Объегорить родимое государство наш человек завсегда считал делом собой доблести — что еще мог он противопоставить чудовищному давлению чугунного исполина? Отсюда наше все — от взяток врачам и гаишникам до тотального списывания на экзаменах. Именно там, по оценкам специалистов, дело обстоит особенно скверно. Впрочем, иначе при нашем раскладе и быть не могло.
Образованность в нашей стране ценили всегда. Но возможность “выбиться в люди” существовала и помимо нее. Скажем, до революции — по купеческо-предпринимательской линии; после — по партийной. Сейчас же главным “социальным лифтом” стало образование. И это изменило все. Дети и родители мотивированы на получение пропуска в лучшую жизнь любыми способами. В том числе незаконными. Но это полбеды. Принятие взаимоисключающих решений вовлекло в порочный круг и всех других участников образовательного процесса. И сейчас в оценках ЕГЭ кровно заинтересованы все — от учителя до глав регионов.
Взять хотя бы обязательную одиннадцатилетку, введенную одновременно с переходом на ЕГЭ. Провозгласив ее, власти расширили контингент сдающих единый госэкзамен за счет тех, кто сдать его по определению не сможет и с гарантией останется без аттестата. Массовая система начального и среднего образования к тому времени была разрушена. Так что, если “мерить” результаты ЕГЭ по-настоящему, выходило, что до трети ежегодного выпуска (примерно такие ориентиры существуют в странах, где аналоги ЕГЭ сдают всерьез) остаются на улице — без аттестата у нас не берут даже улицы мести. Мог какой-нибудь губернатор допустить такое, будучи в трезвом уме и здравой памяти? Разумеется, нет. Тем более что среди параметров оценки его общей работы в Москве значатся и экзаменационные оценки во вверенном ему регионе.
Так что же удивляться, что регионы не ловят нарушителей процедуры сдачи ЕГЭ, ребята списывают, а организаторы экзаменов с общественными наблюдателями закрывают на это глаза. Причем всё в больших масштабах. Так, отличительной чертой кампании 2011 года стало массовое выкладывание экзаменационных материалов в Интернете с последующим скачиванием их с сайтов социальных сетей. Другая особенность года — пренебрежение строгими запретами на наличие и тем более использование мобильных телефонов на экзаменах. Как уточнила “МК” глава Рособрнадзора Любовь Глебова, особенно много этих и других нарушений зафиксировано в Дагестане, Башкортостане, Алтайском, Красноярском и Забайкальском краях, Тюменской и Иркутской областях, Республике Саха-Якутия. 11 результатов экзаменов уже аннулированы. При этом отдельно будет определена судьба сайта, на котором разместилось большинство “утекших” с экзаменов КИМов. По словам Глебовой, уже “установлено, что сайт торговал ответами — по 290 рублей за каждый”. Правомерность таких действий сейчас проверяется, и в том числе на наличие состава преступления: с этого года, напоминают в Рособрнадзоре, “экзаменационные материалы получили статус конфиденциальной информации или сведений, не подлежащих разглашению”.
Главное же, что по оценкам ЕГЭ оценивается у нас и работа системы образования: школы, местных органов управления образованием, министерства образования региона. И, конечно, учителя. Причем повсеместно. Отныне — даже в Москве. Уже “к началу следующего года, — пообещал недавно назначенный глава столичного Департамента образования Исаак Калина, — мы разработаем новую мотивирующую систему для учителей. Их заработная плата будет завязана на ЕГЭ — на количестве детей, которые выбрали их предмет (речь о непрофильных предметах), и на полученных результатах, а также будет учитываться количество детей, которые получили 100 баллов”.
Итог несложно предсказать. Москва наконец войдет в группу лидеров по результатам сдачи ЕГЭ. А может быть, и замахнется на большее: догонит в знаниях русского языка бесспорного нынешнего лидера — Кавказский регион.
