Собственно, ничего удивительного. Просто случилось то, о чём говорили в Турции если не все, то очень многие.
Безусловный гегемон турецкой внутриполитической площадки на протяжении последних тринадцати лет, Партия справедливости и развития Реджепа Тайипа Эрдогана, в общем-то, не так уж много проиграла на предыдущих выборах. Строго говоря, даже и не проиграла, а не выиграла.
Просто прокурдская Демократическая партия народов достаточно неожиданно преодолела десятипроцентный избирательный барьер и, получается, «оттянула» на себя часть курдских избирателей, традиционно поддерживающих мирные инициативы ПСР. В итоге для формирования однопартийного правительства партии Эрдогана не хватило «каких-то» восемнадцати кресел в 550-ти местном Меджлисе страны.
Мнение: «Под прикрытием борьбы с ИГ Турция начала преследовать курдов»
Проиграв не так уж много, чтобы не иметь надежд в ходе возможной по закону «переигровки», Партия непропорционально много теряла бы, если бы разделила власть с кем-либо из оппозиционных движений.
Хотя, главным потерпевшим был бы формально беспартийный, но имеющий статус «духовного лидера» ПСР, президент Реджеп Тайип Эрдоган. Дело даже не в нависшей над ним угрозе переселения, усилиями оппозицинеров, из роскошного Белого дворца в Анкаре в традиционную со времён Мустафы Кемаля Ататюрка, но небольшую и старенькую, резиденцию турецких первых лиц в районе Чанкая. Просто в случае формирования коалиции на амбициях и больших планах Эрдогана вставал бы жирный крест.
Что такой «футбол нам не нужен» Эрдоган заявил практически сразу после обнародования итогов выборов и на протяжении истекших, после парламентских выборов, полутора месяцев словом и делом отстаивал этот тезис.
Конечно, категоричность Эрдогана вовсе не означает, что на тех же позициях стояли формальный глава ПСР, премьер-министр Ахмет Давутоглу, которому почему-то приписывают желание уйти из под «родительской опеки» Эрдогана, и однопартийцы. Но это, впрочем, неважно. Не они были главными в этой игре, просто потому, что Партия справедливости и развития была, есть и будет партией Эрдогана, в любом его качестве, президента, премьера или кого-то ещё.
Осознавали ли партнёры по переговорам, Народно-республиканская Партия, всю ритуальность политического танца, в котором они приняли участие? Пожмём плечами. Какая, собственно, разница осознает ли танцующий, что его «танцуют», если он остаётся на танцполе?
Давайте просто вдумаемся в одну интересную цифру, которая была озвучена переговорщиками накануне решающего раунда переговоров. Как несомненное подтверждение серьёзности своих намерений было заявлено, что суммарная продолжительность двусторонних очных встреч за истекшие полтора месяца составила аж 35 часов! Посчитав грубо – раз в неделю целый день.
Любой, кто в своей жизни договаривался о чем-нибудь мало-мальски значительном, к примеру, подписывал коммерческий контракт средней руки, скажет, что это - ничтожно малый объём диалога. А тут речь о формировании коалиции, которая в случае достижения успеха будет управлять страной на протяжении ближайших четырёх лет. Договориться в этом случае надо столь о многом, что серьёзные переговоры должны подразумевать разве что не совместный сон.
Насколько убедительны для избирателей оказались «па», продемонстированные двумя партиями и призванные показать турецкому избирателю, что они-то сделали всё возможное для достижения консенсуса, а виновата противоположная сторона, зависит лишь от того, в какой мере наблюдающие за этим спектаклем «обманываться рады». Единственное, что может оправдать питающих какие-то иллюзии насчёт, как её окрестили, «Большой Коалиции» - это лишь порядочная усталость в обществе от этого жаркого во всех смыслах лета.
Чем же оно запомнится, это лето 2015 года в Турция? Вряд ли, в первую очередь, отпускным сезоном, курортами и хорошей погодой. Вероятно, не падением курса национальной валюты и ростом цен. И даже не неослабевающими встречными потоками через турецкую территорию джихадистов в Сирию и беженцев из неё же, оседающих в стране или благополучно перебирающихся в Европу.
Скорее уж, становящимися чуть ли не ежедневными сводками в СМИ о террористических атаках в очередном городе или населённом пункте страны, гробами и плачущими семьями погибших молодых парней, военных или полицейских. Снова, после достигнутого несколько лет назад шаткого перемирия с надеждой на достижение мира в стране.
Регулярными ударами по безликим террористам, которых не показывают, но которым исправно ведётся счёт. Как будто по достижении какой-то магической цифры, оружие стихнет.
Высказыванием президента Эрдогана о том, что курдский вопрос – «в холодильнике», как будто речь о не жизнях живых людей, а о куске фарша.
Выражаясь тем же языком: вопрос в том, что будет с «продуктом» после «разморозки»? Легко ли загнать выпущенного джинна назад в бутылку? Вероятно, шагов в этом направлении стоит ожидать, когда страна получит устойчивое и однопартийное правительство? То есть, получается, что уже не раньше конца этого года.
Вопросы - из разряда риторических. Второго Рамзана Кадырова в Турции пока нет. Ни отбывающий свой срок на острове Имралы лидер Рабочей партии Курдистана Оджалан, ни лидер прокурдской Демократической партии народов Демирташ, на эту роль, как выяснилось, не подходят. Иных кандидатур пока не просматривается.
Зато турецкая армия в ближайшие месяцы, а может и годы, имеет всё шансы сохранить свое печальное реноме, крупной, обученной и обстрелянной силы в реальных боевых условиях. Не многие армии мира, к слову, могут «похвастаться»...
На этом фоне время от времени сталкиваешься с результатами исследований, выполненных циничными политтехнологами (впрочем, а когда они были другими?) на тему того, повлияет ли на рейтинг турецких политических партий весь тот кошмар, который скрывается под лакированным словосочетанием «курдский вопрос»? И если ответ – да, то как?
Вроде как по цифрам получается, что, когда правящая Партия справедливости и развития ведёт себя решительно и нахраписто, у неё и рейтинги идут вверх. То есть на бумаге выходит, что «интеллигентность» и «чистоплюйство» у избирателя не в почёте, а посему имеем турецкий вариант стратегии «мочить в сортире». С поправкой на то, что порог терпения и порог боли в турецком обществе не очень высоки, скажем, заметно ниже, чем среди россиян. И вряд ли турецким политикам стоит дальше выяснять, что за ним. Хотя бы исходя из инстинкта политического выживания, если другие чувства отказывают. Впрочем формальный срок для формирования правительства истекает 23 августа. Вдруг передумают?
Иван СТАРОДУБЦЕВ, Анкара
