятиях, в том числе уличных, пишет неплохо, реагирует правильно...
— Ох, Геннадий Андреевич, напишем мы про это — скажут, что Зюганов собирается партию по наследству внуку передать!
— Нет, успокойтесь! И близко этого не может быть! Трудом у нас все надо зарабатывать.
