ИЗ ДОСЬЕ "МК"
Гранты (46 президентских, 38 правительственных) с прошлого года получают уже 84 коллектива. Из них 53 творческих (театры, оркестры, народные коллективы), 31 — учебный. Самое интересное в списке, конечно, размер вливаний — он имеет значение и многое объясняет. Так, среди театров он — от 4,85 миллиона, отписанных Воронежскому камерному, до 375 миллионов — Большому и Мариинскому. Причем критерии выбора театров не совсем, а чаще совсем непонятны. Скажем, Театр Российской армии, который, увы, никак нельзя причислить к успешному, получает 51,11 миллиона, в то время как успешно-трудовые МХТ им. Чехова или Вахтанговский имеют по 43,65 и 31,65 миллиона.
Итак, слово Табакову, позиция которого довольно жесткая:
— Сразу вношу коррективы. Старая система основана на том, что гранты получала группа театров, отобранная историей, десятилетиями и вызывавшая наибольший интерес у театральной публики. Но люди несовершенны, и людям хочется того, чего у них нет. Поэтому я ничего не имею против Минусинского драматического театра (как пример), но он каким-то образом появился в прошлом году среди удостоенных гранта театров. Он не худший и не лучший, он — Минусинский. Но таким образом сложилась схема, благодаря которой появилась надежда, что и другие так же получат. Может, и не весь грант, но какую-то его часть.
— Многие сейчас бьются за то, чтобы схему изменить и значительно расширить группу «избранных».
— Я принадлежу к числу театральных прагматиков-реалистов, знающих себе цену и от этого не возводящих напраслину: ни на себя, ни на коллег своих. Еще раз повторю, 15 лет тому назад, когда ушел от нас, царство ему небесное, Олег Николаевич Ефремов, посещаемость Художественного театра составляла 41–42%. Через два года она стала составлять 98–99%. Безо всякого гранта — гранты появились еще спустя четыре года. Не менее важно, что я впервые публикую эти цифры после того, как на протяжении 12 лет они установились в МХТ.
А дело в том, что метаморфоза обновления, регенерации и так далее заключается не в совершенных сверху назначениях и перемещениях (хотя и это нужно), а в появлении в репертуаре одного-двух, а лучше четырех спектаклей, которые хотят видеть все. Вот и всё. И никакой зависимости от грантов тут нет. Хотя при их наличии будет лучше социальная защита.
— Я правильно понимаю — вы за то, чтобы не расширять этот список?
— Как тебе объяснить? Если вы хотите, чтобы где-то стало много, тогда где-то станет мало. Есть странные феномены вроде подвального театра, который не был причислен к грантам, но у него, так же как у некоторых грантополучателей, уровень социальной защиты очень высок.
— Значит, посещаемость должна стать главным критерием при выделении грантов?
— Я бы не назвал посещаемость, чего тут дурака валять. Посещаемость в Театре Вахтангова была одна, но пришел туда талантливый человек Римас Туминас, и она стала другая. Вот и всё, вот, оказывается, в чем дело — надо, чтобы пришел Римас Туминас. Я хотел бы рассматривать эту проблему так: зависимость государственной поддержки и размер сумм, которые этот театр, поддерживаемый государством, зарабатывает. Если мне дают, к примеру, 100 миллионов, то надо зарабатывать по возможности больше, а на следующий год большую государственную поддержку платить тому театру, который на 100 миллионов зарабатывает максимально много.
— Послушайте, Олег Павлович, а может быть, эти гранты вообще отменить, чтобы никто не передрался и не зажирел?
— Я не убежден, что нужно жалеть и поддерживать тех, кто злобится и плачет. Им надо начать работать и, наконец, поставить хотя бы один спектакль, такой, какой поставил в МХТ Володя Машков, — «№13 D». Но что такое взаимоотношение «театр и зритель»? Мне не нужна никакая трактовка этой проблемы, и мне не нужна ничья поддержка в СМИ — имел я их в виду. У меня взаимоотношения со зрителями строятся на доверии.
— Вы уходите от ответа — отменить гранты или нет?
— Да я не работаю в министерстве, не буду решать проблемы — что менять, а что оставить. Это не значит, что я чего-то боюсь или не хочу тебе сказать, — не артисты должны такие вопросы решать. Я начал играть с 57-го года — это же 57 (!!!) лет. И люди все 57 лет, доверяя своим первым впечатлениям от сопляка Табакова, продолжают ходить и смотреть его. Когда мы начали жить по законам капитализма? В 91-м, когда Павлов народ обобрал? Но это капитализм! Так что кончайте суесловить! Это хрень всё — зарабатывать надо деньги, а не жаловаться и, так сказать, требовать невозможного. Во Франции очень мало театров, которые на государственной дотации, в Америке — еще меньше.
— Но ведь современное искусство, поиск не дают сразу результата и успеха кассового. В некоторых театрах, которые получают гранты…
— Сколько лет экспериментируют? Десять? И зрители не идут? Значит, не валяйте дурака. Спасение утопающих — дело рук самих утопающих. Театр должен сам думать о своем будущем, готовить его, строить. Кому могло прийти в голову, что 5 лет назад этот «старпёр», у которого жена молодая и дети маленькие, еще школу театральную построит. Но никаким другим путем обновить театр нельзя.
— Кто, по-вашему, в Москве кроме МХТ может существовать, опираясь на свои силы?
— Вахтанговский движется в этом направлении, почти придвинулся. Театр — это то, что всегда в одном месте. Это очень серьезная психологическая проблема, и надо было обладать моей хитростью и моей дальновидностью, чтобы согласиться на тот царский подарок, который нам сделал Владимир Владимирович Путин (отписал деньги на техническое перевооружение), но с учетом условия моего — полгода ремонтируемся, полгода играем.
— И все-таки что решили на последнем заседании в Большом театре? Оставить все по-старому или расширить список?
— Как мне показалось, большинство со мной согласилось, сказали: «А он, наверное, прав». А как иначе? Установить естественный порядок, а не слушать жалобы и просьбы на подаяние. А некоторые, желая отвести от себя удар, вообще говорят: «Давайте снизим цены на билеты». Не надо снижать цены! Надо спектакли делать такие, которые хотят видеть все зрители. Мало того — не надо стыдиться этого. Если ты перечтешь переписку Немировича со Станиславским, то увидишь, что первые два года они мучились вопросами: «А этот спектакль будет иметь успех?» Главный критерий — качество предлагаемого спектакля. И будь осторожна — когда театры выбрасывают большую по размеру рекламу, это означает, что у них, видимо, дела пошли неважно.
— Вы наживете себе кучу врагов такими резкими заявлениями, что не нужно помогать слабым театрам. А слабыми себя никто не считает.
— Считать можно до десяти, можно до двенадцати. А можно, трезво встряхнувшись, досчитать до четырех, и тогда все станет понятно. Нет, Мариша, меня ненавидеть не надо. У меня учиться надо.
Как сообщила «МК» руководитель Департамента государственной поддержки искусства и народного творчества Минкульта Софья Апфельбаум, «пока окончательного решения не принято. Есть поручение президента разработать систему реформирования грантов, и мы над этим работаем. Однако ряд грантополучателей написали президенту свои предложения — сохранить существующую систему, — ждем решения. Но до 16-го года все остается по-прежнему».
