Президент Грузии Михаил Саакашвили уходит из власти, в которой он существовал более 10 лет. Состоявшиеся в минувшее воскресенье, 27 октября, президентские выборы выиграл Георгий Маргвелашвили — представитель «Грузинской мечты», правящей парламентской партии, фактически контролируемой премьер-министром, русско-грузинским олигархом, бывшим владельцем нашего банка «Российский кредит» Борисом (Бидзиной) Иванишвили. Маргвелашвили получил более 62% голосов, а его основной соперник, ставленник Саакашвили, экс-спикер парламента Давид Бакрадзе, — менее 22%. Почти втрое меньше. Уходящий президент страны не просто потерпел поражение, а проиграл с разгромным счетом. Несмотря на унизительный результат, г-н Саакашвили признал итоги выборов, поздравил г-на Маргвелашвили с победой и призвал своих сторонников «уважать мнение большинства».
Сейчас во многих московских кафе мои многочисленные знакомые обсуждают как общее место, что Михаил Саакашвили — тотальный неудачник. Он не просто покинул президентский дворец, но оказался в новой реальности, из которой, возможно, ему придется эмигрировать или, если так ляжет карта судьбы, предстать перед судом в качестве подозреваемого в причастности к гибели экс-премьера страны Зураба Жвания (2005 год). Правда, новоизбранный президент уже обещал «политически не преследовать» своего предшественника, но эти слова никто не берется понимать слишком буквально. Ведь реальных полномочий у главы государства, по новой конституции Грузии, немного, да и Маргвелашвили — несамостоятельная фигура. Решать судьбу экс-лидера будут Иванишвили и Ко, у которых нет ни малейшего пиетета к поверженному сопернику.
Но проиграл ли Саакашвили на самом деле? Вопрос широко открыт.
Точно такой же нехолодной осенью, но 1815 года, я мог бы присесть со своими друзьями в Париже, в неизменном кафе Le Procop на улице Старой Комедии (да и что есть история, если не старая комедия?), и обсудить другого полного лузера — Наполеона Бонапарта. Еще бы. Низложенный император потерял все, что любил и ценил. Власть. Семью. Друзей. Под британским конвоем отбыл на Святую Елену, маленький остров, без шанса еще когда-нибудь увидеть свою страну. Которую оставил в состоянии унижения и разгрома: даже Бельгии Франция лишилась.
Но сегодня, когда я выхожу из самолета в парижском аэропорту, я вижу назойливую рекламу какого-то банка с портретом Наполеона и слоганом: Первый человек Франции. То есть, если уточнить смысл, — главный фигурант французской истории. Наполеон Бонапарт уже давно и надолго, если не навсегда, — олицетворение победы, а не национального провала.
История, как говорил В.И.Ленин, — мамаша суровая. Она не позволяет оценивать того или иного государственного деятеля здесь и сейчас. Для правильных выводов нужно много времени. Большой любитель Грузии Б.Л.Пастернак учил нас, что «пораженья от победы ты сам не должен отличать». Так и с уходящим под вялые аплодисменты и куда более громкий свист Михаилом Саакашвили.
Да, на президентском посту он совершал большие ошибки. Это надо признать. Главная из них — осетинская война 2008 года. Вопреки мнению прогрессивной общественности, которая сейчас в 666-й раз обвинит меня в работе на Кремль, я остаюсь при убеждении: инициатором войны была Грузия. Не Россия.
Сценарий Саакашвили читался просто и понятно:
— вечером 7 августа 2008-го объявить перемирие, чтобы расслабить Южную Осетию и Россию;
— 8 августа, в день начала пекинской Олимпиады, когда у мировых лидеров много других хлопот, когда тогдашний премьер-министр РФ Владимир Путин был в Пекине, а президент Дмитрий Медведев в отпуске на Волге, — ввести войска в Осетию;
— в течение суток, пока Россия будет собираться с мыслями и консультироваться с глобальным начальством, — взять под контроль территорию Южной Осетии, которая формально и так входила в состав Грузии, после чего объявить немедленный и неотменимый мир.
На чем и закончить.
Нельзя сказать, что с военно-политической точки зрения этот план был совершенно глуп. Москва действительно слишком долго канителилась, прежде чем принять решение о выступлении своей 58-й армии. И если бы политические руководители РФ протянули еще 3–4 лишних часа, все могло бы закончиться и в пользу Тбилиси.
