«Европу обезличила глобализация»
— В Китае явный музыкальный бум — откуда он возник, где его корни?
— Если мы посмотрим на последние десять лет, — говорит музыкант, — экономическая ситуация у нас все время улучшается. А экономика, как известно, подтягивает за собой и культуру. Но главное в том, что западная музыка — это нечто новое для Китай. В этом, кстати, отличие от Япония и Корея, где европейская музыка давно присутствует. У нас же отставание от них — в 50-80 лет. В Китае именно сейчас возникла мода на классическую музыку, модно учиться играть, модно слушать... это вопрос статуса.
— Какого статуса?
— У детей, обучающихся классической музыке, другое положение в обществе, их по-иному воспринимают. И мы должны быть благодарны таким звездам как Ланг Ланг, которые проносят музыку в повседневную жизнь. Ланг Ланга все знают...
— Несмотря на то, что многие считает его гением попсы, представителем шоу-бизнеса...
— Да, он делает шоу. Но для маленьких детей, для обычных людей — рецепта лучше не придумаешь, он для них сверкающая поп-звезда. И вклад его очень важен. Понимаете, в Европе академическая музыка — это естественная часть жизни, а здесь нет. И музыка к нам пришла только благодаря экономическому подъему и вот таким популяризаторам.
— Да, но это первый этап. Второй — появление в Китае классических прозападных композиторов...
— О, это здесь давно уже есть. Назвать хотя бы Брайта Шенга, живущего в США. Или одно время ректором нашей консерватории был наш соотечественник — ученик прославленного Хиндемита. В Шанхае перед Второй мировой войной жило много евреев, они тоже преподавали музыку... так что почва давно подготовлена (есть даже музыкальные книги, написанные евреями, которые здесь родились). Сейчас идет поиск своего идентитета, своей индивидуальности: многие композиторы пишут музыку в западном ключе, но для китайских инструментов, это своё развитие. Причем, если Япония или Корея — это мононациональные страны, то в Китае множество национальных меньшинств со своей самобытностью, диалектами, своей философией, что не может не добавлять разнообразия и музыкальной культуре. Это делает нашу почву очень богатой, в отличие даже от почвы европейской, которую съела и обезличила глобализация... все стали одинаковыми. А на нашей почве европейская музыка получает новое дыхание.
— То есть в данном случае Китай приходит на выручку, подставляет плечо в сложной ситуации, когда идеи в европейской цивилизации исчерпаны?
— Еще мой учитель, европеец, один из основателей «Альбан-Берг-квартета» 20 лет назад сказал: «Вы — те, кто сохранит западную музыку, без вас она погибнет». К нам уже начинают приезжать учиться студенты из Европы. Из Норвегии, Дании у меня ученики... здесь атмосфера другая. Живая, дышащая, зараженная поиском. Ученики невероятно мотивированы. И часто, работающие здесь русские педагоги говорят: «Вот мы сюда ездим учить китайцев, а через некоторое время будем приезжать учиться у китайцев». Это о многом говорит.
— И главное, что во внутренней моде — именно китайский контекст; возвращаясь к тем же композиторам — европейские стремятся оторваться от национального, приходя к «общемировому», ваши же — напротив — упрямо хотят остаться китайцами...
— Тут опять же, многое зависит от экономических реалий. В 80-е годы все китайское считалось «продуктом плохого качества», китайское ругали, и наши композиторы старались не ассоциировать себя с Китаем. Они просто копировали Запад. Но 10 лет назад все изменилось. И — вы правы — нынче в моде китайский идентитет, причем, во всем. И в искусстве, само собой, тоже. Теперь круто быть китайским композитором, потому что под этим, как и в электронике, подразумевается продукт высокого качества.
«Китайцу, чтобы понять новую культуру, нужно 6 лет»
— Вот ваш пример: вы же успешно работали в Европе и легко могли бы там остаться...
