Пациент 1. Аркадий Сергеевич, 50 лет, начальник склада (личные данные здесь и далее изменены - «МК»). После теракта в самолете, который выполнял рейс Шарм-эль-Шейх — Санкт-Петербург, мужчина стал бояться появляться в общественных местах. Запретил дочерям ездить на метро на подготовительные курсы в университет. Взял на работе отпуск за свой счет на неопределенный срок и целый день проводил дома, делая исключения для прогулок с любимицей семьи — пожилой таксой. Друзей, звонивших по телефону справиться о самочувствии, уговаривал последовать его примеру. На ночь молился, чтобы Россия вывела войска из Сирии. Когда Аркадий в который раз отказался вести жену в гипермаркет за МКАДом за продуктами — там так легко устроить взрыв! — она забила тревогу и уговорила мужа анонимно посетить врача-психиатра. 3а четыре месяца лечения мужчина пришел в себя, восстановился на службе. Но тут случился Брюссель… И все откатилось назад.
Рефрен последних лет — обострение фобий после каждого теракта.
— А как они могут не появиться, если на днях, например, в Египте угнали самолет? — риторически вопрошает ведущий научный сотрудник, врач-психиатр Научного центра психического здоровья Александра БАРХАТОВА. — Мы постоянно слышим о терактах — утром, когда выпиваем чашку кофе, на работе, вечером, когда возвращаемся домой… Всегда есть пласт населения, который очень внушаем и тревожен. Для них любое сообщение о конце света или, условно, извержении вулкана «ломает» их психическую деятельность.
Москвичи не просто скромно боятся — они в буквальном смысле запираются дома, отказываются ходить на работу, полностью меняют образ жизни, прячась в свою раковину. После терапии «отпускает», чаще всего до следующего ЧП. Как правило, таким грандиозным тревогам подвержены люди старшего и пожилого возраста. У них двойной уровень беспокойства — помимо страха за свою жизнь они беспокоятся за жизнь детей и внуков, которые ежедневно вынуждены бывать в местах скопления людей.
Серьезно подорвали психическое здоровье россиян события на Украине. У многих пациентов в эпицентре событий находились близкие и знакомые, и невозможность им помочь полностью выбила их из колеи.
Пациент 2. Кристина, 16 лет. Родители буквально за ручку привели к психиатрам запуганную дочь — юная москвичка была замечена в настойчивом стремлении завербоваться в ИГИЛ (запрещенная в России группировка). «ВКонтакте» она познакомилась с юношей, который оказался вербовщиком и медленно, но верно помог новой подруге перенять свои взгляды. Специалистам пришлось поместить девушку в стационар и провести серьезную работу - естественно, полностью ограничили контакты в сети.
Многочисленная информация о террористических организациях, которая льется из СМИ, становится предметом патологического интереса для подростков и молодежи. Террористы вычисляют подобную аудиторию, берут ее на разработку, и вскоре русские девушки — а чаще всего это именно женский пол — осознают, что преступная идеология может даже стать близкой по духу.
Если бы родители не заинтересовались, с кем Кристина ведет переписку ночи напролет, она могла бы повторить судьбу Вари Карауловой. Ведь история Вари стала известна благодаря тому, что она уже предприняла попытку примкнуть к боевикам на их территории. А скольких девочек вовремя отлавливают родители, вскрыв их странички в соцсетях, — не счесть.
— Для юности свойственна переоценка ценностей, поиск своего места в жизни, поэтому молодежь часто «ведется» на такие яркие темы, — говорит Александра Бархатова. — Нечто секретное и запретное может вызвать волну интереса. Поэтому, на мой взгляд, необходимо ввести в образовательных учреждениях обсуждения на тему опасности терроризма.
Пациент 3. Кирилл, 19 лет, студент 3-го курса. Парень очень обрадовался, когда узнал, что на его ветке метро теперь тоже есть Wi-Fi. 3начит, он сможет практически всегда быть онлайн, повышая рейтинг достижений в популярной среди молодежи сетевой игре. Через три месяца мама повела Кирилла к психиатру: юноша так погрузился в виртуальный мир, что перестал есть, спать, а однажды утром она увидела рядом с компьютерным столиком бутылку с мочой — сыну просто некогда было отлучиться в уборную.
