Без вести пропавшие дети
Самые проверенные объявления о пропаже детей публикует Следственный комитет России. На сайте каждого управления создана рубрика «Внимание! Пропал ребенок». В ней — десятки фотографий детей, пропавших в разные годы. В Москве это целых девять страниц, по 10 объявлений на каждой.
Истории исчезновения детей поражают и в то же время кажутся обыденными. Вот девочка-подросток 17 лет. Ушла с дачного участка и не вернулась. Особые приметы — на языке и в пупке пирсинг. Была одета в короткую юбку с воланами в белый горошек, пляжные тапочки… А вот ищут про трехлетнюю девочку. Она была оставлена без присмотра близ реки Катунь. Другой трехлетний ребенок пропал с покоса. А девочка десяти лет самовольно ушла из дома. Парень 13 лет сообщил друзьям, что ему надо сходить домой, после чего ушел и больше не вернулся.
За каждым объявлением — большое горе и отчаяние. Со дня пропажи этих детей прошло уже несколько лет. Активные поиски прекращены. Родным и близким остается надеяться только на чудо.
Статистика, сформированная на основе заявок для поискового ресурса, подсказывает, что больше всего ориентировок от пропавших несовершеннолетних в 2025 году поступило из Приморского края — 203 случая. На втором месте — Свердловская область, на третьем — Кемеровская.
В Москве и Московской области всего 30 пропавших. «МК» спросил у руководителя всероссийской ассоциации волонтерских организаций «Поиск пропавших детей» Дмитрия Второва, о чем могут говорить эти цифры.
— Давайте для начала немножечко подкорректируем статистику. Во-первых, вот эта цифра, 800 человек, появилась только из приложения «Где мои дети». Во-вторых, у нас ежегодно по России 40–50 тысяч заявлений на пропавших детей, — объясняет эксперт. — Такое количество заявлений получает полиция. И если смотреть арифметически, нами выведена такая формула, что это примерно в каждом регионе 0,04% от населения.
50 тысяч за год! Количество пропадающих детей просто поражает. Но стоит отметить, что большинство историй заканчивается благополучно. Дети возвращаются домой или их находят — и, как правило, это происходит в течение 3 часов. И в этом случае гигантское число поданных заявлений можно отнести скорее к позитивной практике, чем к негативной. Вопреки распространенному мнению, на заявление о пропаже ребенка полиция реагирует с момента обращения. Причем в Москве оператор службы 112 отправляет обращение в полицию и сразу же — в поисковую службу «Лиза Алерт». Пока наряд полиции едет к семье, до заявителя дозванивается оператор поисковой службы и постоянно находится на связи. Все истории о том, что полиция говорит, что нужно выждать три дня с момента пропажи, — это всего лишь мифы и легенды.
Неважно, сколько ребенок отсутствует: 20 минут, час или два. Как только у родителей учащенно забилось сердечко и они посмотрели направо, налево, поискали сами и не смогли найти, необходимо сразу же незамедлительно обращаться в полицию, — рассказывает Дмитрий Второв. — Заблуждение о трех днях взялось из-за того, что сотрудники полиции в течение трех дней процессуально должны принять решение по материалам дела. И это совершенно другая история, она не связана с непосредственным розыском и незамедлительно применяемыми мерами.
— Что делать, если соседи или школьный учитель заметили исчезновение ребенка, а родителям «по барабану»: они или пьют, или тяжело болеют?
— Кто угодно может подать заявление, если у него есть подозрение, что ребенок пропал. Классный руководитель или сосед, вообще любой гражданин, и не обязательно находящийся в родственных связях. Мы должны понимать, что заботимся о безопасности наших детей, поэтому здесь необходимо быть чуткими и внимательными.
«Съели дикие звери»: куда пропадают дети
Каждый случай пропажи ребенка — это индивидуальная история. И все же есть несколько категорий обстоятельств, при которых исчезают дети. «МК» спросил бывшего спасателя, а сейчас волонтера поисковых служб Геннадия Королева, как это происходит.
— На моем опыте самые счастливые случаи связаны с мобильным телефоном. Это когда с ребенком потеряна связь. Приходит обращение: «Послала в магазин до соседнего дома. Нет уж четыре часа. Телефон не отвечает». Понятно, что мама в шоке. Волонтеры начинают поиски. Полиция предупреждена. Но потом ребенок появляется в оживленном и прекрасном настроении, сообщая, что по дороге зашел к другу, там они резались в приставку. А телефон разрядился. Эта категория самая массовая. И мы этому очень рады.
Вторая большая группа обращений со счастливым концом — это истории из разряда «назло маме отморожу уши». Дети ссорятся с родителями и убегают из дома. Потрепать нервы такие мстители могут от одной ночи до двух-трех суток. Их сдают родственники, к которым они приехали жить, или снимают с дальних рейсов, находят у друзей или в их личных убежищах. Хуже, если дети решаются ловить попутки.
