Вместе они ведут программу «2 Верник 2» на канале «Культура». А 6 октября в качестве гостя и собеседника пригласили на нее своего отца Эмиля Верника — легендарного главного режиссера литературно-драматического вещания Всесоюзного радио, который не то что был знаком, а дружил с Юрием Левитаном, знал Юрия Гагарина и многих других выдающихся людей. Так что в студии сошлись сразу три Верника. Но накануне двойного юбилея мы встретились только с одним из братьев Верников — Игорем, оказавшись в городе Видное на съемках фильма «За первого встречного» Владимира Балкашинова. Старший из братьев там снимался.
История, в которую он попал в предъюбилейные дни, рассказывает о дочери богатого бизнесмена (ее играет Равшана Куркова). Накануне свадьбы она застает собственного жениха (Андрей Бурковский) с другой девушкой. В отместку оскорбленная барышня выходит замуж за первого встречного.
В Центре детского творчества, где проходили в тот день съемки, жизнь шла своим чередом. Пока в большом зале у станка занимались юные балерины, а Игорь Верник с усами, изрядно изменившими его облик, наблюдал за ними и громко произносил одну и ту же фразу: «Мне важен результат», в другом зале дети пели песню про «кошкин дом». У молодого актера что-то не получалось. Он никак не мог правильно войти в дверь, и атмосфера накалялась. Потом куда-то исчез Верник. А приехали в Видное мы ради него. Позднее выяснилось, что он пошел в стоящий во дворе вагончик, чтобы хотя бы полчаса поспать во время обеденного перерыва.
Но вот уже вместе сидим в гримвагене. Игорь извиняется: «Я сегодня три часа спал. Был на других съемках. Простите». Пьет чай с зефиром, который для него специально принесли.
— Кто ваш усатый герой? Что он твердил о результате?
— Зовут его Генрих Платонович. Он богатый человек, меценат, занимается разным бизнесом. Мой герой, конечно, не совсем из списка Forbes, хотя, возможно, и оттуда. Но это не так принципиально. Главное, что он искренне любит музыку, живопись, другие виды искусства, и при этом очень жесткий человек. Мне известен такой сорт людей. Я в жизни не раз наблюдал подобные проявления, когда люди высокого достатка, выглядящие в атмосфере искусства одухотворенными и несуетными, в реальной жизни оказывались очень жесткими, циничными и даже страшными.
— То есть это не самый приятный человек?
— Он выписан плохим человеком, но мы же с вами знаем, что плохих людей не бывает. Нас так профессии учили: в плохом ищи хорошее, а в хорошем — плохое. У меня есть сцена, где Генрих Платонович, а он любит лошадей, выбирает себе скакуна. Но в какой-то момент лошадь споткнется, начнет хромать, так что к ближайшим соревнованиям ее не успеют подготовить. И это адски возмутит моего героя. За случившееся страшно будут наказаны и конюх, и лошадь…
— Значит, предстоящий юбилей встретите с меценатом?
— Да, но я не только здесь снимаюсь — много чего другого делаю.
— Сегодня на площадке у молодого и неопытного актера не все ладилось. Он не мог сделать то, чего хотел режиссер. Все занервничали, и ваш партнер еще больше зажался. Что вы в таких случаях делаете?
— Всегда стараюсь поддержать коллегу, прошу режиссера сделать дубль. Вы, наверное, заметили, что и сегодня я пытался как-то помочь. Уверен, что только в любви рождаются счастливые дети и прекрасные произведения. А в атмосфере агрессии появляются только инвалиды. С начинающими актерами всякое бывает. Я советую молодым: «Ты просто мысль понимай». Самая большая ошибка в нашем деле — учить слова. Их не надо учить — надо постигать мысль, которая ими выражена.
— Сами оказывались в таких ситуациях?
— У меня был аналогичный случай. Я снимался с Натальей Гундаревой в сериале «Любовь.ru» у Владимира Басова-младшего, был существенно моложе, но вполне свободным и общительным человеком. Гундареву я обожал. Она великая актриса, при этом невероятно радушная и открытая на площадке. Хотя характер у нее был. Как профессионал Гундарева была требовательна к любым мелочам. Начали снимать нашу с ней парную сцену — и у меня случился внутренний ступор. Это был не просто зажим, а зажим всех органов чувств и средств выражения. Произошел он от того, что рядом была Наталья Георгиевна, хотя мы с ней уже что-то прорепетировали. Я знал текст, понимал, куда надо вести роль. Но прозвучала команда: «Камера! Мотор!» — и со мной случился этот кошмар. Я не знаю, что делать. Мне неловко. Гундарева все чувствует и говорит: «Расслабься, все прекрасно. Сколько нужно, столько раз и сделаем». И мы еще раз прошли нашу сцену, и меня отпустило.
Гундарева всегда приносила с собой чай в термосе, пила его и нас угощала. У нее была чашка. Времена были совсем малобюджетные, мы все пили из пластика. В крайний съемочный день Гундарева подарила мне свою чашку, которая у меня долго хранилась. Я из нее пил — и вспоминал Наталью Георгиевну, был ей благодарен за поддержку. Она могла бы фыркнуть: ну, кто и что я для нее? И почему она должна была терять свое время, обучая меня профессии? Да, на площадку должны приходить профессионалы и делать свое дело. Но она поняла, что я перед ее актерским даром растерялся. А ведь к тому времени уже много чего успел сделать.
