Напомним, журналистка Анна Политковская была застрелена в лифте своего дома в центре Москвы 7 октября 2006 года. Произошло это в день рождения Президента России и через день после дня рождения Рамзана Кадырова, о котором Политковская написала множество критических материалов. Как раз в то время, когда произошло убийство, газета, где работала Политковская, готовилась к выпуску ее очередной «бомбы» о пытках в Чечне. Неудивительно, что сразу же самыми обсуждаемыми стали несколько «чеченских» версий этого убийства. Либо оно является местью за какую-то из конкретных публикаций, либо связано с конфликтом журналистки с властями республики, либо это могут быть происки политических врагов Кадырова, решивших его дискредитировать. Как бы то ни было, многие были уверены: заказчика этого преступления надо искать в Чечне.
В конце концов, когда это уголовное дело в первый раз попало в суд, фабула обвинения была такова. Убийство Политковской было совершено «по заказу лиц, недовольных критическими публикациями Политковской в адрес руководства одной из северокавказских республик» (цитата из обвинительного заключения, переданного в Московский окружной военный суд (МОВС), где проходило первое рассмотрение дела). Совершил непосредственно убийство уроженец Чечни Рустам Махмудов, двое его младших братьев Джабраил и Ибрагим до этого несколько дней следили за Политковской, а в день убийства Ибрагим сообщил Рустаму, ожидавшему жертву в подъезде, о приближении ее машины, а Джабраил подвез Рустама к месту преступления. Организовал все это бывший милиционер-рубоповец, ранее судимый за превышение должностных полномочий, Сергей Хаджикурбанов. На скамье подсудимых оказались все вышеперечисленные, кроме Рустама Махмудова, который в то время находился в бегах. Кроме обвиняемых в совершении этого преступления в клетке МОВСа сидел и эфэсбэшник Павел Рягузов. В причастности к убийству Политковской он не обвинялся, ему инкриминировалось похищение вместе с Хаджикурбановым (в бытность того оперативником РУБОПа) находившегося в разработке предпринимателя и превышение должностных полномочий. Эти два дела следствие объединило в одно производство.
Тогда говорили, что это сделали скорее всего специально, чтобы процесс проходил в МОВСе, поскольку на скамье подсудимых действующий эфэсбэшник Рягузов. Дескать, военный суд все сделает как надо, без излишней огласки и шумихи отправит всех за решетку, и дело можно считать сделанным.
И вскоре даже появилось косвенное подтверждение таким подозрениям. Процесс, который вызвал понятный повышенный интерес журналистов, поскольку была убита их коллега, вскоре объявили закрытым. Дескать, на этом настояли присяжные, которые не желают работать под пристальным наблюдением. Но затем один из членов коллегии рассказал, что соответствующее заявление им предложили сделать сотрудники суда, и процесс быстро открыли. В дальнейшем можно сказать, что он проходил в условиях, которые в полной мере можно назвать состязательными. Во всяком случае, обеим сторонам была дана возможность сказать присяжным все, что они хотели. Это, к слову, потом поставили судье-председательствующему в вину. Возможно, с юридической точки зрения он был в чем-то и не прав, но с точки зрения справедливости и отношения к наблюдателям оставил о себе самые лучшие впечатления. В зале всегда было мало места, но никого из журналистов не оставили за дверью и не удалили за нарушение тишины.
■ ■ ■
В ходе того процесса всем стало очевидно, что на скамью подсудимых почему-то не попали те фигуранты дела, которым явно там было место. Например, допрос свидетеля Дмитрия Павлюченкова — бывшего начальника отделения оперативно-поискового управления московской полиции, показал, что его роль в этом деле явно занижена. Подчиненный ему отдел участвовал в слежке за Политковской непосредственно перед убийством. Такое же ощущение было и от допроса родного дяди братьев Махмудовых, Лом-Али Гайтукаева. Согласно обвинению, изначально за организацию преступления брался он, но не успел, потому что его посадили за участие в покушении на киевского бизнесмена. И тогда он передал свою роль знакомому, бывшему оперу Хаджикурбанову.
Явно больше знал, чем говорил в суде, и еще один свидетель — бывший глава Ачхой-Мартанского района Шамиль Бураев, который, как выяснилось, встречался в кафе с Хаджикурбановым и Рягузовым и просил последнего пробить по базе место жительства Политковской.
