С отличием окончил среднюю школу и высшее военное учебное заведение. Затем — адъюнктуру одного из ведущих военных вузов страны. По гражданской профессии — системный математик. Уже в зрелом возрасте увлекся философией и историей. Кандидат исторических наук: защищал диссертацию по реформам Столыпина. Много лет являюсь президентом фонда имени великого реформатора. Избирался депутатом Государственной думы, одно время работал заместителем министра культуры России. Сейчас председатель Комиссии по культуре и сохранению историко-культурного наследия Общественной палаты России. Работаю на общественных началах и, вопреки утверждениям некоторых авторов, к чиновничеству в настоящее время никакого отношения не имею. Судя по тому, что ни разу не позволил себе ответить на оскорбительные выпады рассуждающих о культуре и литературе критиканов, могу себя считать культурным человеком. Во всяком случае — воспитанным.
Выступая за изменение принципов преподавания литературы, ничьих поручений и «заказов» не выполняю, а высказываю свои личные убеждения. Как русский православный человек, которому не безразлично, в какой стране будут жить его дети (их у меня пятеро от одной жены).
Во всей этой истории больше всего удивила реакция либерально настроенной части интеллигенции. Вроде бы она выступает за свободу слова и мнений, но откуда же тогда берется такое агрессивное отношение к мнению, которое не укладывается в ее стереотипы? Или эта свобода для избранных? Непонятно.
Больше всего оппонентам не понравились мои высказывания о творчестве Тургенева, Некрасова и Островского. Где-то я их понимаю — трудно замахнуться на классиков. Никто не отрицает: это великие писатели. Однако никто не может отрицать и того, что их творчество, в определенной степени, стало идеологической базой 1917 года, приведшего к братоубийственной войне и гибели миллионов людей. И сегодня, когда остается соблазн дальнейшего разрушения нравственных основ, необходимо, учитывая трагический опыт прошлого века, дать верное видение творчества революционно-демократического крыла нашей литературы. Но я никогда не выступал за какие-то запреты. Этих классиков нужно изучать, но нужно изучать еще и Достоевского, и Гоголя. Только не тех, что нам преподносила советская идеология, а настоящих, с их духовно-нравственными принципами, с их конечными выводами о губительности либеральной свободы, с их видением России. И с их оценками собственного творчества. Как можно понять гоголевского «Ревизора», не прочтя его «Избранных мест из переписки с друзьями»? Как можно не прислушаться к Достоевскому, который писал: «Экономическая сила никогда не свяжет, свяжет сила нравственная. На мясе, на экономической идее ничего не основывается». И тут роль учителя настолько значительна, что только очень талантливый педагог сможет провести ученика через все эти сплетения смыслов. А много ли талантливых? Наверное, много, но далеко не все. А значит, нужны единый учебник и методика преподавания, которые направят учителя в русло современного понимания русской литературы. Сейчас же существует несколько учебников литературы с взаимоисключающим содержанием: в одном явно прослеживается язычество, другой — компиляция учебников советской эпохи, в третьем составители вообще считают, что эстетическая форма важнее смысла произведений. Литература — единственный школьный предмет, который «формирует «человека» в человеке», а у нас воспитательную роль литературы пытаются свести на нет.
Какими быть учебнику литературы и методике ее преподавания в школе, конечно, решать не мне. Но это не должно быть и результатом келейного решения Министерства образования и науки. Поэтому, в общем-то, и созрело предложение о создании Ассоциации учителей литературы, в которую войдут ученые-литературоведы, специалисты-словесники, эксперты. Такая организация могла бы решить и эту, и множество других проблем гуманитарного образования. Возглавить ее, конечно же, должен авторитетный педагог, профессионал.
Теперь по поводу произведений современных авторов. Как отец я бы не хотел, чтобы мои дети изучали в школе творчество Пелевина и Улицкой, что предлагается составителями одной из современных методик. В том же «Казусе Кукоцкого» Улицкой я, как и многие, вижу пропаганду абортов и беспорядочной половой жизни. Но это мое личное мнение. Другой видит в этой книге заботу о женском здоровье и какие-то внутренние искания героини. Кто прав — предмет литературной критики. Но какой смысл включать противоречивые, двусмысленные книги в школьную программу? Если учесть сокращение общего количества часов на преподавание литературы, это неизбежно будет делаться в ущерб русским классикам.
В нашем потребительском обществе литература, как и всё вокруг, превращена в бизнес. Возможно, эти произведения когда-нибудь и украсят классическую литературу. Однако прежде чем войти в школьную программу, они должны выдержать испытание временем. Русская классическая литература это испытание выдержала, сегодня она не менее актуальна, чем сто-двести лет назад.
И последнее. У ряда блогеров вызвали негативную реакцию якобы мои слова о том, что в школе не нужно изучать иностранные языки из-за их отрицательного влияния на демографию. Я, конечно, не сторонник запрета иностранных языков. Сегодня английский стал языком международного общения, и знать его нужно любому современному человеку. Но ведь появляется тенденция изучения двух и даже трех иностранных языков. Опять-таки в ущерб русскому. Согласен с моими критиками в том, что знание иностранных языков не влияет на демографическую ситуацию. Но зато на нее влияет отсутствие чувства связи с культурой родной страны, одной из основ которой и является литература. И если, сокращая преподавание уроков родной литературы, школа начнет вводить преподавание нескольких иностранных языков — эта связь будет потеряна. Понятно, что родители думают о материальном благополучии своих детей: кто всегда востребован на рынке труда? Специалисты со знанием двух, а еще лучше трех иностранных языков. И очень редко — со знанием родной литературы. На первый взгляд приоритеты очевидны, опять же — с точки зрения потребительского общества. А вот будут ли такие дети опорой для родителей к старости, будут ли любить родину, будут ли строить крепкие семьи — большой вопрос. Поэтому духовно-нравственные смыслы, которые несут лучшие образцы русской классической литературы, сегодня важнее, чем знание второго иностранного языка.
Комиссия Общественной палаты по культуре и сохранению историко-культурного наследия не раз поднимала все эти вопросы. Дважды за последнее время проводились слушания с участием представителей педагогического сообщества, науки и образования. 25 апреля планируется еще раз провести общественные слушания по этой проблеме. Есть большое желание обсудить все вопросы в форме открытой дискуссии. Приглашаются учителя школ, представители высших учебных заведений, научного сообщества, литературоведы, эксперты. Обязательно будут приглашены и противники наших инициатив. Кто знает, возможно, в ходе открытого разговора на площадке Общественной палаты мы и придем к какому-то взаимопониманию. Лучше разбираться в наших противоречиях сейчас в формате дискуссий, в духе времен Достоевского и Белинского, чем когда-нибудь на революционных баррикадах.
Павел Пожигайло,
председатель комиссии Общественной
палаты по культуре и сохранению
историко-культурного наследия
