В начале беседы Анатолий Самуилович пояснил, что его роман — это эпос об историческом движении нашей страны от Победы 1945 года до начала СВО в 2022 году. Первая часть книги, до 2000-го, повествует о разрушении СССР, вторая — о начале возрождения новой России.
— Вы решили обе части полностью напечатать в «Нашем современнике» и «Москве». Это дань советской журнальной традиции?
— В СССР публикация в литературном журнале была очень престижной. И хотя тиражи «толстяков» ныне малы, публикация в них остается знаком качества.
— Кто главный герой вашей книги?
— Ее главный герой — Время с заглавной буквы. Роман вместил в себя многие события эпохи. Будь то значимые, как распад КПСС и Конституционный суд над ней (экспертом суда был Анатолий Салуцкий. — И.В.), или же такие важные для понимания времени, как ресторанный разгул конца 80-х и 90-х, превращение мелкого кооператора в олигарха, биржевой крах 1994 года («черный вторник»), ставший следствием схватки Ельцина и Черномырдина, провал денежной реформы, посредством которой хотели изъять капиталы теневиков. Нынешние поколения не знают, что для подпольных миллионеров Горбачев установил налог в три (!) процента, позволив отмыть награбленное. Продал пирожков на сто рублей, отчитался на сто тысяч, уплатил три тысячи — вот и 97 тысяч «чистых» денег. Так же было с общественными туалетами, куда якобы стояли километровые очереди. Эпоха!
Поворотным этапом в судьбе страны стала перестройка — и для исполнения этого политического замысла была нанята группа прозападных интеллектуалов, названных «прорабами перестройки». Как ни парадоксально, вырастили их в издававшемся в Праге партийном журнале «Проблемы мира и социализма», по сути, «руками» самой КПСС...
В романе раскрыты и причины краха Косыгинской реформы. Благодаря ей в 1966 году темпы развития СССР стали вдвое выше американских. Но вдруг — именно вдруг! — явилась группа экономистов, противостоявших предсовмину Косыгину, о чем сообщил генсеку небезызвестный Георгий Арбатов, работавший в ЦК КПСС. И Брежнев, опасаясь Косыгина, не понимая сути дела, использовал ее для удушения реформы. Это была чисто политическая игра.
Но вот что интересно: в обоих случаях маленькие группы интеллектуалов исполняли замыслы власти. А выполнив задачу, эти люди сразу эмигрировали. На Западе их приняли охотно, включая дальнего родственника Карла Маркса экономиста Арона Каценелинбойгена.
В финале первой части появляется бывший госсекретарь США Джеймс Бейкер, произнесший поразительную, но неизвестную публике речь на заседании московского Делового клуба Рыжкова. Эти и другие разнородные события удалось насадить на шампур единого сюжета благодаря центральным героям романа — двум фронтовикам, Героям Советского Союза. Один из них, Кондрат Кедров, после ВОВ закончил МГИМО и стал кадровиком ЦК КПСС, другой — директором ракетного завода. Их жизни тесно переплетены с судьбами реальных исторических персонажей — знаменитых ЛОМов, академиков, военных, государственных деятелей...
— Конкретные имена требовали абсолютной достоверности в описании потаенных событий?
— Отвечая на вопрос, вспомню известный роман Александра Проханова «Господин Гексоген», где много узнаваемых политических фигур. У меня они названы поименно.
В том числе и во второй части романа, которая начинается с того, что дети ветерана, выброшенные на обочину жизни, поселяются в разгромленной деревне за Плещеевым озером, на Алешином бугре, откуда открывается вид на великие российские просторы. Их усилиями деревня начинает возрождаться, как медведь, вышедший из зимней спячки. Вопреки разрухе и бездорожью, мигрантам и содомитам*. На месте старого коровника ставят заводик по утилизации нетоксичных отходов, который символически «утилизирует» и отходы прозападной перестройки. Его пытается захватить уже знакомый олигарх, чтобы скупить земли окрест… Деревня, как вы догадались, прообраз России.
— В книге много внимания уделено судьбам интеллигенции. Вы считаете, что в России интеллигенция неоднородна?