А вот неопровержимых улик против Махмудовых и Хаджикурбанова тогда в суде так и не прозвучало. Где и когда пистолет, из которого убили Политковскую, был приобретен Хаджикурбановым, так и осталось непроясненным. На оружии не оказалось следов Рустама. Несмотря на то что о нем вообще было говорить не положено, поскольку он не сидел на скамье подсудимых, а дело рассматривали присяжные, адвокатам удалось добиться, чтобы в зале суда были озвучены результаты ДНК-экспертизы, самостоятельно сделанные родителями предполагаемого убийцы. Они говорили о том, что частицы пота, обнаруженные на пистолете, которые, как полагало следствие, могут принадлежать киллеру, не имеют ничего общего с ДНК его близких родственников.
Биллинг телефонных переговоров между братьями Махмудовыми — улика, на которую, похоже, больше всего ставило следствие, — оказались почему-то отредактированными так, что из них пропали несколько соединений. Равно как и в соединениях самой Анны Политковской не оказалось ее последних прижизненных переговоров с сыном. Из-за этого возникли сомнения в достоверности времени убийства журналистки.
Пожалуй, еще один момент, который достаточно сильно мог повлиять на присяжных в МОВСе, — это возможность сравнить видеозаписи с камер наблюдения, зафиксировавших киллера, с внешностью Рустама Махмудова по семейным фотографиям, что сохранились в одном из изъятых следствием мобильников. На них Рустам выглядит совсем не так, как заснятый камерой убийца. Возможно, имела место всего лишь погрешность изображения, а может, комплекция Махмудова в октябре 2006 года была другой. Но то, что адвокатам удалось добиться демонстрации присяжным этих снимков, было одной из их побед над обвинением, которые впоследствии и привели к оправданию обвиняемых.
В итоге в 2009 году присяжные единогласно вынесли всем четверым подсудимым вердикт: не виновны. Безусловно, на это решение повлияла и позиция, занятая потерпевшими — детьми убитой. Они и их адвокаты озвучили ее таким образом: возможно, подсудимые и виновны в чем-то, но в картину преступления, предложенную следствием, они не верят. Суть их обращения к присяжным была в том, что из услышанного в суде явно следует то, что за Политковской следили спецслужбы или их отдельные представители, как-то связанные с заказчиком преступления. Но судя по тому, что отражения в обвинительном заключении все это так и не получило, считать работу следствия по этому делу удовлетворительной нельзя. И если сейчас со следствием согласиться, то рассчитывать на то, что в дальнейшем обстоятельства убийства Анны Политковской все-таки выяснятся достоверно, будет уже практически невозможно.
■ ■ ■
Конечно же, оправдательный приговор был обжалован прокуратурой, а потерпевшие настаивали на возврате дела обратно следствию. В итоге Верховный суд так и поступил. Многие были склонны полагать, что это дело в конце концов так и останется «висяком», который потом тихонько ляжет на пыльную полку. Но в мае 2011 года был задержан в Чечне Рустам Махмудов. Этот факт сам по себе довольно интересен. Раньше, когда шел первый процесс, адвокаты подсудимых утверждали в беседах с журналистами, что Рустам на самом деле не сильно-то и прячется. Тогда как со стороны следствия шла информация, что он находится где-то за границей. Адвокаты это противоречие интерпретировали как нежелание следствия предъявлять Рустама Махмудова именно из-за его несходства с внешностью киллера, зафиксированного камерами наблюдения.
А в августе того же года был задержан как организатор убийства Политковской и Дмитрий Павлюченков. А в октябре предъявили обвинение и Лом-Али Гайтукаеву.
Все это выглядело логично: задержан киллер, что могло дать следствию какие-то ценные улики или факты, после чего вся цепочка и была раскручена. Так, глядишь, следствие назовет и заказчика. Тем более что Павлюченков в отличие от Махмудова и Гайтукаева отпираться не стал, а пошел на сотрудничество со следствием вроде как именно на таких условиях — назовет, кто же заказал Политковскую.
Но чуда так и не случилось. Озвученная следствием версия оказалась смехотворной — дескать, Павлюченков рассказал, что Политковскую заказали Березовский и Закаев. После соответствующей реакции на такое заявление податели этой информации исправились: Павлюченков сам этого не знает, а от кого-то слышал.
В итоге Павлюченков получил 11 лет колонии строгого режима, но процесс над ним абсолютно ничего не дал для разгадки убийства журналистки, поскольку слушания состоялись в особом порядке, при которых нет никакого судебного следствия.
■ ■ ■
Когда дело в отношении Махмудовых, Хаджикурбанова и Гайтукаева начал рассматривать Мосгорсуд, во вступительном слове прокурора мотив убийства Анны Политковской озвучен не был.
