20 апреля 1987 г. около восьми часов вечера на перегоне «зеленой» линии между «Автозаводской» и «Павелецкой» загорелся от короткого замыкания вагон поезда, следующего в сторону центра. К счастью, обошлось без большого количества пострадавших. Возгорание произошло неподалеку от «Павелецкой», поэтому машинисту удалось дотянуть состав до перрона, а там всех пассажиров успели эвакуировать еще до того момента, когда огонь набрал силу. В итоге в больницу попала лишь дежурная по станции, отравившаяся дымом во время спасения людей. Куда серьезнее оказались материальные последствия. Несколько хвостовых вагонов поезда сильно обгорели, а своды и стены «Павелецкой» в зоне разыгравшегося пожара покрылись слоем копоти.
Сразу двумя метро-пожарами был отмечен 1995 год. Тогда загорелся вагон на «красной» линии между «Преображенской площадью» и «Сокольниками», а кроме того пламя разгулялось и на «зеленой» подземной трассе, – на сей раз огонь подстерег поезд неподалеку от станции «Речной вокзал».
«Огненное происшествие», подобное нынешнему случилось 5 марта 1996 г. на Кольцевой линии. Как раз в утренний «час пик» от короткого замыкания загорелся силовой кабель в тоннеле между «Проспектом Мира» и «Новослободской». Едкий дым быстро заполнил обе эти станции, среди пассажиров поднялась паника. Пришлось организовывать массовую эвакуацию.
Но самая серьезная огненная трагедия произошла в московском метро в 1974 г. Тогда о «советских» катастрофах и авариях публично сообщать было не принято – по идеологическим причинам, поэтому информация о том ЧП в газеты, в телерепотражи не попала. Однако автору этих строк довелось встретиться с одним из участников событий, бывшим сотрудником Московского управления пожарной охраны Андреем Егоровым и записать его рассказ:
– Я в тот день как раз дежурил по городу. Возвращались с проверки в районе Курского вокзала втроем на нашей легковой машине. Когда проезжали неподалеку от памятника Дзержинскому на Лубянке вдруг увидели столб дыма в стороне Кремля, над кварталами, примыкающими к ул. 25-го Октября (нынешней Никольской – авт.). Сразу повернули туда. И как раз по рации передают: поступил сигнал со станции «Площадь Революции» – пожар в вестибюле. Но их же там два, – в котором горит? Нам поручили проверить тот, что расположен в Богоявленском переулке. Подъезжаем – из дверей валит черный дым. Внутри ничего не разглядишь, пришлось двигаться практически на ощупь. Почти сразу же наткнулись на лежащие тела – человек пятнадцать. Видимо, наглотались дыма и потеряли сознание. Мы их вынесли на улицу, потом двинулись вниз на станцию. Электричество уже вырубили, эскалаторы стоят, и на ступеньках в разных местах тоже людские фигуры – кто лежит, кто сидит. И этих нужно скорее эвакуировать, а подмоги все нет. (Уже позднее выяснилось, что все пожарные машины по тревоге примчались к другому вестибюлю, расположенному со стороны гостиницы «Москва».)
Как оказалось при расследовании, на «Площади Революции» велись ремонтные работы, и от искры сварочного аппарата загорелся один из деревянных служебных павильонов, стоявших в конце пассажирской платформы. С этой будки огонь перекинулся на электрические кабели, на шпалы... У въезда в тоннель со станции мосентально образовался огненный шар. Машинист поезда, остановившегося в это время на станции, вынужден был, чтобы вагоны не вспыхнули, подать состав на несколько метров назад. После этого открыл двери и выпустил пассажиров. Тем из них, кто ехал в хвостовом вагоне, пришлось выскакивать в тоннель. Дым, освещения нет... Люди в кромешной тьме пытались выбраться, падали, расшибались о рельсы... Нашим пожарным пришлось потом ходить по этому участку тоннеля, искать и вытаскивать пострадавших.
В общей сложности с «Площади Революции» эвакуировали более тысячи человек. С самим пожаром справились довольно быстро, но бед он успел натворить. На всю жизнь мне запомнилась картина: станция, заполненная клубами дыма, а в мутных пятнах наших фонарей видно, что на перронах, в зале полы усеяны сумками, обувью, обрывками одежды... Насколько мне известно, погибших не было, но в больницы с травмами и отравлениями угарным газом попали многие. Едва успели потушить огонь, приехал 1-й секретарь Горкома партии Гришин. Распорядился за один день всё на станции привести в порядок. И строго предупредил нас: никаких контактов с газетчиками. Когда вернулись в Управление, было много звонков от зарубежных корреспондентов, но мы вынуждены были молчать.