Третья большая группа — это дележка детей. Отцы или матери, лишенные права видеться со своими чадами, увозят их и скрываются на территории России. Это тоже оформляется заявлением о пропаже, ведется следствие, но правовые моменты мешают изъять ребенка. Поэтому заявления висят в базе, ребенка ищут, хотя в некоторых случаях вторым родителям известно, где проживает их чадо и с кем.
Многие дети теряются в лесу или застревают в каких-то заброшках. Здесь есть трагические случаи, когда все усилия участников развернутой спасательной операции могут оказаться напрасны. Ребенка вовремя не нашли, он замерз, утонул в болоте, повстречался с дикими зверями. Но есть много случаев и со счастливым концом. Два года назад зимой нашли парня в лесу. Он провел там двое суток в легкой осенней курточке. Ушел, когда было потепление, а ночью ударили холода. Он спасался как мог. Набрал веток, сделал лежанку, шалаш. Нашли его уже в обморочном состоянии, несли на руках в специальном термоодеяле. К счастью, он выжил.
Еще один ребенок пропал летом, но было жутко холодно. Его спасла собака. Она, видимо, отпугивала диких зверей и заодно грела хозяина своим теплом. Это чудесная история спасения. Мальчику было лет десять. Отважный парень и преданный пес.
Но не все истории заблудившихся хорошо кончаются. Есть случаи без вести пропавших детей в лесу. Они также пополняют полицейскую базу, хотя на деле дети заблудились и стали добычей диких хищников. Я уверен, что такая история произошла с семьей Усольцевых в красноярской тайге. По всем признакам, их съели дикие звери.
Дальше еще более печальная группа — утонувшие дети. Все объявления об их поиске так или иначе будут содержать указание на водоем. Например, «последний раз видели у реки», «катался на велосипеде близ озера», «направился в сторону, где протекает река такая-то». То есть ребенок катался на велосипеде, выехал к озеру, решил искупаться и утонул. Тело не нашли. Поэтому объявление переходит в разряд пропавших без вести и хранится в полицейской базе без срока давности.
Дальше идут уже жуткие случаи убийств детей, тела которых не нашли. Они также долгое время будут числиться в базе пропавших детей, даже если фактически им бы уже было по 40 лет.
«МК» от себя может добавить еще одну, но крайне редкую категорию исчезновения несовершеннолетних. Это истории «джульетт». Несовершеннолетние девочки влюбляются во взрослых поклонников. Родители говорят таким отношениям «нет». И тогда подростки сбегают из дома, меняют внешность и живут с поклонниками, скрываясь от полиции и ото всех. Рано или поздно они возвращаются. Правда, родители могут не дожить до этого счастливого момента, достойного бразильского сериала.
«Охраняй меня, пожалуйста»
Спасатели рекомендуют класть ребенку в кармашек визитку родителей с телефоном. Пусть их будет много — чтобы положить сразу в несколько вещей.
Важно помнить, что дети любят играть в игры. И если ребенка надо на время оставить одного, то хорошо бы придумать ему интересное дело, считают спасатели.
— Вот пошла мама, например, с ребенком в торговый центр, решила примерить одежду. Ну, в кабинку с собой его взять не может. Говорит ему стоять рядом. Но вы представляете, что такое ребенку сказать «постой»? Да он уже через минуту сломается. Ну вот что же делать? Ребенку можно дать социальную роль. Скажите: «Охраняй меня, пожалуйста, здесь ходят разные люди. Держись за занавесочку, чтобы никто не вошел, да?» Для него это уже социальная роль, он охраняет отважно, и он вместе с этой занавеской упадет, но никуда не уйдет, — уверен Дмитрий Второв.
Основная масса пропаж детей в Москве — самовольные уходы из дома. Это порядка 300 случаев, рассказывает спасатель. И здесь очень важно иметь контакт с подростками. Где ходит ребенок, с кем он проводит время?
— У нас была история, когда мы выявили группу детей 12 лет. Пятеро детей там было. И они на пятерых купили 2 бутылки водки, распивали алкоголь. И понятно, что не впервые. И я маму спрашиваю: «Вы не видели, что ваш ребенок приходил пьяным?» Она говорит: «Ну, он приходил поздно, я спрашивала, все ли в порядке, он говорил «да» и уходил в свою комнату». А как же подойти, пообщаться, спросить, как ты провел день, где ты был? Мы очень часто не знаем, чем живут наши дети на самом деле, — сокрушается Второв.
Не нужно недооценивать эффект бесед на тему безопасности. Но на деле они часто разбиваются о детскую непосредственность. Ну не может взрослый предвидеть, как его слово отзовется.
