Что такое «Мимино», знаете? Это взгляд грузина московского разлива, то есть самого Данелии, на эту чудесную жизнь. Жизнь как сказка, жизнь как театр. Он, Данелия, видит этот быт, эту Москву и все эти отношения мифологические, блатные и не очень, как бы со стороны, из космоса. Да, это истинный взгляд горца. Он смотрит вниз, обозревает советскую реальность, действительность и посмеивается над нами. И любит всех нас. И жалеет.
А потом Гия Данелия вообще уже поднялся на Эверест, к звездам, опять посмотрел вниз на то, что мы строили, строили, и наконец построили, и получилась «Кин-дза-дза». Недооцененная тогда, в начале перестройки, непонятая. Но этот грузинский философ московского разлива, мудрец только улыбался так хитро и невинно на все это непонимание, на критику. Ему эта критика вообще была по барабану. Просто он знал, что делал, а дальше будь что будет. Да, он был философ.
И лишь однажды он позволили себе быть оптимистом, романтиком без слова «если». В «Я шагаю по Москве» Данелия именно такой: верящий во что-то необыкновенно доброе, что все будет хорошо, очень хорошо. И опять ему досталось на орехи от смурных, все понимающих яйцеголовых бедолаг: мол, как можно так радужно веселиться, это же обман зрения. Но Данелия тогда, в 1963-м, когда еще не закончилась оттепель, был сам обманываться рад и не скрывал этого.
Художник практически все берет из себя, даже более точно — из своей личной жизни. Вот что такое «Осенний марафон»? Да, это Бузыкин, великолепный Бузыкин, мятущийся, непоседливый, разрывающийся между двух женщин. Но Данелия неслучайно выбрал именно эту пьесу Володина: и у него в жизни было ровно такое. Ну, почти… И вот из этого «почти» получается шедевр или двойная жизнь хорошего, но слабого человека. А он хороший, потому что слабый, и наоборот.
А вот еще «Афоня», совсем слабый, да просто никудышный. Только вот здесь и проявилась самая настоящая любовь Георгия Данелии к так называемому простому человеку. Нет простых на самом деле, они все такие мятущиеся, сами над собой измывающиеся, но трагические герои. И опять от противного: в них и легкость эта, и перекати-поле без руля и ветрил, но при этом надо будет — выручат, помогут и родину спасут. Вот так думал, наверное, Георгий Николаевич, режиссер своей жизни и наш любимый режиссер о русском народе.
Он любил всех нас. Он жалел всех нас. Он по-доброму смеялся над нами, но прежде всего, конечно, над собой. Он был гением, но только никогда об этом не говорил вслух, потому что просто так не думал. Он жил и творил. И помогал жить нам, грешным. Поэтому в каждом из нас есть что-то от героев «Мимино», «Осеннего марафона», «Афони».
Он, Данелия, для нас, а мы — для него, вот и весь сказ. Спасибо, Георгий Николаевич.