Шанс, что президент что-то скажет, есть. Такой вывод напрашивается из поведения наших депутатов. В среду поручения проанализировать правоприменение «наркотических» статей были даны профильным комитетам Госдумы. Чутье на настроение начальства сработало (иначе эти люди депутатами не стали бы).
Мы вот так живем уже столько лет, что стали считать повернутую с ног на голову ситуацию нормой. Депутаты действительно должны иметь чутье на настроение начальства. Но начальство для депутатов — мы. Я, ты, он, она.
Если кто забыл, то упрощая, в теории, это устроено так: мы выбираем депутатов, они слушают, что мы им говорим, и пишут законы. Мы выбираем президента. Он слушает, что мы говорим, что предложили депутаты, и подписывает (или отправляет на доработку) закон. И вся страна по этому закону живет.
На деле же, в реальности, в нашей стране есть два параллельных мира. В одном мы, в другом они. И когда у нас тут совсем плохо становится, возникает пробой между мирами. Смотрят они оттуда сверху в эту дыру и думают: ох, ну надо же! Может, и правда что-то поменять нужно?
Сейчас таким пробоем стало дело Ивана Голунова, которому подбросили наркотики. Но проблема-то не вчера возникла. Статья 228 УК РФ действует в нынешней редакции аж с февраля 2012 года.
За эти годы она стала поистине народной. По статистике, по этой статье в стране отбывает наказание каждый пятый (!) сиделец. А в СИЗО по «наркотической» статье находится, по оценкам адвокатов, от 70 до 90% публики. И половина из них утверждает — наркотики подбросили.
Глава Счетной палаты Алексей Кудрин приводил следующую цифру — ежегодно по 228-й осуждают около 130 тысяч человек. Причем перевес идет в пользу тех, кто попадается на хранении наркоты. Сбытчиков ловят меньше.
Проблема, как утверждают юристы, с которыми я общался, многослойная. Сколько бы МВД ни утверждало обратное, но план у полицейских существует. Не в явной форме — поймай 10 наркосбытчиков за квартал. Нет. Просто эффективность работы оценивают по статистическим показателям: растет ли преступность в районе или падает, больше раскрываемость или меньше.
Тут статья 228 по всем параметрам пришлась ко двору, все как пазл сложилось. Заказ на борьбу с наркотиками пришел с самого верха, и вся правоохранительная система взяла под козырек — опера, следствие, надзор и суды в желании выслужиться устроили конвейер. Формулировки нечеткие — вес именно наркотика в изъятом веществе не учитывается. То есть грамм кокаина в килограмме муки — это килограмм изъятого наркотика. Сразу получается особо крупный размер. Наркобарона поймали! Доказательная база тоже четко не определена. Короче, лови сколько хочешь и кого хочешь. Заодно и зарабатывать начали, выполняя заказы по устранению неугодных.
Общество в массе своей поначалу не заметило. Потому что наркоманы в общественном сознании — отбросы и их не жалко. Но на каком-то этапе количество, как и положено, перешло в качество. Народ начал возмущаться, пресса — писать о заказных делах и беспределе.
Вот тут бы депутатскому чутью и сработать, без окрика из Кремля. Но мы же помним, как у нас все устроено. Так что дальше, как обычно: скажет Путин про статью 228 — будут серьезные изменения, а не скажет — будут в лучшем случае косметические.