В графе «спортивные увлечения» в анкетах пользователи Интернета нынче часто пишут «веб-серфинг». Это когда ты с головой ныряешь в виртуальное пространство, переключая странички с сайта на сайт до бесконечности. Кто-то играет в игры, кто-то постоянно обновляет соцсети. Так может продолжаться часами, в запущенных случаях — сутками. Специалисты описывают такое состояние, как замещение реальных событий на интерактивные.
— Раньше зависимость была только от игровых автоматов, теперь их заменили гаджеты: компьютер, планшет, телефон… К большому сожалению, эта патология распознается поздно. Потому что человек, у которого она начинает формироваться, не дает отчета, что он зависим. Как правило, это возраст 13–18 лет, в этот период подрастающее поколение слабо поддается влиянию родственников. Такие пациенты могут сутками проводить за игрой в Сети, они не едят, не спят, не ходят в туалет… И вот это уже очень тяжелая форма, она лечится плохо и долго. Пациенты часто возвращаются вновь, потому что срываются. Сейчас очень пригодилось бы массовое воспитание, посвященное использованию электронных устройств, причем начинать его нужно с детского сада.
Пациент 4. Анастасия, 28 лет, мама двухлетнего сына. Незадолго до рождения ребенка завела страничку в Инстаграме. И сразу подписалась на популярных мамочек, ведущих активную интернет-жизнь. Девушка думала, что их пример будет ее вдохновлять и заряжать позитивом, но почему-то с каждым днем она, наоборот, становилась мрачнее и раздражительнее. Сын поднимал ее в шесть утра, к полудню она не успевала даже почистить зубы, в ванной скапливалась гора грязной одежды, на обед — наскоро сделанные бутерброды… 3а поеданием бутербродов Настя смотрела в экран и видела, что люди живут совсем по-другому, да еще и хвастаются в комментариях, что успевают приготовить обед из трех блюд, обновить маникюр, прочитать с детьми три новые книжки. К психиатру москвичку уговорил сходить муж. И спас тем самым семью.
Еще один спусковой крючок для попадания на больничную койку — «дольче вита», которая активно демонстрируется в Инстаграме. Суть такова: блогеры фильтруют свои будни, выбирая для показа только хорошее. Аудитория видит всегда убранный красивый дом, детей, которые никогда не капризничают, изящно сервированные завтраки в постель, ужины в дорогих ресторанах, мужей, которые осыпают заботой и подарками. И возникает логичный вопрос: а почему у меня все не так? Так и выходит, что созерцание чужой красивой жизни доводит до серьезной депрессии.
— Как правило, наши пациентки не признаются, что они страдают именно из-за того, что попались на удочку популярных блогеров, — говорит Бархатова. — Но по их поведению и по тому, что они снова возвращаются к нам после активной сессии в соцсетях, мы можем сделать вывод, что их проблемы из-за этого. Совет зависимым от чужой жизни один — полюбить себя такой, какая вы есть. Каждое утро убеждать себя в этом. Да, это сложно, нужен определенный интеллектуальный уровень и уровень воспитания.
У женщин основной точкой для критического отношения к себе и формирования психического расстройства становится внешность — стройная фигура, красивые глаза, хорошие украшения. Если барышне кажется, что чего-то из списка у нее нет, это часто приводит к нервной анорексии. У мужчин комплексы другие — деньги. Сильная половина человечества рассуждает следующим образом: «Если кто-то живет лучше, чем я, значит, я что-то делаю не так».
Пациент 5. Никита, 35 лет, креативный директор. Он до ужаса боится рака. При малейшем недомогании сверяет симптомы в Интернете, ставит себе неутешительный диагноз, собирает пакет вещей и едет сдаваться врачам. Медики находят очередное обострение хронических болячек на фоне стресса и отправляют мужчину домой с рекомендацией пить успокоительное. И так до следующего обострения. Аргумент у Никиты железный: бабушка и дедушка у него умерли от онкологии. А значит, наследственность не победить. Сейчас психиатры убеждают его в обратном. Другие самые популярные болезни, выдуманные сильной половиной человечества: проблемы с сердцем, давлением и желудком.
На фоне постоянных экономических кризисов многие добытчики теряют работу и оказываются невостребованы как профессионалы. Это приводит к психическим расстройствам, требующим комплексного лечения. Причем женщины, столкнувшиеся с увольнением, легче адаптируются к ситуации. Находят себя в детях или в домоводстве.