— В свое время мы с первоклашками разы-грывали простую ситуацию, — рассказывает Дмитрий Второв. — Спрашивали: «Если тебе предложат конфетку, возьмешь?» — «Нет», — отвечают дети. «Если предложат погладить кошечку, пойдешь». — «Нет», — отвечают. «А хомячка?» — «Нет». — «А медвежонка?» Они думают и отвечают «да». Мы в недоумении. Почему «да», спрашиваем. И знаете, какой ответ? «Потому что у плохого дяди не может быть медвежонка». Вы понимаете? Все рушится, логика наша с вами рушится. У детей есть биологические часы взросления. И мы ничего с этим поделать не можем. Здесь только лишь определенные меры, которые мы можем принять. Постоянно говорите о безопасности, постоянно повторяйте одни и те же вещи. Чтобы они отскакивали от зубов.
Эмансипация для самых самостоятельных
Есть много историй, когда упомянутые Дмитрием биологические часы взросления спешат. Часть детей созревает быстрее своих сверстников. В подростковом возрасте они уже чувствуют себя взрослыми и хотят жить взрослой жизнью. А некоторые — просто вынуждены. И в 15 лет имеют такой жизненный опыт, которые многие, к счастью, не набирают за все года. С этими обстоятельствами также связаны пропажи детей. Очередной случай из своей практики.
— Мальчик 15 лет сорвался и уехал в другой регион. Ушел с радаров полностью. Ребенок — сирота, одна бабушка, брат, но с бабушкой конфликт поколений. Соответственно, он устроился работать в другом регионе. Вы понимаете, он настолько самостоятельный, что просто решил начать новую жизнь. Но мы смогли установить с ним связь, смогли-таки выйти окольными путями и с ним пообщаться. Я лично общался. Говорю: «Давай ты вернешься. Есть процедура эмансипации, это когда в 16 лет ты уже можешь иметь все права совершеннолетнего. Ты сам работаешь, сам зарабатываешь, у тебя есть где жить, и ты, соответственно, таким вот образом можешь признаваться взрослым. Давай мы тебе поможем и тебя поддержим, но вернись. Поживешь дома полгодика, пока пропишем эту процедуру. Бабушка не против, мы с ней разговаривали». И мы его убедили. Вместе с ними ездили к следователю СК, он написал объяснительную. Все закончилось благополучно, — рассказывает активист поискового движения.
Эмансипация, конечно, случай скорее исключительный, чем рядовой. А вот родителям не надо впадать в крайности и применять рукоприкладство и насилие, если подросток задержался и не пришел вовремя домой. С боязнью вернуться к родителям тоже связано много пропаж детей.
— Положительная школьница, очень хорошая, то есть по анкете все идеально, — внезапно пропала. Почему? У нее появилась подружка, с которой она сдружилась, очень хулиганистая. Девочка к ней пошла в гости, заболтались, а потом она посмотрела на часы, и оказалось, что уже время ушло, осталось 10 минут до ее семейного «комендантского часа». Решила, что останется до утра, потому что иначе это будет нарушение закона. Звонить домой не стала, потому что страшно — накажут, будут ругать и так далее. Вы понимаете, дети оттягивают эту историю, они живут сегодняшним днем, здесь и сейчас. Это нормально. Но нам, родителям, надо быть начеку и проговорить такой момент. Поэтом мы всегда просим, говорим: «Вы не ругайте, потому что главное, чтобы не угнетать». Если любите, наоборот, прижмите, обнимите. Покажите эту эмпатию. Это очень важно, — рассказывает Дмитрий Второв.
После заявления родителей пропавшего ребенка хотели поставить на учет, провести контроль КДН и так далее. Поисковики вмешались в эту историю, заступились за семью.
Для многих родителей встает вопрос: а этично ли читать переписку ребенка с друзьями, смотреть историю его браузера, просматривать вещи. У активистов поискового движения не существует другого ответа, кроме «да».
— Я абсолютно убежден и все время говорю, что с ребенком нужно выстраивать доверительные отношения. Но если вы поняли, что что-то идет не так, вы обладаете полным моральным правом посмотреть историю браузера, — считает Второв. — Не обязательно сажать рядом сына или дочь. Ушел он гулять — откройте компьютер, посмотрите, на какие сайты заходит ваш ребенок. Когда нет, ушел гулять, посмотрите, что в вещах, что-нибудь в школьном рюкзаке, что у него в карманах. В конце концов, вы можете обнаружить не только пачку сигарет, но и другие вещи. Если у него фонарик в рюкзаке — зачем? Если у него строительные перчатки в рюкзаке — зачем? Если он пришел из школы, а у него промасленная одежда, масляные пятна или какие-нибудь еще следы, откуда они? Может, он лазает по электричкам, а их промасливают. Понимаете, если мы не будем внимательны, завтра, не дай бог, он упадет с этой электрички и погибнет. Это же страшнее, нельзя закрывать на это глаза. Здесь мы не в том положении, чтобы, как страусы, закапывать голову в песок. Просто мы должны внимательно смотреть за нашими детьми.