Спектакль начался с печального инцидента: стоящий за пультом музыкальный руководитель постановки Василий Синайский почувствовал себя плохо и покинул оркестровую яму. Его заменил ассистент Александр Соловьев. Сделано это было столь аккуратно, что большинство зрителей ничего не поняли. Следует в полной мере оценить мужество дирижера, оркестра и певцов — такая замена сродни форс-мажору. Маэстро Соловьев до этого момента не проводил ни одной общей оркестровой репетиции. А ведь партитура Штрауса — это отнюдь не легкий, знакомый всем аккомпанемент. Трудно переоценить шок, который испытали певцы, увидев за пультом другого дирижера. Но неизбежный стресс продлился недолго. Оркестр зазвучал ярко, наполнился контрастами, смело вступали духовые. Надо признать: подобное событие — это музыкантский подвиг.
Чрезмерную протяженность своего произведения признавал и сам Штраус. Впрочем, Вагнер, бывало, писал и подлиннее. Специфика штраусовского шедевра в созерцательности, философичности, статике, которые каким-то удивительным образом сочетаются с моцартовским комическим действием. Поэтому второй и третий акты — смешные, конфликтные, карнавальные — смотрятся куда веселее, чем первый, полный экстатических дуэтов и соло. Однако что это за дуэты и соло! Красота завораживающей, вполне экспрессионистической (опера написана в 1911 году), но при этом гармоничной, тональной, мелодичной музыки буквально заставляет слушателя цепенеть от восторга. Тем более что все три исполнительницы главных партий Мелани Динер (Маршальша), Анна Стефани (Октавиан) и Любовь Петрова (Софи) обладают не только прекрасными голосами, но и в полной мере владеют специфическими приемами исполнения немецкой музыки.
Режиссер Стивен Лоулесс демонстрирует образцовый подход к классическому произведению: бережность без всякого нафталина. Придуманный им ход — каждое действие переносить в новый век (от XVIII до XX) — понятен и мотивирован. В конце концов, время — один из главных героев этой оперы, в которой за внешним сходством с комическими сюжетами в духе Бомарше ясно видна философско-этическая тема, вдохновляющая и Штрауса, и автора либретто Гофмансталя. Любовь и время, конечность всего и вечность нескончаемого возрождения. В этой дуальности — ключ к пониманию странного сюжета, в котором одна женщина добровольно передает возлюбленного другой, потому что такова объективная необходимость и неизбежность, диктуемая временем.
Декорации Бенуа Дугардина и костюмы Сью Вилмингтон поддерживают режиссерскую находку не только великолепным решением пространства: в первом акте — роскошный в стиле XVIII века будуар Маршальши, во втором — интерьер дворца богатого буржуа габсбургской эпохи, в третьем — мюзикловая картинка уличного праздника предвоенной Вены, — но и вносят тонкие нюансы. Меняется дизайн гигантских часов, которые показывают нам время суток. Костюм того или иного героя подсказывает нам его место в этой истории. Несмотря на то что опера закончилась в начале двенадцатого, мало кто покинул театр: публика умеет ценить красоту и мастерство. В конце концов Рихард Штраус написал оперу о вечности — вот мы ее и прочувствовали.
