«Мой ребенок, что хочу, то и делаю», «Я тебя породил, я тебя и убью» — то, что кроется за этими в действительности очень страшными выражениями стало сегодня обыденностью. В России дети как явление утрачивают свою ценность. Они больше не являются залогом сытой старости, как было в царской России, а государство перестало тратить огромные средства из бюджета на их воспитание и образование, как это практиковалось еще совсем недавно в СССР. Но, наверное, никогда равнодушие, презрение и даже ненависть к собственным детям не принимали столь изощренных форм, какие все чаще заставляют столбенеть в наши дни.
Вот ежедневная сводка новостей. «Жительница города Фокино связала по рукам и ногам десятилетнего ребенка и вывесила его с балкона пятого этажа. Мать не возражала, наоборот, подсобила приятельнице в столь «благом» деле воспитания собственного чада». «В Калининградской области полиция задержала многодетного отца, который отрубил топором палец пятнадцатилетнему сыну, выпившему его, батькин, портвейн».
Когда читаешь подобное, фильмы Хичкока кажутся милыми мультиками, а романы Кинга — детскими страшилками из серии «в темной, темной комнате...».
Эти чудовищные новости, причем ежедневные, они даже не о жестоком, а о каком-то не поддающемся осмыслению варварском обращении с детьми. И почти всегда и неизменно, как аксиома, как очевидное — самое вероятное последней строчкой будет написано: семья неблагополучная, родители на момент совершения преступления были пьяны. Итог: общественность в шоке, суровые стражи порядка задерживают родителя-садиста, а дети... Увы, написать «спасены» невозможно. Вся беда в том, что в России дети нужны только своим родителям. Если они не нужны им, они не нужны никому.
Сейчас идут бесконечные споры о необходимости или, наоборот, недопустимости ювенальной юстиции, если таковую введут в России. Оппоненты неистово спорят: можно или нельзя отбирать детей из семей, жестоко это или необходимо, законно или нет, оправданно или недопустимо?
Но ни разу не было толком озвучено: а куда, собственно, забирать? Как автор по ходу пьесы отправляет в какое-нибудь кругосветное путешествие героя, отыгравшего свою роль и уже мешающего дальнейшему повествованию, так и ребенок, изъятый из неблагополучной семьи, должен куда-то деться. Куда? Допустим, в какую-нибудь приемную семью. И тут возникает самый главный вопрос, который всегда остается за кадром: в какую приемную семью? Где вы их видели? Не разовые, когда люди годами осмысливают необходимость и возможность взять чужого ребенка, готовятся к этому, копят деньги, подтягивают родственников, договариваются с детсадами, школами, поликлиниками. А где вы видели приемные семьи как массовое явление? Как обычный социальный патронат?
Отец, отрубивший палец ребенку, затащив его для экзекуции в сарай, просто промахнулся. ...Он метил отрубить все пять. Парню в последний момент удалось удачно дернуться. Мамаша запретила всем детям — а их в семье шестеро! — болтать о преступлении, которое совершил отец. Надо полагать, размышляла так: «Палец не вернешь, а ртов шесть». Отец — ненормальный алкоголик — единственный кормилец. Куда она денет отпрысков? И скажите, какая приемная семья возьмет шестерых?
Полиция изъяла ребенка у горе-мамаши, «помахавшей» сыном с балкона. Мальчика накачают успокоительным, к утру он перестанет трястись от ужаса, рыдать, забудется сном, а проснувшись, запросится назад, к мамке. А куда ему еще проситься? В приют? В детский дом?
В России есть люди, которые регулярно водят своих домашних питомцев к ветеринарам. Тем, кто живет в деревнях, без нормального заработка, с пьющими мужьями, никогда не понять, как кота после драки с соседским можно додуматься тащить к врачу, а собака может позволить себе войти в дом, не говоря уже о том, чтобы лечь на кровать. Кошмарная, бездушная, нечеловеческая параллель? А когда в социальных сетях фотографии детей, нуждающихся в усыновлении, распространяют наравне с фотографиями бездомных кошек и собак и разве что без пометки: «Отдам в хорошие руки!» — это как следует трактовать? И, кстати, еще неизвестно, почему эта подпись про «хорошие руки», отсутствует: то ли она сама собой подразумевается, то ли возьмите хоть кто-нибудь...
Чудовищно, когда над ребенком издеваются в семье, издеваются просто потому, что есть пьяная потребность сорвать зло, раздражение, свое похмельное неудовлетворение от жизни, почувствовать хоть над кем-нибудь свою дурную власть и показать бессмысленную силу. Чудовищно, когда это тянется годами, фиксируется, ставится на учет и приходит к логическому завершению лишь в случае с криминальным исходом взаимоотношений: пьяный родитель — незащищенные сын или дочь. Но еще чудовищнее, когда у этой ситуации просто нет выхода, и ребенок, изъятый из семьи садистов, может оказаться точно в такой же ситуации насилия и собственной беспомощности. Страна просто не в состоянии сегодня защитить своих детей, из которых вырастают потом такие же пьяные, жестокие родители, каких они видели склонившимися над собой с топором или веревкой в детстве…
А может быть, сделать очень просто? Взять и ввести еще одну статью в Уголовный кодекс. За жестокое обращение с детьми. И вопреки всем гуманным нормам четко прописать меру наказания «око за око, зуб за зуб»? И для начала всем напоказ публично отрубить палец воспитателю-алкоголику и повесить на веревках над балконом пятого этажа горе-мамашу. Ведь ничто так не вправляет мозги, как ощущение собственной шкуры.