— Да, у меня была замечательная работа в Мадриде, был первым альтом в оркестре. Преподавал там же в консерватории. Но вернулся в Шанхай. Потому что мне это показалось странным: я, китаец, преподаю западную музыку европейцам. Почему не своим? И своей жене сказал — «А не вернутся ли нам обратно?». И теперь я себя ощущаю тем мостом, который соединяет Европу с Китаем, — делаю то, что завещал мне мой учитель.
— Китайские дети занимаются музыкой по 24 часа в сутки; в чем секрет — откуда это рвение?
— В этом месте я должен быть аккуратен в словах. Дело в том, что китайцы, побеждающие на престижных конкурсах, это либо выходцы из Тайваня, либо это китайцы из Китая, но учившиеся на Западе (в Германия, Англии, США). А вот у тех, кто просто приезжает из Китая — шансов немного, эстетики и понимания не хватает. Да, в Китае отдают большое предпочтение техническому оснащению. Кстати, знаете почему?
— И почему же?
— Сама идея о «солидном техническом бэкграунде» пришла из Россия. Много русских евреев приезжало сюда, и вот они-то как раз оставили это зерно технического вооружения. Но идеология, глубина музыки, увы, была вымыта Китайской культурной революцией, что сказывается и поныне... Здесь много хороших ремесленников, которые уезжают в Европу и в Америку, и, в случае попадания к достойным профессорам, получают идеологию, само наполнение музыки в довесок к своей технике, над которой уже не надо работать. У ребят, помимо пальцев, развиваются мозги. А что касается занятий каждый день... это родители говорят ребенку — занимайся, занимайся, занимайся. По 6 часов в день. Трудолюбие — национальная черта.
— А любовь к музыке?
— Китайцы еще честолюбивы, хотят выигрывать. И это не от любви к музыке. Таков менталитет: если китаец что-то делает, он должен быть первым.
— Пройдет время, множество ребят, учившихся в Европе, вернется; они сами начнут преподавать. И это уже даст иной результат в плане постижения глубины?
— Мы на это очень надеемся. Китайцу, чтобы понять новую культуру, нужно примерно лет шесть. Скажем, я еду в Россию. И вот шесть лет трачу, чтобы понимать язык без перевода. Ибо только после этого начинается серьезное восприятие культуры. Напитавшись этим, я должен вернуться, чтобы это знание передать. Впрочем, есть иная ситуация. Множество китайцев уезжает на Запад всего на 2-3 года (хотят только бумажку, в смысле, диплом получить, а работать там не желают); за это время они ничего понять там не успевают. Возвращаются обратно — и делятся с другими незрелым продуктом. Не глубину распространяют, а внешние признаки чужой культуры. Это проблема.
— На мастер-классе в Шанхайской консерватории видел студента, который играл Чайковского на фортепиано так, будто бацал на эстраде попсовый хит а-ля Элвис Пресли... На студентов-классиков как-то влияет экспансия в Китай западных поп-, рок-, мюзикл- и иных тенденций?
— Ну разумеется. Конечно, увлечение классикой среди молодежи — это 0,0001% (иронизирует), как и во всем мире. В основном, в фаворе — поп, рок, хип-хоп, — эти вещи сильнее, они вошли в жизни всех поголовно. Возьмите самые музыкальные столицы мира — Париж, Москва и Вена, — и в этих городах студенты консерваторий приходят на занятия с наушниками в ушах, слушая рок. Так и слышишь — бдыщь, бдыщь, бдыщь. В Китае тоже самое. От этого никуда не деться.
«Если вы посягнули на зубную щетку жены — начинается скандал»
— Что-то будет меняться в музобразовании, в связи с разрешением рожать второго ребенка?