— Уровень притязаний мужчин, которые попадают к нам на лечение, очень высок, — объясняет психиатр. — Большинство тех, кто лечится от депрессии на фоне потери работы, стараются прыгнуть выше головы, добиться того, что в принципе им не по силам. Они карабкаются наверх, добиваются или почти добиваются этого, но когда что-то идет не так — такие завышенные требования к самому себе приводят к депрессиям. Нужно искать ту работу, в которой комфортно существовать, и при потере которой нет ощущения катастрофы.
Тем не менее, если ваш мужчина страдает депрессией из-за увольнения, это еще не самое плохое. Значит, он действительно переживает за то, что не может содержать семью. Психиатры с грустью констатируют факт, что образ мужчины-добытчика — практически исчезающий в природе вид. Сейчас в моде мужчина-метросексуал. А совершать настоящие мужские поступки — немодно, нет понятия настоящего мужского качества и нет культа мужчины-героя (как, например, было во время и после войны). Юноши стремятся стать более красивыми, более ухоженными, с хорошей машиной и модным гардеробом. Но, по сути, это абсолютно женские стремления — быть ухоженной, миловидной и ни в чем не нуждаться.
И что остается женщинам? По принципу гармонии, для долгих крепких отношений один из пары должен быть сильным, а другой — слабым. Таким образом, в России формируется образ эмансипированной женщины. И дамы, которые оказываются в таком положении, — постоянные гостьи психиатрических клиник. Осознание того, что всего достигла и все вытянула на своих хрупких плечах, часто приводит к срыву или к маниакально-депрессивному психозу.
— Женщины, которые устали быть сильными, к нам обращаются часто, — говорит Александра Николаевна. — Мы учим их правильно распределять приоритеты. Если большую часть жизни занимает работа, значит, нужно уделить большее внимание оставшейся части: детям, подругам, хобби. Механизм развития ее психологической проблемы не в том, что она молодец, успешная бизнесвумен и ворочает горы, а в том, что у нее нет времени на себя.
Пациент 6. Алексей Иванович, 43 года, менеджер по продажам. Всем своим соседям по подъезду Алексей Иванович торжественно сообщил, что он Господь Бог, и отныне со всеми проблемами можно обращаться к нему. Все разрулит, всем поможет. Кроме соседки с пятого этажа: она нагрешила настолько, что гореть ей в аду. Москвич составил план по спасению человечества и разработал маршрут по монастырям, чтобы обговорить детали со священнослужителями. К счастью, родные не пустили…
Если верить фольклору, раньше пациенты психиатрических клиник воображали себя Наполеонами, Гитлерами и прочими историческими личностями. Медики подтверждают: было такое, но уже давно не встречается. Чаще всего психиатрические больные отождествляют себя со звездами эстрады и сериалов. Мальчики считают себя Димой Биланом, Алексеем Воробьевым; недавно проходила лечение девочка, которая была уверена, что она Юлия Савичева.
«Политики» тоже захаживают в стационар. Больше всего «президентов», причем человек может воображать себя как Владимиром Путиным, так и абстрактным главой государства. Один такой пытался вершить государственные дела сначала из дома, потом решил посетить «основное место работы» и пришел прямиком в Кремль с просьбой пропустить на рабочее место. Оттуда его и сдали на руки психиатрам.
Но все вышеперечисленные не могут сравниться по популярности с лидерами чарта. Первое место среди образов в «желтом доме» делят Бог и Антихрист.
— Богов у нас можно найти сколько захочешь, — рассказывает Александра Бархатова. — Причем они появились совсем недавно, в XXI веке. Объяснение этому простое: в советское время были другие герои, и религия не была популярна. А сейчас к религии вернулись вновь, вера наша возрождается. Иногда на этой почве формируется так называемая токсическая вера — она переходит границы приемлемости и становится болезнью.
«Антихристы» гораздо опасней: они могут нанести реальный вред — например, следуя голосам в голове, сжигают квартиры. Навязывают своей семье определенные требования и правила жизни, которые бы навязал Антихрист, — запирают родных в квартире, не пускают детей в школу, избивают членов семьи. При этом не чувствуют никаких угрызений совести, потому что считают, что наделены дьявольской силой. Когда терпение родственников кончается, «жителей преисподней» сдают в психиатрические больницы.
