— Юрий Витальевич, расскажите, как вы себя чувствуете в новом качестве? У вас же теперь расстрельная должность…
— Ну и что?
— Наверное, очень сложно руководить Исаакиевским собором как музеем в условиях, когда планируется его передача Русской православной церкви?
— О какой передаче идет речь? Со мной никто разговоров о передаче не вел, и никаких решений о передаче нет…
— Может быть, пока нет?
— Что значит «пока»? Вся наша жизнь — «пока».
— Значит, музей живет, как и жил?
— Идут сотни тысяч экскурсий, проводятся богослужения в установленном порядке — как договорились Русская православная церковь и музей. Работаем с детьми. Потрясающая ведется работа с инвалидами. Сейчас создаем новый отдел музея, посвященный реставрации.
— Но в музее есть сокращения?
— Извините, каждый хозяйствующий субъект делает какие-то выводы, какие-то решения. Сокращений, во-первых, как таковых нет. У нас уволилось несколько человек по соглашению сторон, то есть им понравились условия, на которых они могут уйти. У нас просто эти люди были, по-русски говоря, лишними. Они согласились получить хорошие компенсации и уйти. Это, понимаете, дурная сенсация, которая к делу не относится…
— Но ведь приходит новый руководитель и всегда привносит что-то новое. Что новое у вас?
— А новое — это хорошо забытое старое: традиционно работать и искать новые средства. Создавая, например, музей реставрации, мы хотим сделать современный музей, который был бы особенно интересен молодежи. Использовать все новейшие технологии — и так далее и так далее. Мы над ним начали работать.
Мы делаем интереснейшие выставки. В Петербурге будет 200 лет начала строительства Исаакиевского собора, мы делаем интереснейшую выставку для России — она называется «Под покровом Исаакия Далматского», тоже посвященную Исаакиевскому собору, чтобы все люди могли понять, что такое Исаакиевский собор.
А эти бесконечные разговоры, очень часто некомпетентные: храм, музей, передавать, не передавать… — это все пустое. Все дело в том, что это памятник мирового значения, памятник общенационального значения, поэтому решать нужно, не крича на улице, не требуя что-то. Должны сесть специалисты — представители церкви, представители власти — и решить, что лучше для Отечества нашего и вообще для всех людей. Вот и все.
— Значит, ничего в музее пока не изменилось?
— Ничего не изменилось… А! Могу добавить. Дело в том, что меня позвали, пригласили работать директором музея. Я сказал: «Вот директором музея я буду работать». И им работаю.
— А кем бы вы работать не пошли?
— А не знаю. Кем-нибудь. Я занимаюсь своей профессией, как и раньше. Надо отдать должное, что в музее замечательные специалисты…
— Значит, все страхи были напрасны?
— А я не знаю. А у кого были страхи?
— Ну, народ выходил на улицы, восставал…
— А, ну это, знаете, спровоцировано все. Это выходил, восставал народ, который не знал истинного положения вещей. Позвольте мне сказать, я его знаю. Никаких документов, которые бы изменяли или статус, или деятельность Государственного музея-памятника «Исаакиевский собор», — ничего нет. Так что мы, я считаю, очень успешно работаем.
Справка «МК»
Юрий Витальевич Мудров родился в 1952 году в Пскове. Окончил в 1975 году факультет истории и теории искусства Института живописи, скульптуры и архитектуры им. И.Е.Репина Академии художеств СССР в Ленинграде, работал искусствоведом в Псковском музее-заповеднике. С 1982 года трудится в Ленинграде — Санкт-Петербурге. В разное время занимал руководящие должности в музеях-заповедниках «Павловск», «Ораниенбаум», Санкт-Петербургском фонде культуры, Государственном музее истории религии. До июня 2017 года руководил программами Санкт-Петербургского общественного фонда по содействию развитию культуры и искусства, курировал художественные проекты.
Юрий Мудров — член Союза художников России, член Международного совета музеев при ЮНЕСКО, Европейского общества культуры, Творческого союза музейных работников Санкт-Петербурга и Ленинградской области. С июня 2017 года — директор Государственного музея-памятника «Исаакиевский собор».
