— Прежде всего, за этой попыткой наступления стоит огромное политическое давление высшего украинского руководства, — говорит Владислав Шурыгин. — Потому что полгода спецоперации — это полгода медленного, а иногда быстрого отступления, разгромов, котлов, потеря огромных территорий юга и юго-востока страны, когда тысячи военнослужащих украинской армии попали плен, а десятки тысяч были убиты. Притом, что на Украину шли беспрецедентные поставки вооружений, военной техники, боеприпасов, амуниции.
Соответственно, у западных кураторов возникало все больше вопросов о способности Украины к каким-то реальным успехам.
От Зеленского требовали показать успехи. Без успехов, какое-то вкладывание в него и Украину, в определенный момент теряло смысл. Проще было тогда договориться с русскими, как-то убедить их остановиться там, где они стоят. И удовлетвориться тем, что у них есть. Иначе можно было потерять все. Поэтому всю вторую половину июля и весь август Украина стягивала силы в районы нанесения ударов, накапливала резервы. И находилась в истерическом состоянии — наступать или не наступать?..
— И все-таки был отдан приказ о наступлении сразу в нескольких направлениях.
— Это было политическое требование. Крупного контрнаступления Украина организовать не могла. Слишком несопоставимы были силы украинской стороны и нашей. Украина пыталась наступать, не имея превосходства в воздухе, не имея определяющего превосходства в артиллерии. И даже в людях, создав на ключевых направлениях превосходство, в лучшем случае, два к одному, три к одному. Если кинуть все что есть, не считаясь с потерями, то можно, конечно, на какое-то время занять несколько деревень. Но в них еще нужно задержаться, потому что там голая степь, открытая местность.
Поэтому я крайне критично отношусь к тому, что Украина может сейчас что-то продемонстрировать. А цена неудавшегося контрнаступления будет огромной. К огромным потерям добавится большая деморализация.
Вонный эксперт обращает внимание, что это контрнаступление долго готовилось, о нем много говорили.
— Я не удивлен, что главнокомандующий ВСУ Залужный три месяца сопротивлялся требованию Киева начать наступление, потому что он отлично понимал, чем это может закончиться.
Владислав Шурыгин говорит, что любое контрнаступление выходит на максимум за 3-4 дня.
— Дальше они либо будут кидать в атаку все новые силы, либо решат, что людей лучше спасти и наступление свернуть.
