Живой диалог с президентом обычно идёт порядка четырёх с лишним часов, и вся страна неотрывно следит за прямой трансляцией. Какие темы на этот раз будут главными? На что президент обратит особое внимание и, самое главное, какие поручения по итогам мероприятия будут даны? Свой прогноз «МК» дал политолог Дмитрий Еловский.
«Куда он нас поведет?»
- Дмитрий, на «Прямую линию» приходит огромное количество вопросов, они все разные, но всякий раз какие-то темы бывают сквозными, главными. Как вы считаете, вот какие темы будут главными в этом году?
— На поверхности лежит тема переговоров с США. Что здесь важно: люди ждут от президента определённого объяснения на простом человеческом языке: куда мы движемся, как он видит дальнейшее развитие событий. Самое главное, на что людям важно получить ответ - мы всё-таки уходим в жёсткий конфликт с Западом на очень долгий срок или всё же мы идём к тому, чтобы как-то нормализовать с ним отношения? Это ключевой вопрос для людей, очень важный, он касается многих сфер жизни. Потому что если мы пойдём на затяжной конфликт — это одна стратегия жизни у миллионов людей.
Если мы всё-таки рассчитываем на нормализацию отношений, это кардинально иная стратегия у миллионов людей — от крупных корпораций до простой пенсионерки или простого работника предприятия где-нибудь в Сибири. Для всех это может поменять всю жизнь на ближайшие 30–40 лет. Причём тут важно, что это и жизненная ставка не только на их личную жизнь, но и на жизнь их детей.
Это серьёзная тема, которая очень сильно затрагивает каждого, и поэтому люди будут ждать большого блока по этой теме. Они будут ждать разъяснения: на что настроен президент, какова его стратегия, куда он хочет пойти и куда он нас поведёт? Но, с другой стороны, они хотят услышать от него экспертную оценку: мы, конечно, хотим чего-то, но куда всё движется? И, как правило, президент это очень чётко проговаривает, артикулирует.
- Президент не раз говорил сам, и за ним повторяли министры, что Россия не собирается воевать с Европой. Полагаете, глава государства коснется этой темы еще раз на «Прямой линии»?
- В этом плане важен формат именно «Прямой линии», потому что это возможность поговорить о стратегически сложных вещах понятным обычному обывателю языком. Президент будет, скорее всего, говорить о том, что весь мир идёт, к сожалению, вот туда, но мы будем выстраивать совершенно другую линию. Западный мир ждёт кризис. Всё смещается на Восток и на Юг. Россия в этой ситуации будет строить отношения в первую очередь взаимовыгодные. И это у нас есть в основах различных национальных политик.
Мы стали намного более прагматично смотреть на окружающий мир. Нет идеализма, который был ещё в 90-е годы. Мы смотрим на всё с точки зрения того, какую конкретную пользу и выгоду это принесёт нам, нашей стране и нашим гражданам. Поэтому, конечно, мы хотим нормализовать отношения. Очень важно, что президент это проговаривает. Так он старается снизить градус эскалации.
Я думаю, что эта тема тоже будет в очередной раз проговорена. Возможно, он скажет о том, что европейцы слишком увлеклись самозапугиванием и рисованием страшного врага из России. Президент об этом уже говорил, но я думаю, что он отдельно эту тему затронет: да, мы не собираемся ни на кого нападать, у нас своих забот хватает.
«Что будет с нашей экономикой?»
- Какие темы, помимо внешнеполитических отношений, могут стать главными?
- Есть ещё два очень важных блока, которые люди ждут. Первый - что будет с нашей экономикой? Мы, конечно, держимся уже четыре года, и наша экономика показала невероятную устойчивость. Но никто не знает, где предел этой прочности. Люди не видят и не понимают этого, потому что они не эксперты, не погружены в эту тему, им не присылают ежедневные статистические данные.
Государственный бюджет на трёхлетку тоже мало кто читает. Некоторые депутаты даже не дочитывают его до конца, а люди хотят услышать от президента, где предел прочности экономики, дошли мы до него или нет. Они хотят услышать перспективы на будущее, потому что это касается их личных доходов, зарплат, сбережений. Возникают вопросы о ставке Центробанка, росте цен на продукты, сохранении льгот, новых льготах, поддержке людей в сложных ситуациях. Я думаю, что тысяч четыреста вопросов точно будут про это.
