Малая сцена. Трибуны для зрителей установлены бифронтально, друг напротив друга. На сцене-помосте семь венских стульев с одной стороны и семь простых табуреток. Мужчина в очках похож на выпускника консерватории (жилет поверх розовой рубашки, модная бабочка), отгоняет газетой назойливых мух. За его спиной этих самых мух озвучивают актеры: «з‑з‑з». В это время женщина с волосами сиреневого цвета и юбке такого же тона снимает на фотоаппарат все, что видит: например зрителей, артиста Анатолия Белого, который сидит перед пюпитром с текстом. А напротив него — Ингеборга Дапкунайте, и тоже перед пюпитром. Но вот спектакль начинается. И он производит очень необычное впечатление. Семь артистов на семеро слепоглухих людей.
История этого проекта началась 9 месяцев назад. Материал (настоящие истории из жизни) собирали в интернате для слепоглухих под Сергиевым Посадом — автор инсценировки Марина Крапивина и художница Екатерина Джагарова даже жили там. В результате обработки режиссеру Руслану Маликову достался сжатый, стройно структурированный текст с сильным эмоциональным подтекстом. Его как раз по очереди читают Белый и Дапкунайте. Попытка передать ощущения людей, которые, заболев еще в детстве, узнали, что такое обрушившаяся слепота или глухота. Или то и другое одновременно. Страшно.
Конечно, какой-то серьезной игры от слепоглухих людей никто не ждет, да и задача такая не ставилась. Режиссер Маликов выстроил действие очень осторожно, в прямом смысле как бы на ощупь. Жизнь на ощупь, контакт с миром — тоже. У каждого незрячего и неслышащего свой верный поводырь — актер. И контакт между ними удивительный. Как ангел-хранитель, он ведет человека по пространству сцены без слов (все одно — они бессмысленны), лишь легкое пожатие руки и перебор пальцами — это их язык.
Масштабный проект выполняет очень важную миссию как для тех, кто вышел на суд зрителя, так и для зрителя самого. Первые, преодолев смущение и явное волнение, держатся все смелее, а в какой-то момент, взявшись за руки, вместе с артистами бегут с одного края сцены на другой. И этот забег — как отчаянный прорыв в другой мир, как второе дыхание и новая жизнь. Зрители сначала пугаются — как бы не упал кто (реж. по пластике — Евгений Кулагин). Наблюдая это, каждый из зрителей пытается представить, что это значит — жить в темноте и абсолютной глухоте, — и сжимается от ужаса. Но примерять на себя ситуацию абсолютно бессмысленно. Последние слова Анатолия Белого именно об этом: «Ваше представление о нашей жизни не имеет ничего общего с реальностью». А Ингеборга Дапкунайте читает от имени женщины, которая единственная среди слепоглухих защитила докторскую диссертацию, стала крупнейшим дефектологом.
После спектакля, когда зрители не хлопали, а стучали каблуками об пол (только вибрация позволяет глухим «слышать» аплодисменты), когда сделали снимки на память о первом спектакле, я беседую с Ингеборгой о ее участии в проекте.
— Мне хватило одного дня, чтобы привыкнуть и понять, что есть кто-то другой, не такой, как ты, — говорит она. — Я знаю каждого теперь из них по имени. Все актеры, которые работают в паре со слепоглухими людьми, просто молодцы.
— Лично вам, не как актрисе, а прежде всего как человеку, что дал этот контакт? Есть какое-то открытие?
— У меня расширились понятия о том, что люди очень разные. Многие же не знают и даже не думают, что рядом живут другие люди.
— Вы будете приезжать на этот спектакль?
— Не знаю. Пока мы поедем со спектаклем в Петербург, он пойдет на Новой сцене Александринского театра.
Актриса, удивительная певица фольклора Ольга Лапшина работает со слепоглухими непосредственно на сцене, и вот ее взгляд, как говорится, изнутри:
— У наших партнеров многому можно научиться. Например, у них феноменальная память на последовательность действий. Для нас, актеров, это такая школа дисциплины… Ведь зрячий человек полагается на свою память, расслаблен, а у них выхода нет — надо все фиксировать и четко запоминать, иначе смерть. Так попал под машину один из героев спектакля.
— Как вы технически взаимодействовали? Ведь эти семеро ничего не видят и не слышат.
— Во-первых, у нас были переводчики. Актеры почти все быстро освоили язык дактиль — это когда на ладони ты пишешь буквы, и люди очень бегло их читают. Я еще не до конца овладела этим языком. Кстати, среди переводчиков есть студенты или выпускники факультета дефектологии, у которых родители слепоглухие, их жизнь заставила овладеть дактилем.
Лично меня этот проект научил одному очень важному качеству — не бояться вступать в контакт с неизвестными людьми. Иной раз мы боимся, что не поймем чужого языка, зажимаемся — и нам не хватает переводчика. А здесь человек, который ничего не видит и не слышит. Хотя когда перед спектаклем они делают этюды, зрители думают, что люди видят и слышат — все разучивалось как по нотам, такая обманка для зрителей, которые должны подумать, что перед ними вполне адекватные. Так что смело надо вступать в контакт с человеком, который не слышит и не видит. Он всегда сможет передать тебе свои чувства и ощущения. Да и для них этот спектакль — преодоление. Они понимают, что можно бегать, насколько это возможно, дышать полной грудью. Кстати, если они кладут руку тебе на горло, то «слышат» звуки.
Есть такая икона — Умягчение злых сердец. Вот этот спектакль для зрячих и слышащих — умягчение сердец людей здоровых.
Как сложится судьба этого проекта? Как часто его будут ставить в репертуар? — вопрос остается открытым. Но то, что его играть надо и это нужно больше нормальным, чем нездоровым людям, обществу, — факт.
