МК АвтоВзгляд Охотники.ру WomanHit.ru

Поминки по Христу

Люди заспорили: стоит ли идеализировать образ Мученика или нужно проклясть Разрушителя основ

Солнце стояло в зените, но люди, несмотря на полуденный зной, прибывали и прибывали. На каменных плитах возвышались чаши с вином, лежали ковриги хлеба, румянилась запеченная в угольях рыба, в блюдах посверкивали омытые в роднике виноградные кисти. Женщины легкомысленного вида хихикали, спрашивая, по какому поводу организован пикник.

Рисунок Алексея Меринова

Прохиндеистого вида мытарь шнырял меж собравшимися, предлагая недорого уступить краткий курс Нового Знания, при этом демонстрировал, украдкой достав из-под полы, наспех отпечатанные на плохой бумаге брошюрки.

Помянуть Мученика, недавно снятого с креста и замурованного в пещере придвинутым вплотную к ее входу огромным камнем, созвал граждан сам Понтий Пилат.

Взявший на себя обязанности тамады Ирод начал ведение застолья с того, что постучал золотым скипетром по стоявшему перед ним серебряному кубку и призвал сотрапезников соблюдать тишину.

— Слово предоставляется Лазарю, — объявил он.

На базальтовую глыбу, служившую одновременно трибуной и пьедесталом, взошел мужчина с аккуратными фатовскими усиками и в модном плаще. Сладко улыбнувшись, он заговорил:

— Я, собственно, мало что помню, долго болел, впал в кому, летел по черному тоннелю, ну, вы все тут грамотные и в курсе того, что происходит с душой после физической гибели тела, увидел Бога-отца, Он сказал: умирать рановато, ты не выполнил земных обязательств, в связи с чем Его Сын ходатайствует за меня. Я проснулся. Я лежал, уже спеленутый саваном и недвижимый, меня собирались тащить на кладбище. Родные, стеная и плача, бросились ко мне. Рядом стоял Иисус. Он что-то пытался объяснить, но родные голосили слишком громко, его тихий голос был заглушен. Я безмерно благодарен Ему…

Все выпили не чокаясь.

— Он накормил нас одним батоном на всех и одной рыбиной, — ударился в воспоминания старец, пришедший с озера Киннерет.

— А еще превратил воду в вино! — подхватил уже изрядно поднабравшийся пьянчужка. — Ух, и оторвались же мы тогда!

Обоих призвали к порядку, и они умолкли.

С места поднялся стражник, который тыкал в Распятого на кресте Страдальца копьем. И, понуря голову, покаялся:

— Мне стыдно, что колол безоружного и беззащитного. Если тот свет и правда существует, прошу Иисуса, чтоб меня не осуждали на адские муки. Неохота маяться в геенне. Да и за что, собственно? Я же не знал, что Его причислят к лику святых… Я думал: обычный арестант, а с таким чего церемониться?

Ирод со снисходительной улыбкой поправил кающегося:

— Вопрос о канонизации не решен. Мы, собственно, и сошлись, чтобы выяснить степень необходимости и правомерности такого шага. От ваших свидетельств зависит многое. Не стесняйтесь, выкладывайте без утайки… Мы тут все — близкие Ему люди…

Бряцая доспехами, сиявшими в лучах солнца, встал видный военачальник.

— Я считаю: отправленный к праотцам — как там его?.. Одним словом — Доходяга... Лишь внес раздор в сердца и умы. Не укладывается в башке — взять и подставить правую щеку, после того как ударили по левой! С такой психологией войны не выиграть. А уж то, что молодежь начнет косить от весеннего призыва, — это факт, к гадалке ходить не надо.

Выступление военного вызвало оживление. Люди заспорили: стоит ли идеализировать образ Мученика или нужно проклясть Разрушителя основ. Началась дискуссия вокруг загадочной фразы: “Кто без греха, пусть бросит камень”. Сошлись на том, что речь об арабских экстремистах, швыряющих камни в израильских солдат.

На базальтовый гребень тем временем взобрался вельможа в богатом хитоне. Пальцы его рук были унизаны сверкающими перстнями.