- А второй блок о чем может быть?
- Второй блок вопросов касается специальной военной операции. Мы понимаем, что она закончится, скорее всего, в нашу пользу, но те ребята, которые сейчас воюют и которых мы все поддерживаем, будут возвращаться. Общество хочет понимать, как этот процесс будет организован, как они будут адаптироваться, какая помощь от государства будет. Это очень серьёзные вопросы, и я думаю, что президент также подробно рассмотрит их.
«Запрос на честный разговор»
- Вы сказали, что первый вопрос касается международных отношений. Действительно, сейчас идут переговоры с американской стороной. С одной стороны, конечно, люди захотят услышать максимум и, наверняка, чтобы этот максимум звучал максимально успокоительно. Иначе ближе к Новому году градус тревожности будет неуклонно расти вверх, а этого никто не хочет. С другой стороны, любые переговоры любят определённый процент тишины. Как вы думаете, насколько точными и детальными должны быть формулировки президента, чтобы, с одной стороны, дать понимание народу о том, что происходит сейчас, но при этом не поломать нынешнюю тенденцию?
- Я думаю, сейчас мы находимся в эпоху, когда у наших людей есть запрос на честность и даже на честность без лакирования действительности. Наше общество, наш народ за последние несколько лет повзрослел. Если говорить не о каждом индивидуально, а об обществе в целом, то мы получили огромный опыт. Кто-то говорил, что русские в предыдущие десятилетия были на уровне четырнадцатилетних мальчишек: с одной стороны, вроде как достаточно взрослые, но всё-таки немножко инфантильные и где-то наивные.
Мы сейчас уже прошли совершеннолетие — как государство, как общество. И мы в состоянии уже воспринимать сложную информацию. Как у любого взрослого человека, у нас есть запрос на взрослый разговор. У нашего народа сейчас запрос на то, чтобы с ним разговаривали, объясняли, что реально происходит. Честно: где-то тяжело, плохо, но не лакировали действительность.
- Мы стали циниками?
- Мы стали более прагматичными. Поэтому мы хотим слышать конкретику: конкретное решение, конкретное действие — что конкретно делаем, куда движемся, как идём? Люди сейчас не хотят красивых слов, многослойных фраз — ну, пожалуйста, конкретно. И с не очень большим горизонтом планирования. Все привыкли к тому, что мы живём в быстро меняющемся мире. Не надо нам про пятилетние сроки рассказывать. Мы понимаем слова «что будет завтра», «что будет послезавтра». И, обратите внимание, что президент этот тренд очень хорошо считывает. Он это видит, и у него всегда в последнее время есть две вещи: первое — он последователен.
То, что он начал говорить ещё в 2022 году – о наших требованиях, задачах, - он продолжает говорить по сей день. Естественно, все пытаются придумать, что там, где-то под столом, есть ещё какие-то другие дополнительные требования. Якобы там есть какой-то секретный пакт по типу Молотова-Риббентропа, какие-то неофициальные договорённости. Но те, кто отслеживает ситуацию, видят, что, похоже, нет никаких секретных договорённостей и кулуарных переговоров, которые идут вразрез, перпендикулярно тому, что говорит президент.
Похоже, каждый раз на встречах проговаривается одна и та же позиция. Просто другая сторона приводит какие-то аргументы, и наша страна приводит другие аргументы. Не всё можно рассказывать в публичном пространстве — слишком легко это использовать против нас же. Но позиция не меняется.
«В традициях старой дипломатии»
- То есть ничего такого, что могло бы создать интригу, не будет?
- Естественно, людям интересно, есть ли там что-то закулисное. Но я думаю, что президент в любом случае определит очень чётко позицию, чтобы люди видели, что ничего не меняется, мы последовательны. Но, скорее всего, пара неких вбросов возможно и будет. Не подставляя дипломатов, не создавая напряжения. Всё-таки глава государства в этом плане скорее ближе к старой традиции дипломатии. Эта традиция так же, как нам, близка Китаю и Индии.
Помните, как китайский лидер не очень хорошо поздоровался с канадским лидером, потому что тот слил подробности переговоров? Там прямо было видно, что он с ним даже разговаривать не хочет. Си Цзиньпин очень нервно отреагировал, с презрением. Невербально оченб четко считывалось: «Ты вообще, парень, что делаешь?». Наш президент тоже такой. Поэтому они и договариваются с китайским коллегой очень хорошо.
