…Признается, что раньше никогда не праздновал дни рождения. Однако встретил однажды священника. “Зачем обижаешь отца и мать своих?” — тот говорит. Так что — не отвертеться: обещает Илья Сергеевич накрыть столы прямо в Манеже и позвать всех друзей, по крайней мере, оставшихся в живых. Но это позже. А совсем скоро, 27-го, в 14.00 нас ожидает грандиозная премьера — это полотно 8х4 м из более чем ста фигур, живописующее гибель русского крестьянства, — “Раскулачивание”. Глазунов:
— Знаете, я за то, чтобы существовали различные формы искусства. Однако тут же припоминаю слова любимого Врубеля: “Исключительно реализм имеет такую глубину и всесторонность!” Да, сейчас не простое время для искусства, но для меня лучше — на нарах в Сибири, чем на вилле в Майами. Мы имеем долг перед Отечеством. Я вспоминаю, как пешком через всю Россию шел в Киев. И в каждой глубинке, в каждой деревеньке иные бабульки старались рассказать мне о страшных временах, связанных с раскулачиванием. Даже Черчилль сказал: “Я думал, что я умру от старости, но теперь точно умру от смеха, узнав, что Россия покупает у других хлеб”. Страшная нищета. Страшное время. Мы пустые деревни видим. Вы знаете, что товарищ Сталин в войну не отпускал с фронта даже героев за подвиги повидаться с родными. А вот немецких летчиков за наши сбитые самолеты отпускали на неделю, на две. Поэтому, когда они вернулись с войны домой, их ждали маленькие детишки, которые протягивали руки со словами: “Папа, папа”. А у нас 80% мужчин были убиты. В деревнях одни женщины. Чудовищные вещи творились.
Но, по словам Ильи Сергеевича, от России рано или поздно должен будет пойти свет. Но за этот свет придется побороться.
— Нет сегодня у нас ни Третьякова, ни Мамонтова, ни Дягилева, почти нет тех, кто поддержал художника, готового говорить правду.
— А какое же искусство пользуется спросом, на ваш взгляд?
— Нынче страшный разгул ДИКОданса — от слова “дикий” — так называемого современного искусства. Увы, я — монархист. Потому что все, что я люблю, создано при монархии. И я не понимаю, когда, зайдя в крупную российскую галерею, вдруг вижу посреди зала лопату и ведро — думаю, ремонт, что ли? Мне же отвечают: “Ну что вы? Это знаменитая инсталляция!” Стоит пачка “Мальборо”, перепоясанная соплей, называется “Воспоминание о юности”. А у русского художника обязательно должна быть, во-первых, тайна творчества, а во-вторых, активное гражданское действие. И я надеюсь, мы этого дождемся.