— Конечно! Есть прозападная интеллектуальная элита, и ее судьбу я предлагаю осмыслить в контексте измены, которую совершила партийная верхушка, что обернулось крушением СССР. В этой связи приведу короткую, но исчерпывающую цитату из романа: «Вскоре они пришлись и ко дню и ко двору: пассионариям прозападной выделки выдали мандаты боевиков перестройки, которым предстояло, покончив с коммунизмом, наставить историческую Россию на «путь истинный», приведя ее в «райские кущи» западной цивилизации».
Вот в чем была потаенная суть перестройки. И что примечательно, те же деятели, которые опрокинули в застой экономику СССР, мешали строить в новой России цивилизованный капитализм. Гайдаровские рыночники в 1997-м запретили в Москве конференцию, которую с участием четырех нобелевских лауреатов планировал Василий Леонтьев. Кстати, русский американец нобелиат Леонтьев, человек драматической судьбы, — персонаж романа...
— Но есть и патриотическая часть интеллигенции…
— Главные герои романа именно из ее числа. У них другая концепция русской жизни, они понимают, что гигантов — а Россия гигант! — никто не освободит от цепей, гиганты сами рвут цепи. И из уст одного из героев в финале первой части звучит: «Такая громадина, такая историческая махина, как Россия, может державно возродиться только через войну». И сегодня наша держава действительно возрождается.
Хочу сказать еще об одном важном смысловом поле романа. Чтобы разобраться в корнях наших исторических недоразумений, я взглянул на них не через идейно-политическую оптику, а сквозь призму русской этнокультурной истории. Эту концепцию уже давно разрабатывают историки. Суть ее вот в чем. Три века назад, до Петра, в недрах народа возникли «красные сотни» — они пускали «красного петуха» в богатых усадьбах. А при Петре появился слой новых людей, которых назвали «петербуржцами» — в этнокультурном смысле. Но «красные сотни» их не приняли, что проявилось в бунте Степана Разина. И некоторые историки считают, что в основе Гражданской войны после Октября 1917-го лежали не большевистские идеи, к которым народ был равнодушен, а этнокультурные причины: «красные сотни» как бы взяли исторический реванш над «петербуржцами» в образе белых офицеров. Но парадокс в том, что миллионами крестьянских штыков руководила тонкая прослойка красных комиссаров — а они тоже были из «петербуржцев», выросли на западных идеях Маркса.
И произошло следующее: после победы миллионы молодых Чапаевых, допетровцев-красносотенцев, возглавили средний слой управления, стремясь поднять Россию, отринув интернациональные бредни большевиков-ленинцев. Именно их и возглавил Сталин, который на деле был не продолжателем Ленина, а его ниспровергателем. Вывод историков интересен: репрессии 1937 года были второй гражданской войной, в ходе которой «красные сотни» воевали с «петербуржцами» в образе красных комиссаров.
Этот вывод может казаться спорным, однако у него много серьезных аргументов. А учесть его надо по той причине, что подспудное противостояние допетровцев и петровцев, «красных сотен» и «петербуржцев» продолжается по сей день, проявляясь в культурной разноголосице периода СВО и даже, как ни странно, в отношении к ЛБГТ* (Международное движение ЛГБТ признано в РФ экстремистским и запрещено). В этом вековом взаимодействии, которое глубже борьбы политических красных и белых, заложена и особость, и сила России. Эта увлекательная тема проходит через судьбы героев романа, через его контекст и подтекст.
В годы ВОВ, сражаясь за Родину, полегли «красные сотни», и это привело к преобладанию в среде интеллигенции прозападных настроений, о чем писал Кочетов в знаменитом романе «Чего же ты хочешь?». На интеллигентских кухнях мерзко шутили: «Отдам жизнь за биде!»
— В финале романа клан Кедровых провожает на СВО пятерых сыновей-добровольцев. Разъясните символическое значение этой сцены.
— Проводы на фронт означают возрождение исторических «красных сотен», которые веками сражались и продолжают сражаться за Россию. Вообще должен сказать, что роман «От войны до войны» — это роман смыслов, которые недоступны по клику компьютерной мышки.
В нем читатели всех возрастов прикоснутся к новым, интересным темам.
* Международное движение ЛГБТ признано в РФ экстремистским и запрещено.
