«Я жительница Волгограда, узник фашистских лагерей, имею награды за победу над фашизмом. 2 года назад арестовали моего внука — он полковник наркоконтроля в отставке, боролся с бандой торговцев наркотиками, а те его за решетку упекли. Во время обыска у меня в квартире (внук проживает там вместе с семьей) сотрудники Следственного комитета забрали все деньги, в том числе мои «похоронные» (я собирала последние годы). Забрали и 500 евро, которые мне прислали из Германии в качестве возмещения морального вреда. На эти евро есть документы. Следователь обещал разобраться и вернуть. Но никто ничего не возвращает вот уже больше года. Что мне делать? Имели ли они право вообще изымать мои деньги только потому, что у нас с внуком общая жилплощадь? Получается, что фашисты мне деньги прислали, а следователь их отобрал... Где справедливость?»
Валентина Сергеевна Степаненко, 1928 г.р.
— Вернуть 500 евро Валентине Сергеевне будет гораздо проще, чем она думает, — говорит адвокат Иван Миронов. — Дело в том, что изъять деньги во время обыска могут лишь в том случае, если есть основания полагать, что они получены преступным путем. При этом на денежные суммы должен быть наложен мотивированный арест. В противном случае следователь обязан вернуть деньги. Если у бабушки на руках есть документы, подтверждающие происхождение этих 500 евро, нужно предоставить их в следственный орган. Отказ в возврате денежных средств является основанием для обращения с заявлением о преступлении в отношении уже самого следователя по факту кражи. Обычно под угрозой уголовного преследования следователи, решившие поживиться чужим добром, стараются замять скандал и возвращают деньги.
ПЕРЕХОД НА ТЕПЛОМ СТАНЕ НЕ ПОСТРОЯТ ЕЩЕ ДОЛГО
«В 2013 году на пересечении Профсоюзной улицы и Новоясеневского проспекта была построена эстакада, и в связи с ее строительством изменилась конфигурация улицы Теплый Стан. На пересечении с Профсоюзной она раздвоилась на два рукава, а для того, чтобы ее в этом месте удобнее было переходить, начали строить подземный переход. Эстакада давно сдана в эксплуатацию, а улицу Теплый Стан несколько десятков тысяч жителей ближайших микрорайонов так и переходят поверху — в два приема, отстояв на двух светофорах. С момента окончания строительства перехода прошло три года. Что послужило причиной такой задержки и когда переход будет открыт?»
Татьяна Носкова, 70 лет
Вот что нам ответили в Департаменте строительства Москвы: «Генеральная подрядная организация ОАО «Мосинжстрой» 22.07.2014 признана банкротом (дело №А40-144082/13), в связи с чем контрактные сроки строительства пешеходного перехода в составе указанного объекта сорваны.
За неисполнение обязательств по государственному контракту и срыв сроков ввода объекта в эксплуатацию в Департаменте строительства города Москвы было принято решение о расторжении государственного контракта с ОАО «Мосинжстрой» в судебном порядке», — пишут нам из департамента. Далее следует длинное описание различных судебных перипетий. А завершается документ фразой о том, что по состоянию на 07.07.2016 года, «учитывая возобновление судебного делопроизводства в суде первой инстанции, завершение строительства и ввод в эксплуатацию пешеходного перехода по ул. Теплый Стан, вл. 1, возможен после завершения судебных разбирательств». То есть ждать ввода перехода в эксплуатацию придется еще очень долго.
КАК ОТЛИЧИТЬ ТЕРРОРИСТА ОТ ПСИХА?
«В последние дни по новостям идут сплошные сообщения о том, как кто-то кого-то задавил, зарезал, взорвал, расстрелял в разных городах Европы. Все эти преступления называют терактами, хотя раньше, помнится, какие-то из них квалифицировались как массовые убийства. Почему сейчас все криминальные события подряд принимают за теракт и что им считается официально?»
Валерий Павлов, Пермь
Отличать теракт от другого преступления следует не по способу его совершения и не по количеству жертв, а исходя исключительно из мотивов злоумышленника, объясняет доктор юридических наук Александр ВОЛЕВОДЗ, профессор кафедры уголовного права, уголовного процесса и криминалистики международно-правового факультета МГИМО, старший научный сотрудник Центра евроатлантической безопасности:
— В уголовной практике то или иное преступление квалифицируют прежде всего исходя из мотивов его совершения. Теракт совершают, преследуя одну или обе цели — чтобы запугать мирное население или заставить политическую организацию (отдельных политиков) принять решение, угодное террористам. Однако сегодня страны, в том числе и Россия, отказываются считать, что мотивом того или иного теракта было желание повлиять на политику в их или иностранном государстве. Признай они это — и террорист считался бы политическим преступником, а выдача таких преступников запрещена из одной страны в другую или сильно осложнена различными конвенциями ООН и прочих правозащитных организаций. То есть чтобы террорист, совершив теракт в одной стране, не мог спокойно скрыться в другой, его в последнее время специально не объявляют политическим преступником. Поэтому сегодня у теракта остался один мотив — устрашение мирного населения. Безусловно, такую цель преследовал водитель грузовика, задавивший ни в чем не повинных людей в Ницце.иДругие преступления, случившиеся в последние дни, характеризовать сложнее, так как мы не знаем наверняка мотивов совершивших их людей. Очевидно, что в Японии мы имеем дело с экстремизмом, а в Германии… сложно сказать. Следователи при квалификации дела будут исходить из содержания записок преступника, которые могут прояснить его мотивы.
Также очень важно оговорить, что любое подобное преступление не квалифицируется ни как теракт, ни как экстремизм, если совершившего его человека признали невменяемым. В таком случае о преступлении говорят так: убийство двух и более лиц, совершенное в невменяемом состоянии.