Но я думаю, что он расскажет какие-то подробности, которые уже не влияют ни на что критически. Что-то из предыдущих итераций, но так, чтобы люди поняли логику, как вырабатывается решение. В этом плане опять же отметим важность «Прямой линии»: президент объясняет и показывает, как принимаются эти решения, как работает логика государственных решений. Это удивительная история: у нас люди очень много об этом благодаря главе государства знают.
«Вся страна – политологи»
- Все стали немного политологами…
- Да, у нас вся страна – политологи. Это хорошо, это значит, что у нас есть открытость.
- Кстати, от многих политологов я слышала такой тезис: с того самого момента, как Запад объявил об изоляции России, сразу же практически стало понятно, что изоленты им не хватит…
- Именно так, самоизоляция им удалась гораздо лучше.
- …Да, и на любых международных площадках, где на тот момент Путина не было, он всё равно как бы незримо там присутствовал. И вот тот виртуальный стул за столом переговоров, на которым мог бы сидеть Владимир Владимирович, - его все очень отчётливо видели, и все свои мысли транслировали исходя из того, что он там как бы есть. И фактор России никогда со счетов не сбрасывался. Как вы считаете, в международном сообществе будут следить за этой «прямой линией»?
- Безусловно, более того, что мы увидели после 2022 года — это колоссальный кризис западной аналитики, которая жила в полных иллюзиях о том, как устроена наша страна, о том, каких целей мы преследуем, из какой логики мы принимаем решения. Проблема заключается в том, что западную аналитику формировали либо выходцы из бывшего СССР, ещё хуже — с Украины, и там очень искажённый взгляд на Россию. И во многом поведение Запада, который спровоцировал военную операцию, было обусловлено непониманием логики ведения российских дел. Я думаю, они до сих пор с трудом осознают, что в России действительно есть очень жёсткий запрос на безопасность границ.
- Мне кажется, такое удивление только в отношении России. По западной логике, Украина имеет право защищать свои границы, Россия – нет.
- Для нас это странно – то, что они это так воспринимают. Ведь есть континентальная система по принципу международной политики, а есть островная. Островная предполагает, что граница— это линия побережья другой страны. И английская, и американская традиции предполагают, что границ практически не существует.
И когда мы говорим: «Как же вы не понимаете?» — они, правда, не понимают. Я думаю, что для части западных аналитических центров и СМИ уроком 2022 года стало то, что всё-таки Россию надо понимать, её надо исследовать, изучать. И себя дискредитировали те каналы информации, которые были до этого. Я думаю, что украинцам уже не верят, иммигрантам тоже, потому что они затащили Запад в ловушку.
«Они будут следить»
- То есть, можно предположить, что следить за «Прямой линией» на Западе будут хотя бы для того, чтобы получше понять и изучить Россию?
- Они будут следить внимательно. Они будут считывать президента по всем слоям: что он говорит, как он говорит, невербальные сигналы, сопутствуют ли им что-то. Что говорят политологи, что говорят студии, как реагирует аудитория, как это всё было обставлено. Будут десятки параметров, по которым они будут анализировать. Слишком велик урок, который все получили в 2022 году, который как раз говорит о том, что недопонимание и незнание приводят к разбалансировке всех международных отношений.
- А какие вы предвидите заголовки на следующий день в иностранной прессе?
- Заголовки будут формироваться не из реального понимания того, что сказал президент, а из того, какие элитные круги Европы какие сигналы захотят подать, и того, кто стоит во главе редакции, и какие сигналы они хотят послать. Заголовки надо будет читать через этот фильтр. Там не напишут: «Путин сказал вот это».
Мы-то уже в своих аналитических центрах всё это читаем определённым образом и понимаем, как они это пишут: какое издание пишет, каким образом, зачем и что за ними стоит. А вот это уже наш урок. Мы за последние три года выучили, что на Западе то, что говорится, что делается, и то, что они думают, — это разные вещи, разные слои и разные центры сил. Они говорят о разном и по-разному, у каждого свои интересы. Всё это надо видеть, сняв розовые очки. И, наверное, самый главный итог — мы сняли розовые очки.