— Кураж не проходит? Разве не тошно сидеть на съемках сериала и вечно ждать у моря погоды?
— Дело не в сериалах. В кино ведь то же самое. Так устроен кинопроцесс. Ты долго ждешь, а потом должен мгновенно впрыгнуть в кадр, сразу взять высоту с шестом или нырнуть в бассейн, сделать кульбит… Вспоминаю, как мы с Володей Машковым репетировали спектакль «Номер13d» в МХТ, где у меня главная роль. И Машков все время спрашивал: «Да что с вами? Почему на съемочной площадке вы сразу все выдаете на сто процентов? А здесь себя бережете, потихоньку складываете пазлы». Так вот, кино — такая вещь, где пазлы надо складывать сразу, потому что в первый съемочный день ты можешь играть крайнюю сцену…
Мне нравится здесь сниматься. У нас собралась хорошая команда. У меня много сцен с моим близким товарищем Андреем Бурковским, с которым мы играем и спектакли. Когда узнали, что будем партнерами на площадке, — обрадовались. И теперь вместе что-то придумываем. Продюсеры внимательно относятся к материалу, стараются подобрать качественную команду, и атмосфера очень хорошая на площадке. Мне нравится, что получается мелодрама с иронией. В ней есть юмор, наполняющий соком всю историю. Юмор и самоирония делают нас людьми. Когда все слишком глубокомысленно, это пугает.
— Юбилей, как водится, отметите на работе?
— В свой день рождения буду играть спектакль «Номер 13d». Знаете, что это был один из любимых спектаклей Олега Павловича Табакова? И первый «Номер 13», где играл Женя Миронов, и тот, который вышел после перерыва. Олег Павлович очень хотел возобновить спектакль и позвал Володю Машкова, о чем часто потом рассказывал. Мы с моими прекрасными товарищами и партнерами очень любим эту работу. 11 октября после спектакля, как я слышал краем уха, актеры МХТ готовят в мою честь капустник.
Я люблю сцену и свои роли. Вспоминаю, как с Олегом Табаковым мы играли «Дракона» по пьесе Шварца: он — Бургомистра, я — Дракона. Это было счастливое партнерство, а спектакль оказался для Олега Павловича последним на сцене МХТ.
— Жизнь — сплошная работа? Прогуляться времени нет?
— Да, все время работаю. Хожу одними маршрутами: театр, киностудия, где снимаюсь, телестудия… Но съемки позволяют побывать там, где в иное время не окажешься. Я москвич и люблю наш город. Мне есть с чем сравнивать. Я путешествую много, но по Москве гуляю редко. Нет на это времени. Есть свободное время — встречаюсь с друзьями, могу пойти в кино или на спектакль, потренироваться…
— Хотя бы пунктирно представляете, что вас ждет в театре в ближайшей перспективе?
— В МХТ пришел новый руководитель, и это новый этап жизни театра. Так было, когда не стало Олега Николаевича Ефремова. Очень хорошо помню тот период. В театре было смутно. Пришел Табаков, и никто не понимал, что нас ждет. Мы же привыкли жить при Ефремове. У него были определенные законы, по которым существовали театр и актеры. Все боялись — а театр расцвел при Табакове, стал явлением театральной жизни. Табаковскую модель пытались повторять, потому что она была грандиозной. Сергей Васильевич Женовач — прекрасный режиссер, поставивший в нашем театре замечательный спектакль «Белая гвардия». Понятно, что у него свои приоритеты и видение, но это же интересно. А мы очень открыты.
— Вы так дружны со своим братом Вадимом Верником, как редко бывает.
— Мы с ним — большие друзья и очень близкие люди. Наверное, самые близкие.
— Так было всегда?
— Всегда. Я очень рад тому, что мы вместе ведем программу на телевидении. В нашей близости от этого ничего не поменялось. Но та атмосфера, которая всегда была у нас в доме, появилась и в той программе, которую мы ведем. И люди, которых мы приглашаем, начинают принципиально по-другому открываться. Многие потом удивленно спрашивают: «Почему они вам такое сказали? Как вообще открылись?..» Действительно, наши герои, которые ни к кому не ходят, никогда ничего подобного не говорят, вдруг раскрываются. Почему так происходит? Просто надо иметь связку ключей, при помощи которых можно открывать разные замки. В каждом из нас много замков, но мы по разным причинам не открываемся. Я абсолютно уверен, что человек хочет открываться, но часто не может этого сделать. И важно ему помочь.
— А тут-то появляетесь вы — двое из ларца…
— Да, двое, и разные. Вадик — такой, я — другой. Мы заходим не с двух сторон, а с очень многих. Только что мы ходили на церемонию ТЭФИ. Нас с братом номинировали за программу «2 Верник 2». Статуэтку не дали, но коллеги наговорили нам много добрых слов, а это ценнее наград. Я позвонил сыну, который в тот момент как раз выходил из Школы-студии МХАТ, и предложил всем вместе поужинать.
