События «Утиной охоты» разворачиваются на стройплощадке, где плиты, крюки, тросы и рабочие в черных спецовках, испачканных краской. Из тяжелых неровных плит они складывают новую квартиру главного героя, из них же — его место работы (ЦБТИ) и первые буквы имен его женщин — «В» (Вера), «Г» (Галя). Иркутск — развитый промышленный город, который во времена написания пьесы строился, расширялся, менялся на глазах. Не менялись только люди с их извечными противоречиво-непредсказуемыми характерами, зеркально повторяющими характеры героев Достоевского. Вот и Виктор Зилов — из их числа.
Он лежит на маленькой детской кроватке, свернувшись калачиком под одеялком, а огромные, в человеческий рост утки с селезнями расстреливают его в упор из ружей. От этого кошмара Зилов просыпается. Зилов — не кукла, а артист (Роман Бучек) в майке-алкоголичке и голубых трусах почти что до колен с изображением желтых уточек. Чувак (сутулится, с неуверенными движениями и с явного бодуна) открывает холодильник, а там здрасьте вам — жена Галя. Галя — маленькая, тоненькая, с бледным лицом куколка. И волосы в пучок и на прямой пробор. Супруги ждут гостей на новоселье, по дороге выясняя непростые отношения.
Талантливейший кукольник нашего времени — Борис Константинов — сводит на сцене артистов и кукол. Причем каким-то незаметным, волшебным образом одни переходят в других, постоянно меняясь ролями — то ли люди, то ли куклы, большие и маленькие. Тут же вживую жарит бессменную «Увезу тебя я в тундру» советский ВИА (вокально-инструментальный ансамбль). И тут же что-то проворно возводится-поднимается-опускается, и от такой массовой движухи в небольшом пространстве возникает образ конструирования жизни социума вообще и отдельного индивида в частности. Жизни Зилова в голубых трусах с уточками, его же, но уже в костюме и на рабочем месте, в бюро технической информации. С кукольными женщинами и без.
И никакой он не спивающийся интеллигент, жертва советского режима, а человек, который сам не ведает, что творит — по слабости ли характера, противоречивости мятущейся русской души или банально от конченого эгоизма. Ни он, ни его окружение не видят себя со стороны: как последовательно разрушают себя и мир близких. Только в кукольном формате (блистательная работа Виктора Антонова — постоянного соавтора Константинова) это выглядит намного смешнее, обостреннее и страшнее. И артисты из Иркутска, вся команда, это блестяще воплощают. «Посидим, помолчим, все само пройдет. И растает гнев, и печаль уйдет. Посидим, помолчим, не нужны слова, Виноваты мы, а любовь права...» — на этой оптимистической ноте из репертуара Анны Герман и заканчивает свою «Утиную охоту» Иркутский театр, который, к сожалению, дал в Москве только одно представление.
