А кто у нас лучший интервьюер? Не будем показывать пальцем, но все скажут, что это именно он, Владимир Владимирович. Хотя есть и другие вопрошающие товарищи, вполне себе замечательные. И кого же пригласил к себе в гости наш ВВП? Сергея Доренко собственной персоной!
В одной из недавних передач гость Познера заметил: «Тут ваш коллега Доренко…» «Он мне не коллега», — грозно парировал Познер. Ну вот вам и интрига: показать, доказать всему миру, чем же г-н Доренко такой уж «не коллега». Просто вскрыть этого забияку по самое не могу, чтобы клочки по закоулочкам…
Незадолго до данного рандеву у Владимира Познера был в гостях писатель Захар Прилепин. Состоялся замечательный разговор, умный, тонкий. Познер практически не лез в свои бумажки, он просто беседовал. Со знанием дела, с огромным интересом к человеку, к его взглядам, так порой не совпадающим с точкой зрения ведущего. Это было действительно классное интервью.
Но вот Доренко… Веселый, бодрый, седой, загорелый. Теперь уже радиоперсонаж. Но эти два одиночества встретились, как ветераны одной большой информационной войны, однополчане. Познер совсем не кусался, даже зубки не показывал. Не захотел «мочить» Сергея Леонидовича? А может, попросили: ведь г-н Доренко — активный участник почти всех последних шоу программы «Политика», он так страстно поддерживает нашу политику на Украине. Ну и зачем тогда обижать такого хорошего человека?
Познер и не обижал. Зато Доренко… Что он делал с Владимиром Владимировичем! Это был театр одного актера, шута, комедианта, Отелло вперемешку с Гамлетом. Он шутил, иногда даже смеялся над лучшим ведущим России, пока тот лез в свои конспекты и вроде ничего этого не видел. «Он над нами издевался, сумасшедший, что возьмешь…» Он льстил Познеру, откопал где-то лохматую историю, когда наш ВВП работал на иновещании. «Вы и тогда были неуправляемым», — сладко пел на ушко хозяину студии г-н Доренко. Познер смущался, но слушал с удовольствием.
«Но вы же были ангаже», — наконец задал свой главный и убойный вопрос Познер. Но спросил почему-то совсем не про Березовского, а про выборы Ельцина-96. Неужели потому, что с Березовским эти двое были связаны одной цепью?
Доренко так легко парировал все «наскоки», так лихо играл своим визави. «Это не я работал на заказ, а меня каждый день мочил мэр на одном канале! Где вы такое видели?» — горделиво плакался в модную жилетку Познера Сергей Доренко. И Владимир Владимирович расчувствовался. Он стал похож на персонажа из зюскиндовского «Парфюмера». Ведь когда главного героя Жана-Батиста Гренуя хотели судить, а потом казнить, тот открыл флакон с чудодейственным запахом, и… Те, кто его ненавидел, вдруг стали его любить, целовать взасос, преклоняться. Это был экстаз любви.
Так же и Познер. Если бы он по окончании передачи вдруг выкрикнул: «Сережа, милый мой, вы прекрасны!» — я бы не удивился. Никто бы не удивился. А и правда: от любви до ненависти… Ну, и наоборот.
Свет нации
Раньше было так хорошо, а теперь так плохо. Раньше были церкви, а теперь новодел. Была мораль, теперь беспредел. Это так банально, уши вянут и язык закручивается. Леонид Парфенов снял на Первом канале свой фильм «Цвет нации» именно на эту тему, поставив в центр мироздания позабытого всеми фотографа дореволюционной России, а потом эмигранта Сергея Прокудина-Горского. И из рядового сюжета сделал такую конфетку — пальчики оближешь.
Вроде ничего нового, все тот же Парфенов. Те же методы оживления картинок, пейзажа, те же проходы с активным жестикулированием, тот же бодрый взгляд… А пойди-ка, повтори! Все видят, никто не может. Человек просто вдохнул жизнь в мертвый интерьер, раскрыл чакры обыденному, и картинка заиграла. В какой уже раз!
Он никого не учит, не назидает, просто показывает. У всех глаз замылен, у него оба открыты, как фотоаппараты, и вот уже светлеет негатив. «Телевидение — это картинка», — всегда говорил и показывал Парфенов, и ничего больше. Надо только уметь так ее нам показывать.
Ведь все сохранилось, и история — вот она, на ладони. Спешите видеть! Никто не видит, всем, в общем-то, по барабану. Живем, за собою не чуя страны, одним днем, одним махом. Парфенов чует, чувствует эту протяженность во времени, легко находит артефакты, мимо которых люди с удовольствием проходят, ничего не замечая.
Это и есть глубина кадра. Это и есть просветительское телевидение, высокодуховное. И это совсем не пафос, не пустые слова. А музыка — какая великолепная музыка! Как много в этом звуке… Только у Парфенова все важно, нет мелочей.
Что было и что стало… Но щемит сердце, и смыслы как-то сразу проявляются. Умеет, черт!
С Пеле на дружеской ноге
Опять о сапожнике и пирожнике. О том, что каждому свое. И о чемпионате мира по футболу в Бразилии, конечно.
На канале «Россия» открытие комментировали Сергей Брилев и Владимир Стогниенко. Политобозреватель и спортивный комментатор. Почему Стогниенко, понятно, здесь карте место. А почему Брилев?
Тоже понятно. Человек родился на Кубе, в Гаване. Детство провел еще и в Эквадоре с Уругваем, где работали его родители. Окончил институт иностранных языков в Монтевидео. Много писал про Латинскую Америку. В совершенстве владеет испанским (ну и английским, конечно). Так кто же, как не он!
С первым заданием оба справились хорошо. Но Сергею понравилось, и он остался комментировать матч №1 Бразилия—Хорватия. И поплыл.
Нет, в футболе он разбирается замечательно, как оказалось. И недавно брал интервью у самого Пеле! На чистом испанском! Он уважать себя заставил, потому как свой брат — болельщик.
Однако в данном контексте этот интеллигентный и много знающий политведущий оказался совсем неуместен. Ведь играет Бразилия, стадион гудит, орет, плачет, народ требует от своих любимцев одной только победы, счастье и энергетика великой игры развеяны в воздухе, а наш интеллигент с чувством, с толком, с расстановкой сообщает очередную очень полезную футбольно-политическую информацию. У футболистов земля гудит под ногами, воздух наэлектризован, хоть прикуривай (ты это чувствуешь через картинку), Стогниенко бьет копытами, а Сергей Брилев опять тихо-мирно что-то от себя добавляет.
Его можно понять: любой болельщик поступил бы так же, коль появилась столь счастливая возможность. Но вот чудак, испортил песню. Он тормозил, да. Сам ли все понял или ему подсказали (Интернет в это время негодовал!), но Сергей-таки наступил на горло собственной песне и в конце первого тайма сказал, прямо как Ельцин: «Все, я ухожу».
Он правильно сделал, не стал больше мешать. Хотя, с другой стороны, я был бы не против, чтобы на месте некоторых ведущих политических ток-шоу оказались бы спортивные комментаторы. Так было бы лучше, всем.
Но Брилева это никак не касается.