Болезнь есть, а справки нет
Впрочем, «сдают» — это громко сказано. Существует всего три законодательно прописанных пункта, когда человека можно принудительно положить в стационар с психическим направлением. Он должен либо представлять опасность для окружающих, либо совершить попытку суицида, либо быть немощным настолько, что без посторонней помощи не выживет.
Очень часто милиция выезжает на вызовы, когда один из членов семьи ведет себя неадекватно, но на месте только разводят руками: помочь ничем не можем. Подумаешь, несет какую-то чушь и разговаривает с инопланетянами! Он же не делает ничего плохого, не кидается с ножом на людей. Выход в такой ситуации один: договариваться с человеком и объяснять необходимость обследования и госпитализации. Как уверяют медики, это вполне возможно. Более того, если удастся начать лечение, многие пациенты оказываются способны сами распознать болезнь и обращаются к врачам в случае повторных приступов.
Проблема в другом — долго лечить таких больных никто не будет. Несколько лет назад в рамках реформы здравоохранения по психиатрическим больницам прошла разнарядка: оставлять под длительное наблюдение в стационарах только особо опасных пациентов, которые, к примеру, уже совершили убийство на почве болезни или нанесли тяжкие телесные повреждения. Под эту сурдинку прошли массовые сокращения персонала: больных меньше — значит, столько народу для них не нужно. Эта инициатива была перенята по принципу американской системы помощи психическим больным: доступная среда, свободные пациенты… В основе было сохранение в стационаре только тех пациентов, которые либо опасны, либо настолько тяжело больны, что не могут находиться вне клиники. Людей в острых состояниях тоже готовы принять, но с минимализацией времени пребывания на койке. Все остальные клиенты — с патологиями, фобиями, депрессиями — должны были идти и лечиться по месту жительства без ограничений в передвижениях. У нас же везде случаются перегибы. Стремление выписать пациента раньше срока приводило и приводит к тому, что огромное количество людей, которые должны еще полежать в стационаре, оказываются на улице и совершают нечто ужасное.
Также сократили ставку психиатра в обычных городских поликлиниках. Теперь человеку нужно напрямую идти в психдиспансер, а на такой шаг решится не каждый. Некоторые регионы и вовсе остались без помощи по такому деликатному профилю.
Поэтому совет от экспертов — следите за собой. Есть признаки, по которым можно определить, что это не просто временные трудности, а нужно брать ноги в руки и бежать к врачу. Первое: если у вас ежедневно плохое настроение и длится это от двух недель и больше. Нежелание вставать по утрам и ходить на работу, отсутствие интереса к тому, что нравилось раньше, вялость, апатия, раздражение. Это первые «звоночки». А вот если вы перестали выходить из дома, мыться, не узнаете себя в зеркале — это уже «колокол». Алгоритм такой: самое простое — посетить психиатрический диспансер по месту жительства, их сейчас много. Если боитесь в диспансер — идите в районную службу психологической помощи, они тоже распространены. Если и туда страшно — записывайтесь по телефону на прием к любому врачу в Научный центр психического здоровья РАН. Доктор примет на условиях анонимности, проведет беседу, расскажет, есть ли проблемы, и в случае необходимости назначит лечение или курс у психолога.
Справка «МК»
Кто больше всего подвержен психическим отклонениям
В основном это люди творческих профессий, эмоционально впечатлительные, склонные к фантазированию, переживаниям, причем к глубоким. Также представители экстремальных профессий — спасатели, медики онкологического профиля. У них как раз наоборот: нужно обладать высокой степенью психической толерантности, чтобы пережить тот ужас, с которым они сталкиваются ежедневно.
Устойчивы к психическим заболеваниям люди, наделенные такой характеристикой, как стеничность. Их отличает целеустремленность при достаточном уровне эмоциональности. Такому человеку не свойственны ни большая радость, ни большое горе, у него рациональное отношение к тому, что происходит. Как правило, эти люди не самые приятные в общении, зато они не удивят окружающих неожиданными выходками. Есть еще одна группа вне зоны риска — «гипертимы», живущие по принципу «будь оптимистом, что бы ни случилось». Они обладают высоким запасом жизненной энергии, привыкли на все смотреть позитивно, поэтому устойчивы к стрессу.
