В самом деле — это что-то удивительное, когда у человека внутри — маленькая пружинка, заставляющая его действовать, и действовать в любых ситуациях. Распрямляться.
— Маша, это потрясающе, что вы по-светлому относитесь к жизни. К людям… Хотя можно было бы ожидать, что человек озлобится.
— А я вам скажу. Мне повезло с характером. Он у меня легкий. С любым человеком найду общий язык, и от этого мне радостно: если вы меня принимаете, то и я вас приму…
Говорить о своих “особенностях” не хочет.
— Обо мне много пишут, упоминают про недуг вскользь, и как-то это всё не очень хорошо. Да, диагноз с рождения… Но я вот сяду в седло, проеду верхом — да никто ничего и не заметит!
…Мария родилась в семье известного художника (по специальности — художника кино), лауреата многочисленных премий Константина Загорского, популярность которому принесли не только персональные выставки, но и работа над лентами “Через тернии к звездам”, “Отроки во Вселенной”, “Москва — Кассиопея” (и еще картин двадцать).
— У отца-то раньше своей мастерской не было, — говорит Мария, — рисовал дома и хранил работы дома, все стены увешаны были. В таких, простите, условиях очень трудно не начать рисовать самой. Весь процесс — пред глазами: какие-то фантазии, светлые лики. Вот лицо старухи, а вот и юной девушки — у папы такие грустно-философские образы, размышления о жизни и смерти…
А у Маши все началось с общеобразовательной школы. Она подчеркнула дважды — “с обычной”. Пойти и обжиться в обычной — большой труд. Благо стояла она недалеко от дома. Даже мама Маши в этой самой школе первое время работала…
— А потом — ничего, я привыкла, появилось много друзей. В шестом классе пошла в художественный кружок. Ведь уже с 5—6 лет увлекалась всякими раскрасками, любила яркие цвета. А тут стали давать задания жесткие: изобрази кисть, стопу, нос… Но я очень старалась все задания выполнить правильно.
— В своей манере вы не похожи на отца?
— Нет-нет, я — совершенно иной художник. У нас есть домик в деревне, так начиная с 13 лет я постоянно рвалась туда, не пропуская ни одного лета. Рисовала с натуры пейзажи. Такая стихия! Облака, деревья, дороги.
Нет, это не был какой-то суперреализм, но в каждом холсте, на каждой картонке — свое настроение. Что-то — чуть размазано, что-то — туманно. Радость ли, тревога. Всегда любила ветер рисовать. Так здорово получался — дует с пленэра 20-летней давности до сих пор…
Пожелай мне удачи и воли,
Пожелай мне красивых дорог.
Разминемся без слов и без боли,
Ты бы понял меня, если б смог.
* * *
После школы училась в престижном МАХУ памяти 1905 года. Ее манера?
— Пикассо, Матисс, Лентулов, Филонов, Шагал — те, кто мною любим… У меня жизнь кусочками, как на картинах Филонова. Все преломляется-преломляется, но в конце концов какое-то цельное впечатление создается. И дробность, и цельность. Цельность из миллиона трудностей. Это и есть моя реальность.
— Трудности, в том числе материальные?
— В том числе. Ну да, я работаю — веду кружок изотерапии раз в неделю (на своих “Салонах” в уютной атмосфере за чаем Мария Загорская собирает одаренных людей, имеющих физические недостатки. — Я.С.). Но по большому счету мечтаю жить от продажи своих картин. Сейчас кризис — раз в полгода, может, кто и клюнет на одну работу. Или на две. Больше продавать не получается. А мне так хочется, чтобы мои рисунки были нужны… В общем, мечты.
Впрочем, живопись Маши известна — прошло уж несколько как персональных, так и семейных выставок; мало того — наша героиня давно и увлеченно пишет стихи, напечатаны две книги, причем одна из них — “На краю любви” — изысканная графика с поэтическим “комментарием”, отдельный шикарный жанр.
— Нет, мои картины — не абстракция, — продолжает Мария. — Они эмоциональны, понимаете? На них изображения снов, птиц, деревьев, влюбленных… реальность переплетается с нереальностью. Абстракция — это просто треугольнички и квадратики. И все. А у меня здесь — летящий по небу конь, можно фантазировать о чем угодно. Представлять любовь, счастье, все эти чудесные вещи… А вот мой портрет, а вокруг “житие”, как на иконах, — то есть какие-то сценки из моей жизни.
Она долго и внимательно изучала Библию, даже лекции посещала. В церковь заходит часто — постоять, подумать, успокоиться, вспомнить родных. Что-то попросить…
— В каждую картинку свою вкладываю любовь, переживания, ощущения этой жизни. Это не просто картины… Работа должна немножко постоять — тогда становится понятным, что с нею делать дальше, как у нее сложится судьба.
Не говорю за все, но судьбу некоторых картин Марии можно спрогнозировать: ее творчеством заинтересовался музыкант и благотворитель Валерий Прошутинский (и его портал “Без границ”), и в будущем году он предполагает организовать ряд выставок с участием работ Загорской.
* * *
Удивителен каждый факт ее биографии: вот, скажем, увлечение конным спортом, участие и победа на Паралимпийских играх 2008 года.
— Лошадками занимаюсь с 16 лет. Я — участница многих чемпионатов Европы, три раза в неделю езжу на тренировки, все очень серьезно!
Кто б сомневался: пятикратная чемпионка России, занявшая 10-е место на Олимпиаде (да и десятое только из-за того, что за краткое время знакомства совершенно не привыкла к своей “напарнице”). А начиналось все давным-давно с чудодейственной иппотерапии, когда само прикосновение к лошади уже славно воздействует на больных с поражением опорно-двигательного аппарата.
— Боже мой, но не вредно ли это — там же тряска, вибрация?..
— Наоборот, очень полезно. Ничего не болит, спина не гудит, здорово! Не занимайся я — скрючилась бы еще больше. Как я красиво сижу верхом — прямо, грациозно. Мне только надо помочь забраться… Ну да, левая рука хуже работает. Но лошадь слушается, бежим так с нею аккуратненько. У меня есть любимый конь — Султан, Султанчик. Давние и очень близкие с ним друзья. Сколько вместе побед одержано!
Грядет Новый год. Она, как всегда, отпразднует его дома. С мамой, папой и сыном. После двенадцати придут друзья, позовут на улицу гулять, а там снег (или дождь), все здороваются, поздравляют друг друга…
— Бахает салют, весело, такое детское ощущение от всего… Что плохого в том, что не хочется покидать это счастливое детство?
— Потрясающе, что вы родили сына. Это круто.
— Ну такая я, какая есть! Сыну уж 13 лет. Хорошо рисует, учится в художественной школе, играет на гуслях. Вот мы, Загорские, — все художники! А я… я не замужем, давно с мужем разошлась. И нахожусь в поисках счастья своего. Хочу, чтобы меня сильно любили, чтобы я опять “порхала на крыльях любви” и так далее. Счастья хочу женского.
