Маэстро Баренбойм, который в прошлом году возглавил театр Ла Скала в качестве главного дирижера, к режиссерской экспансии относится философски. В качестве метафоры «правильной режиссуры» Баренбойм выбрал туманный образ свободного перемещения по земле. Что скорее политкорректно, нежели искренне: в современном оперном театре уверенно рулит авторская режиссура, и не всякий музыкант даже уровня Баренбойма рискнет этому противостоять. А потому, хотя на словах маэстро ратует за бережное отношение к авторскому тексту, на деле он спокойно акцептирует карсеновские вольности. В частности, не имеющий отношения к Моцарту и Да Понте финал оперы, где в ад оправляется не наказанный развратник, а вся занудная компания его преследователей во главе с Донной Анной. Причем отправляет их туда сам Дон Жуан, хладнокровно покуривающий сигаретку. Интересно, что никаких протестов это не вызывает: во-первых, все мы на стороне Дон Жуана, а во-вторых, убеждает режиссура Карсена, логичная и внятная. Режиссерские придумки вроде бы не идентичны смыслу текста, но и не искажают его. Работа с артистами детальна — для каждого выстроен яркий образ с ясной логикой и мотивацией. И даже сценография Майкла Ливайна, показавшаяся поначалу чрезмерно бюджетной и скучной (обыграны занавес и интерьеры театра Ла Скала в разных ракурсах и проекциях), постепенно обрела вектор, проявив себя именно как сценография, а не гламурный дизайн. Особенно эффектным было начало — слетевший театральный занавес (копия миланского) обнажил гигантскую вибрирующую зеркальную поверхность, в которой отразился зал Большого театра.
Приятно видеть и слышать на оперной сцене почти ровный по уровню состав исполнителей. Хороши были дамы — Доротея Решман (Донна Эльвира), обладательница прекрасного сопрано, артистичная, одновременно смешная и трогательная, лиричная красавица Мария Бентгссон (Донна Анна), забавная Анна Прохазка (Церлина). Мужские партии тоже были спеты и сыграны качественно: милый, в меру комичный Адриан Сампетреан (Лепорелло), достойный Александр Цымбалюк (Командор), простоватый, но симпатичный Костас Смориганас (Мазетто). Несколько выпадал из общего ансамбля Джузеппе Фильянотти (Дон Оттавио), вокальные недостатки которого с трудом компенсировала безусловно присущая ему техника. Но лучше всех показал себя обаятельнейший Петер Маттеи (Дон Жуан), шведский баритон с прекрасным голосом, культурой, стилем. Он создал интересный образ Дон Жуана-режиссера.
Оркестр Ла Скала под управлением дирижировавшего наизусть маэстро Баренбойма звучал великолепно: масса тончайших интонационных нюансов, дыхание, фразировка, моцартовский дух партитуры — все было передано самым вдохновенным образом. И хотя в первом акте было допущено несколько досадных несогласий между оркестром и солистами, думается, что причина этого кроется в какой-то чисто технической случайности: во втором акте гармония оркестра и солистов была полнейшей.
