Столько убийств на один квадратный метр, по-моему, у нас не случалось еще никогда. Даже на клейменом НТВ. Говорят, это было в жизни, и та женщина в исполнении Виктории Толстогановой не выдумана. Ну да, оттолкнулись от факта, а потом столько наворотили…
Убийства смачные, лихие и все крупным планом. Сначала на войне. Но даже там немцы, на которых работала эта девушка, приходили в священный трепет. Она добивала русских пленных с чувством, с толком, с расстановкой, и в сериале это так живописно показано. А потом уже, в мирной жизни, она расстреливает племянника мужа, который был ей как сын, в лицо, много раз. Затем девушку этого племянника, беременную. Бывшего командира партизанского отряда, когда тот купался. Семейную пару, и тоже в глаза прямой наводкой. А вы говорите НТВ, НТВ…
Слава оскароносных братьев Коэнов («Старикам тут не место») не дает спать спокойно? Или Тарантино? Только там все это сделано стильно, а здесь — в лоб. Прямой наводкой.
Может, это я только такой впечатлительный, но теперь то и дело вскакиваю от страшных снов. Все смешалось, и непонятно уже, где тут Париж, где Донецк, Гюмри или вот «Палач». Как в кино.
У Первого, кажется, идеи на исходе. Поэтому он берет то мистический формат ТВ-3, то экстрасенсов с ТНТ, то юмор с канала «Россия». А вот теперь убийства в прайм-тайм, слизанные с четвертой кнопки. Только Первый он и в Африке первый. Поэтому, когда пользуются чужими смыслами, так адаптируют, что получается еще лучше, чем в оригинале. Мистика, экстрасенсы, юмор — лучше. Душегубство — лучше.
Как страшно жить!
Бразильский сын
Да, это был повтор. Но раньше я его не видел. Известная теперь уже история про внебрачного сына Валентина Гафта. Программа «Новые русские сенсации» (НТВ), которую я не могу смотреть без… Просто не могу смотреть. Не могу и не хочу. И вдруг… То, что я увидел, просто поразило.
Это было показано так нежно, так тактично. Никто и не ожидал! Съемочная группа отправилась в далекий бразильский город Сан-Паулу и нашла там Вадима Гафта-младшего и еще первую любовь Валентина Иосифовича, мать их общего сына.
Замечательная женщина, замечательный сын. Они до сих пор так любят этого большого русского артиста, большого ребенка, несмотря ни на что. Они ждут с ним встречи. Они все помнят.
Прежде всего она, конечно. Такая умная, верная. Больше не встретила другого такого, как Гафт, вот и все. Никогда уже не вышла замуж.
Гафту привезли это видео. Он смотрит и плачет. «Простите меня, простите…» И: «Никогда еще не поздно стать лучше, исправиться…» А сын Вадим… Те же глаза, та же в них грусть… И чувства, и мысли. «Папа, я льюблю тебья», — русский он знает, помнит, но уже не так хорошо. А отца не помнит вообще, только по фильмам, по ролям. Но он действительно любит — это видно сразу.
«У меня есть теперь сын, — это уже Гафт. — Такой умный, глубокий, тонкий, нежный…» А еще есть внук, конечно, тоже Валентин, самый-самый младший.
Они обязательно встретятся, это понятно. И какая разница — Россия, Бразилия; шарик-то, он маленький, а люди все наперечет.
Вот такой сюжет сделали «Новые русские сенсации» (НТВ). Которые я раньше не мог смотреть без… Просто не мог смотреть. А теперь буду.
Русский устный
Ну да, творцы за мат. Только что были против мата, а теперь — раз! — оборотились вокруг себя и уже голосуют за великий-могучий.
И это правильно! Хочу показать и доказать. При помощи нашего любимого ТВ.