— Во-первых, право на второго ребенка имеют только те отцы и матери, которые сами, в свою очередь, были единственными детьми в семье. А не каждая семья (второго ребенка могли иметь представители китайских национальных меньшинств). Контроль за населением не прекращается. Во-вторых, прежде единственному ребенку старались дать все. Представьте, у одного отпрыска оказывалось шесть родственников — мать с отцом, две бабушки, два дедушки. И этот ребенок как король был, все деньги, вся энергия семьи шла только на него. Одновременно дитя испытывало невероятное давление — и тому должен учиться, и другому, и третьему! Не оставалось никакой свободы вообще, постоянно был под контролем, в стрессе... никакого детства. Семья ставит задачи — в лучший университет поступить... на этой почве много самоубийств, когда дети «не оправдали надежд», не выиграли конкурсов, не поступили, не закончили...
— Какой-то ужас.
— В будние дни в определенное время дети выходят из школ, и потом ты их не видишь на улице — они все дома, учатся. И только в субботу или в воскресенье кругом битком набитые рестораны быстрого питания: это им как подарок за прилежание — иди, сынок, покушай гамбургер. Это грустно очень. Грустно, когда родители свои амбиции и комплексы перекладывают на детей. Есть и другая проблема — все сидят в интернете. Что в Европе, что у нас. Люди разучились разговаривать друг с другом; встречаясь, перекидываются парой слов, сказать, вроде, нечего, скучно, а основное общение ведут в соцсетях, так комфортнее. Это, увы, тренд времени. Сидят напротив друг друга в кафе и смс пишут! Психика нездоровая. И это очень опасно, потому что вырастет это поколение — совершенно отличное от нас — и неизвестно до чего доведет планету.
— Вы-то родились в Сингапуре...
— Ой, у меня было прекрасное детство! Лазил по деревьям, играл с насекомыми. И мои дети, родившиеся в Мадриде, совсем по-иному воспитаны, нежели это принято в Китае. Мы с ними в футбол играли, искали грибы... один раз в неделю всегда уделял им время, несмотря на гастроли. Кстати, это «поколение единственных детей» и музыку воспринимает своеобразно. Они слушают только себя и никого больше, потому что нет опыта общения со сверстниками. Ко мне подошла моя студентка виолончелистка и говорит: «Не хочу играть со скрипачами в квартете, они меня не слышат. Когда я что-то предлагаю, все трое отвечают «нет»». «А что ты им говоришь?» — Спрашиваю я. «Вот здесь надо таким смычком играть, а здесь замедлить темп». — «А зачем ты им это говоришь?». — «Потому что я так чувствую». — «Да, но ты должна иметь основания так чувствовать, должна это объяснить, а не просто приказывать. Не приказывай, а предложи — ребята, может, мы так попробуем? Тогда они по-другому будут к тебе относиться». Вот такие невеселые дела, приходится учить их не только музыке, но и искусству быть людьми...
— То есть на компромиссы никто не идет?
— Нет, это и на семьях сказывается. Два месяца знакомы — сразу женятся, два года пожили — разводятся, никто никому не хочет уступать в семейной жизни, каждый сам по себе. Никто не затрудняет себя пониманием ближнего. Если вы поставили не туда свою зубную щетку, или посягнули на зубную щетку жены — начинается скандал. А эти мелочи приводят к разрыву.
— Напоследок про альт. У Башмета однажды спросили — почему конкурс альтистов проходит раз в семь лет, на что он пошутил, что чаще они и не урождаются...
— Башмет очень умный. Увы, одни и те же ребята ездят по всем основным мировым конкурсам, которые проходят раз в 3-4 года. У них как раз цикл получается. Но это не значит, что нет людей более талантливых, помимо этих профессиональных конкурсантов. Просто они могут ставить себе совсем иные задачи. Хотя талантливых альтистов в принципе меньше, чем скрипачей или пианистов. Анекдотов про альтистов больше, чем самих альтистов. «Вопрос: какая разница между гробом и футляром для альта? Ответ: в гробу труп внутри». Или: «Что такое диссонанс? Диссонанс это когда два альтиста одну ноту играют». Или... ой, нет, тут слишком неприлично.
Благодарю за помощь в переводе с немецкого пианиста Виктора Ямпольского.
Ян СМИРНИЦКИЙ, Шанхай