— Поразительно! В Его лексиконе не было слов “злоба”, “ненависть”, “ярость”. Даже когда изгонял обнаглевших торгашей из храма, делал это мягко, увещевательно. Но я хочу спросить: где сейчас те, кого Он назвал учениками? Куда подевались хваленые апостолы? — Голос выступавшего сделался лающим, глаза побелели от бешенства, руки ходили ходуном. — И эти мерзавцы смеют именовать себя Его последователями?! Пусть их языки прилипнут к гортани, если вздумают нести Его проповедь в массы. Пусть их руки отсохнут! Пусть они все окочурятся! Наша и только наша группа фарисеев имеет законные права на Его учение! Нам и только нам принадлежит право распоряжаться Его наследием!

Оратора с трудом удалось стащить с трибуны.

На глыбу вскарабкался другой пышно наряженный господин.

— Это меня Христос изгнал из храма, — радостно сообщил он. — Я не в претензии. Ибо торговля в храме шла не бойко. Мудрым своим перстом Провидец указал новое место, где я открыл теперь ларек. Продажи возросли, прибыль увеличилась. Я счастлив, что судьбе угодно было таким образом направить меня на истинный путь. И готов пожертвовать на памятник безвременно ушедшему от нас Финансовому Гению скромную сумму.

Кто-то заплакал в затененном уголке меж двух смыкавшихся основаниями гор. Все с изумлением обратили взоры на старушку со вздрагивающими плечами. Раздались предположения:

— Никак, его мамаша?

— Не может быть! Эта нищая набралась наглости прийти в благородное собрание?

— Вероятно, хочет повлиять в выгодную ей сторону. Давит на жалость…

Старушке дали полбуханки хлеба и велели убраться с глаз долой.

Ирод, начавший икать от переполнения желудка, призвал публику не налегать на еду, потому что нельзя забывать: в стране и за ее пределами еще много бедных и голодных. Он сказал: правильно будет пожертвовать им остатки трапезы. Постучав кинжалом, которым резал мясо, по опустевшему глиняному кувшину, Ирод окинул толпу зорким взглядом.

— Друзья, — проговорил он медленно. — Поступили сведения: среди нас присутствует один из этих якобы апостолов. — Ирод иронически скорчил лицо. — Пусть покажется…

Повисла напряженная тишина. Никто не отозвался.

Ирод с ласковой улыбкой продолжил:

— От тайного сыска не укроется никто. — И поманил к себе начальника тайной полиции.

Тот, одернув китель, приблизился, получил указания и направился к закутанному в тряпье мужчине, пытавшемуся, видимо, выдать себя за прокаженного.

— Не ты ли следовал за Ним по городам и весям, обмывал ему ноги, записывал Его слова в тетрадь? — спросил полицейский.

Несчастный дрожал всем телом, губы его тряслись. Он мямлил:

— Это был не я. Вы обознались. Честное слово!

Собравшиеся шумели:

— А похож! Дьявольски похож!

Начальник полиции продолжил:

— И тетрадочки при тебе нет?

— Нет, честное слово, нет!

— Жаль, мы как раз собирались издать Его биографию, — хохотнул Ирод.

Подозреваемый рухнул на колени.

Под улюлюканье бедняге позволили убежать, вслед ему полетели куриные и рыбьи кости.

Произнося заключительную речь, Ирод сказал:

— Столы накрыты за счет муниципалитета. Мы не поскупились, и вы должны это правильно истолковать. Истина не терпит экономии, ее торжество требует новых и новых трат.

Прощаясь, договорились увидеться на следующий день и продолжить прения.

Но, когда утром собрались возле пещеры, обнаружили: камень отвален от входа, а Покойного след простыл.

— Удрал… — сказал фарисей, почесывая подбородок. — Вот она, Евойная благодарность. Уж такие почести Ему оказаны…

— Не за что Ему ставить памятник. Не дам пожертвований на обелиск, — сказал торгаш.

— Чтоб Ему на том свете пусто было! — выплеснулся вояка.

Ирод миролюбиво подытожил:

— Вход в пещеру опять завалим. Возложим венки и букеты. Маме дадим однокомнатную квартиру. Как ветерану и участнику грандиозных событий. Книгу о Нем создадим сообща. Коллектив авторов я подберу лично.

Понизив голос, он прибавил:

— Апостолов — всех до единого… Разыскать, где бы, в каком краю ни находились — и… привлечь к работе.

Все с энтузиазмом наполнили бокалы.

Получайте вечернюю рассылку лучшего в «МК» - подпишитесь на наш Telegram

Самое интересное

Фотогалерея

Что еще почитать

Видео

В регионах