До последнего заседания в нем не принимали участие потерпевшие. Они отказывались участвовать в процессе из-за того, что отбор присяжных проходил без них (Вера Политковская и ее представитель Анна Ставицкая были в отпуске и попросили перенести отбор на одну неделю, но суд им отказал). Сын убитой, Илья Политковский, явился только на последнее заседание, но рассмотрение дела в этот день не состоялось из-за покушения на Джабраила Махмудова.
Надо сказать, что в этом процессе подсудимые много раз заявляли суду и журналистам о своих опасениях. Рустам Махмудов говорил о том, что на него оказывают давление конвоиры. Джабраил рассказывал, что к нему и Ибрагиму (оба они находятся под подпиской и приходят в суд самостоятельно) не раз подходили оперативники, которые сопровождают процесс, и «задавали разные вопросы». Действительно, в зале суда всегда присутствует несколько оперов, а когда идет допрос свидетелей, их сопровождают какие-то люди в штатском, как правило, одни и те же.
Предполагалось, что примерно в эти дни гособвинение, которое представляют два опытных прокурора, поднаторевшие в работе с присяжными, — Мария Семененко и Борис Локтионов, — уже подойдет к завершению предъявления доказательств. Но все пошло не по плану. Сначала прокуроры попросили суд о принудительном приводе десятка свидетелей обвинения, которые находятся неизвестно где и не являются в суд. Также не отзываются на вызовы несколько свидетелей, проживающих в Чечне.
Из показаний тех, кто уже допрошен, явствует следующее. Точное время убийства Политковской пока не понятно — тех, кто обнаружил ее тело, несколько человек. Предположительно, она могла оставаться живой после выстрелов в течение 10 минут. Лифт с убитой катался с этажа на этаж, пока не приехали оперативники. Положение тела Политковской разные свидетели описывают по-разному. Среди четверых только один видел пистолет, который, по его словам, лежал метрах в полутора от трупа. Судя по всему, этот свидетель из всех четверых допрошенных видел убитую Политковскую последним. Остальные видели валяющиеся в лифте пакеты с продуктами и следы от выстрелов, но оружия не видели, а о том, что произошло убийство, догадывались по разным признакам.
У одной из свидетельниц Рустам Махмудов снимал квартиру, она его знала как Наиля Загидуллина, на чье имя у Махмудова был поддельный паспорт с его фотографией.
Ни один анализ ДНК подсудимых не совпал с оставленными предполагаемыми преступниками следами на месте преступления.
Один из родственников братьев Махмудовых — Ахмед Исаев, на которого была оформлена машина, что, по версии следствия, привезла киллера, признал в суде, что в 2007 году предупреждал Джабраила Махмудова по телефону «быть осторожнее» и советовал ему сменить номер телефона. Исаев пояснил суду, что делал это потому, что к нему пришли оперативник и участковый и рассказали, что оформленная на него машина побывала в ДТП со смертельным исходом. Дескать, он переживал, что на родственников «повешают что-нибудь».
Из показаний другого свидетеля, близко дружившего с Павлюченковым и имеющего собственный автосервис, понятно, что Павлюченков, некоторые из его бывших подчиненных-оперативников и один мошенник были в 2006–2007 годах одной компанией, связанной какими-то темными делами. Связанным с Павлюченковым был и Лом-Али Гайтукаев, которому свидетель по просьбе Павлюченкова несколько раз передавал деньги, по 2–3 тысячи долларов, и даже отдал автомобиль «Мерседес». А машину Махмудовых он, по его словам, велел отремонтировать по звонку Павлюченкова.
Подчиненные Павлюченкова рассказали, что им часто приходилось следить за людьми за деньги. Что касается Анны Политковской, ни один из них конкретно ее якобы не вспомнил. Но все припоминают, что по поручению Павлюченкова — кто за вознаграждение, кто бесплатно — в то время, когда совершалось преступление против журналистки, следили за какой-то женщиной. Также «топтуны» рассказали, что в их отделе работали женщины и что для слежки за людьми оперативники, как мужчины, так и женщины, маскировали свою внешность — надевали парики, очки, красили волосы.
Прервался процесс как раз на допросах оперативников. Перед тем как было совершено покушение на Джабраила Махмудова, должны были допрашивать секретных свидетелей — без присяжных и в закрытом для слушателей режиме. Дело касалось каких-то процессуальных вопросов, которые, как сказали, составляют тайну. Надо сказать, что и до этого, когда допрашивали некоторых свидетелей, прессу просили покинуть зал. Но в перерывах адвокаты охотно делились происходящим в зале. А в тот день их предупредили о недопустимости разглашения услышанного. Одного свидетеля допросили и объявили перерыв. Адвокаты отказались рассказывать о том, что происходило в зале. А когда вернулись после обеда для продолжения, выяснилось, что один из защитников подсудимых исчез. Остальные были против продолжения допросов в отсутствие этого адвоката. И заседание пришлось в очередной раз отложить.
