«Мене, текел, фарес» – эти слова из ветхозаветной книги пророка Даниила написаны на иврите оранжево-красным по серой галерейной стене. Стоит приглядеться, и становится ясно, что буквы сложены из маленьких двуглавых орлов.
Гербовая фигура, ставшая символом российского государства при Иване III, имеет древние корни. Символ пришел на Русь из Византии, когда русский царь женился на Софье Палеолог, но еще в IV веке орёл с двумя головами был личным тотемом римского императора Константина Великого.
Образ двуглавого орла появился в творчестве Андрея Филиппова еще в 1980-х – он то возникал в его работах большой свирепой птицей, то превращался в пиксели, которыми художник писал слова или фразы. Сам автор своих «орликов» называл «социальной мутацией», которая свидетельствует об «удвоенном сознании». Для Филиппова превращение чего-то большого и великого в словообразующий элемент было своего рода алхимией. Магия авторского почерка парадоксальна: обращение к «вечным ценностям» не уходит в помпезный пафос, при этом не скатывается в насмешливую иронию. Филиппов анализирует коллективное и личное «я» с точки зрения глобальной истории, философии, религии и находит ответы на вопросы сего дня в древних текстах.
«Мене, текел, фарес» – самая знаменитая «криптограмма» в Библии – и самая загадочная. Она отсылает к истории, случившейся, согласно библейской притче, в разгар пира царя Вавилона Валтасара. Во время последнего перед взятием города персами пира царь с придворными пил и ел, и когда посуда для вина кончились, отправил слуг за сосудами в храм.
Когда в священные сосуды налили вино, в воздухе возникла божественная рука, которая начертала огненную надпись из трех слов. «Мене – исчислил Бог царство твое и положил конец ему; текел – ты взвешен и найден очень легким; фарес – разделено царство твое и отдано мидянам и персам» – так она трактована в книге пророка Даниила.
К этому библейскому сюжету не раз обращались художники прошлого – среди них самая известная работа принадлежит кисти Рембрандта. Для голландского художника с нее начался новый творческий период – картину «Пир Валтасара» он написал в 1635 году, через год после свадьбы, как раз после нее на мастера посыпались заказы один за другим. Основательница арт-пространства Елена Куприна-Ляхович уверена, что новая инсталляция Филиппова тоже могла стать новой главой в творчестве российского концептуалиста. Но судьба распорядилась иначе.
– Когда началась пандемия, мы перебрались на дачу. Андрей заканчивал эти работы, решил отвлечься и прогуляться, – рассказывает вдова художника Марина Мавропуло. – Вернулся, и, только зайдя в калитку, умер. Умер внезапно и мгновенно.
Странное стечение обстоятельств: Андрей Филиппов родился в городе Петропавловске-Камчатском, и не стало его в день Св. Апостолов Петра и Павла, чей прах хранится в Риме («Риму – Рим» – одна из самых известных работ художника), при императоре Константине (чьи тотемом, как мы помним, стал двуглавый орел) были построены первые храмы в честь этих святых.
Первая посмертная выставка художника дополнена старыми работами. Одна из них –– «Ветхий Завет», где расплавленный воск потухшей свечи накрывает священную книгу. Другая иллюстрирует Откровение святого Иоанна Богослова: на черном фоне белыми «орликами» начертана ссылка на главу 22.5 («И ночи не будет там, и не будут иметь нужды ни в светильнике, ни в свете солнечном, ибо Господь Бог освещает их; и будут царствовать во веки веков»).
Еще одно живописное полотно из серии «Мертвое море» изображает каменеющую женщину в синих тонах – это отсылка к истории жены Лота, превратившейся в соляной столб, нарушив наказ Бога.
Наконец, небольшая работа представляет собой орла, плывущего по зеркальной глади. У этой метафоры есть и практическая функция: это солнечные часы. Это одна из самых известных работ Филиппова под названием «Гномон» – в большом формате она установлена в Православной академии на острове Крит. В прошлом году одна из ее версий стояла напротив Кремля на Красной площади.
Но главное произведение расположено прямо под «огненной надписью»: это серия из семи живописных полотен, каждое из которых изображает один из смертных грехов. Их названия выведены теми же орликами-пикселями на латыни. Каждый сюжет написан на фоне синей вавилонской зубчатой стены. Каждая картина содержит свой набор изображений-символов, которые можно читать как евангельский стих.
Вот, например, зависть. Здесь среди прочих предметов на красном столе лежит челюсть осла – по одной из легенд именно этим предметом Каин убил Авеля. Похоть на другой картине олицетворяют разные предметы, среди них неочевидный – морская раковина, символ суеты и тщетности. На полотне о гордыне в стенном проеме возникает Вавилон – недостроенная башня, во время возведения которой Бог разделил народы непониманием – тогда, согласно Библии, люди начали говорить на разных языках.
– Андрей продолжал жить в Византии – смотрел на все с высоты 2000 лет. Его работы не связаны только с русской государственностью, это намного шире и глубже, – говорит галерист и куратор выставки Елена Куприна-Ляхович, которая и сподвигла год назад Филиппова на эту серию. – Его последняя работа – не пророчество, а ситуация сегодняшнего дня. Мы сегодня словно в Вавилонской башне – в ситуации разделения. Согласие на земле не наступит, пока люди не задумаются о серьезной борьбе со смертными грехами. Андрей чувствовал, что мир меняется, рушится мировая система, потому что стояла не на божественных принципах.