Но главное, на чем прокололся почти-уже-бывший президент Грузии — он явно переоценил боеспособность собственных войск. Обученных и оснащенных всемогущими американцами. Выяснилось, что война — материя тонкая, инструкторов и новейших вооружений бывает недостаточно, есть еще неуловимый боевой дух, а вот с ним как-то не совсем сложилось.
К тому же к августу 2008-го Саакашвили уже не помнил, как это бывает, поражение. Он уверенно шел от победы к победе. В 2003-м — возглавил мирную «революцию роз», первую на постсоветском пространстве в XXI веке, модельной для события куда более значительного — украинской «оранжевой революции» 2004 года. В 2004-м — без единого выстрела вернул под контроль Тбилиси Аджарию, к тому времени де-факто почти полностью независимую. Потом — провел уникальные реформы, в результате которых самая коррумпированная страна экс-СССР вдруг стала самой некоррумпированной. Разогнал «воров в законе», резко уменьшив их влияние на грузинскую жизнь. И т.п.
Но в 2008 году крутой подъем сменился отчетливым спадом. Конституционная реформа, затеянная Саакашвили для пролонгации собственной власти путем превращения страны в парламентскую республику, обернулась против ее инициатора. Год назад он проиграл выборы «Грузинской мечте» и лишился реальных полномочий. Сейчас — уходит на неопределенный срок, может быть, навсегда. Только ленивый не торопится плюнуть проигравшему в спину.
Разъеденные философией монетократии — всевластия денежных масс, при котором правят деньги, технологии и фарт, — мы перестали различать понятия «успех» и «удача». Мы к месту и не к месту повторяем фразу «везет сильнейшему». Хотя в действительности все наоборот. Господь вознаграждает удачей как раз слабейшего — которому он не дал больших достоинств. Историю движут вперед именно неудачники. О Наполеоне мы уже вспоминали. Главный же неудачник общечеловеческой истории — ее же (истории) главный герой. Иисус Христос. Он не смог захватить светскую власть в Иерусалиме. Не сбежал из Гефсиманского сада и не вымолил облегчения своей участи. Побитый и униженный, взошел на крест. Оставил после себя чахлую горстку соратников. Сегодня — в мире почти два с половиной миллиарда христиан.
О Саакашвили можно говорить все что угодно. Но я сам был в Грузии несколько раз за последние 10 лет. И я помню, как весной 2003-го останавливался в лучшем (на те дни) отеле Тбилиси. Обнесенном большим бетонным забором. Консьерж предупредил меня о двух главных правилах поведения: а) не выходить за территорию гостиницы в темное время суток; б) а лучше — вообще не выходить за бетонный забор никогда. Могут, с высокой вероятностью, убить, ограбить, похитить.
Годы спустя я прибыл в саакашвилиевский Тбилиси — столицу уже враждебной России страны. Где никто не собирался меня убивать и грабить. Где я мог гулять круглосуточно без малейшего ощущения опасности. Где, вопреки официальной вражде, все, с кем я хотел поговорить по-русски, улыбчиво говорили со мной по-русски. Из мрачной азиатской провинции прошлого я попал в европейскую страну — и не проглотил язык от удивления только потому, что был уже много наслышан от своих друзей о грузинских реформах.
Год назад я думал, что последнее слово Саакашвили еще не сказано. Что до президентских выборов он еще что-нибудь креативно отчебучит и власть просто так не отдаст. Но одна моя грузинская приятельница, которую я считаю лучшим политическим аналитиком постсоветского мира (имя не раскрывается во всеобщих интересах), пророчески сказала мне: Миша невозвратим, потому что он совершил самое страшное — пытался подавить в грузинах собственно грузинскость. Это ему не простится.
И не простилось. Саакашвили позволил себе вычленить отрицательные черты собственного народа и открыть по ним прицельный огонь. В результате он тактико-технически проиграл. Но страна его стала совершенно другой. И целиком в 2003 год она уже не вернется, какой бы ни была ее новая власть.
У нас в России политики привыкли промеж себя считать народ быдлом. И при этом беспардонно льстят народу, чтобы он никак не обиделся. Ведь если обидится, политики потеряют свой гешефт, предмет которого — их всестороннее недуховное обогащение, а вовсе не трансформация страны. Это относится и к власти, и к оппозиции. Среди «оппонентов Кремля» вы не найдете лидеров, которые, пребывая в здравом уме и твердой памяти, объяснят русскому народу, как и насколько он должен измениться, чтобы заслужить право жить по-европейски.
И в этом политически павший Саакашвили преподнес нам урок.
Я поднимаю бокал грузинского вина, запрещенного уволенным Геннадием Онищенко, за того, кто только что проиграл. И выиграл — в истории.