Есть такой фильм «Изображая жертву» режиссера Кирилла Серебренникова. Очень хорошего режиссера, правда. Так вот там показана восьмиминутная исповедь русского мента в кафешке-забегаловке. Про нашу жизнь и про наш футбол. Да, футбол через жизнь и наоборот. Он говорит, душу выворачивает, ну а через слово у него… это, чего нельзя называть. Тогда еще было можно, шел 2006 тучный год от Рождества Христова. Но даже тогда, когда рубль еще был относительно тверд и нефть стоила хорошо, нельзя было говорить о нашей жизни и о нашем футболе без… этого самого. Так уж мы устроены: даже когда уже почти хорошо, все равно нам плохо. Отсюда и русский мат, осмысленный и беспощадный. И это было очень честно, на самом деле, без дураков.
Потом «Изображая жертву» показали в «Закрытом показе» на Первом, на тот момент моей любимой программе. И вот сцена мента, исповедь: «Да эта наша сборная… пи-и-и-и, да эти футболисты… пи-и-и-и; а жизнь… пи-и-и… пи-и-и… ни к черту!» Запикали, в общем, жизнь. Получилась лажа, дистиллированная и непотребная, придуманная. «Правды характеров нету», как говорил полотер из «Я шагаю по Москве».
Вот то-то и оно. Если ты снимаешь фильм о прекрасной российской действительности, то только на родном языке, без него ничего не получится. С тех пор мы однажды круто победили в футбол голландцев на Евро, но потом опять рухнули. А жизнь… что жизнь? — вы сами все видите. И если бы теперь Серебренников снял ремейк-2015, то та речь мента выглядела бы примерно так: «пи-и-и-и-и-и-и-и-и-и-и-и-и-и-и-и-и-и-и-и-и-и-и-и-и-и…!!!» Вы поняли? Нет? Что ж, если в кино разрешат, может, потом и за газеты возьмутся. И вот тогда я вам прямым текстом все объясню. Потому что других слов для изображения нашей нынешней жизни просто уже не осталось.
Настоящее кино
Документалистика, документалка, как еще это назвать. Есть известный человек, каждые пять лет у него юбилей, и ТВ тут же подсуетилось, сделало про него кино. Как? По-разному.
В документальном фильме можно опозорить, унизить, можно возвысить до неузнаваемости. Вопрос качества. Перед Новым годом на Первом показали две таких «датских» программы — про Михаила Боярского и Эммануила Виторгана. Так вот из Боярского, необычайно остроумного, самоироничного, мудрого человека, слепили попсовый, поверхностный персонаж. Ну зрители же хотят видеть именно такого Боярского — скачущего на коне, стреляющего в тире, и никакого другого. Так вот вам, кушайте.
А из Виторгана создали нечто, возвысили. Может быть, даже в этом кино он стал лучше, чем на самом деле. Вот так.
Только есть и другое документальное кино, настоящее. То, что показал режиссер Роман Либеров на том же Первом под названием «ИльфиПетров». Вот там уже страсть, творчество, синтез жанров. Анимация, ожившие фигурки художника Лабаса, редкая хроника, переходящая в сегодняшнюю, современную жизнь. И современная жизнь, посредством камеры становящаяся то Москвой 30-х, то «Одноэтажной Америкой». И все на полутонах, на тонких жестах, на ощущениях. За Ильфа говорит Маковецкий, за Петрова — Золотовицкий, за жен их — Полина Агуреева и Катя Федулова; за Остапа Бендера — Дмитрий Хоронько, а за Катаева — вообще Михаил Ефремов. Такое не покажут в прайм-тайм, это авангард, конечно. Пока авангард. Но, может, когда-нибудь станет классикой, учебным пособием для студентов во всем мире.
Либеров, который точно так же, в том же стиле снял уже про Юрия Олешу и Сергея Довлатова, движется своим путем, никуда не сворачивая. Говорят, теперь он взялся за Осипа нашего Мандельштама, которого сыграет… Виктор Сухоруков. Интересно, правда? Я буду ждать.