Вышедшая из зала прокурор Мария Семененко очень эмоционально отреагировала на происходящее: «Они что, думают, мы не сможем допросить свидетелей? Допросим всех, пусть не сомневаются!» — гневно воскликнула прокурор, ожидая лифта, и было непонятно, к кому она обращается — к охраняющим ее спецназовцам или к сидящим в коридоре журналистам.
■ ■ ■
Пока еще, на взгляд наблюдателя, того, что обличало бы подсудимых, в суде не прозвучало. Но уже очевидно, что их вина будет доказываться через Дмитрия Павлюченкова, поскольку очень много внимания уделяется всему, что было вокруг него. Многое из озвученного в Мосгорсуде предъявляется впервые. Понятно также, что показания Павлюченкова скорее всего будут обличительными. Только вот будут ли они правдивыми?
Сейчас, когда это дело уже прошло несколько фильтров — следствие, суд, снова следствие, — весьма интересной кажется информация, которая об убийстве Политковской поступала в первые дни, в том числе от самого следствия. Так, вскоре после убийства следователи утверждали, что им уже удалось восстановить картину убийства. Они рассказывали, что камеры видеонаблюдения, установленные в магазине «Рамстор», куда перед убийством заезжала журналистка, зафиксировали рядом с ней женщину лет 30, среднего роста. Она какое-то время покрутилась около Политковской, а потом вышла на автостоянку и там о чем-то разговаривала с мужчиной. Позже тот же мужчина, как утверждалось, появился на другой видеопленке, отснятой камерой наблюдения в подъезде, где жила Анна Политковская. Он был худощавого телосложения, ростом около 180 сантиметров. Мужчина зашел в подъезд следом за Анной Политковской, приехавшей из магазина «Рамстор» около 16.15, открыв кодовый замок. Через несколько секунд пленка зафиксировала, как тот же мужчина покинул подъезд и ушел пешком (некоторые свидетели, впрочем, видели, как преступник сел в автомобиль «Мицубиси» бордового цвета с московскими номерами).
Также интересно, что тогда СМИ писали о тех из 10 задержанных в 2007 году в числе подозреваемых. Среди них были и Павлюченков, и его подчиненные, и родственник Махмудовых Исаев, что выступал недавно в суде, и бывший глава Ачхой-Мартанского района Шамиль Бураев. Все, кроме Хаджикурбанова, Рягузова и Махмудовых, были впоследствии отпущены.
Шамилю Бураеву тогда предъявлялось обвинение по статьям «Убийство» и «Соучастие в преступлении». Именно ему за месяц до убийства Политковской передавал сведения о месте ее жительства эфэсбэшник Рягузов. О Бураеве сама Политковская писала летом 2003 года, когда его сняли с должности: «Среди прочих лишился места и многолетне-несменяемый глава Ачхой-Мартанского района Шамиль Бураев. За это антикадыровцы тут же причислили Бураева к лику несправедливо гонимых. Но, как показали последующие события, и его противники ошиблись — жизнь куда богаче схем. 14 июля группа граждан, приближенных к Бураеву в бытность его главой администрации и убежденных в том, что снят он незаконно, предприняла вооруженный штурм здания Ачхой-Мартанской администрации с целью захвата и восстановления административной справедливости. Битва была с кровью и прекратилась лишь с прибытием милиционеров и ОМОНа. …В финале враги публично помирились, обратившись к народу с совместным заявлением, что лучшего президента, чем Кадыров, Чечне не найти и что, значит, оба главы — смещенный и назначенный — кадыровцы. ...Сколько тут прошумело митингов и демонстраций доведенных до края людей, возмущенных несправедливым распределением гуманитарной помощи администрацией Бураева, скольким семьям он отказал в помощи, когда федералы уводили их сыновей и мужей в неизвестном направлении, и те исчезали навсегда».
Что касается Ахмеда Исаева, на которого была оформлена машина Махмудовых и которого также задерживали по подозрению в соучастии в убийстве, то тогда о нем пресса писала следующее: «Его младший брат находится под стражей в Риге в ожидании суда за четыре покушения на убийство». Также про Ахмеда Исаева было известно, что он привлекался в качестве водителя одним из лидеров этнической преступной группировки, с которым был хорошо знаком Сергей Хаджикурбанов.
Судя по тому, что мы уже слышали в суде, на эти обстоятельства пролить свет так и не удастся. А значит, и надежды на то, что в суде мы узнаем настоящую правду о смерти Политковской, остается все меньше.
