Недолго господа художники наслаждались свободой. Все возвращается на круги своя. С теми же симптомами, с той же риторикой, с теми же персонажами с иконками (в данном случае) в руках… Это уже не смешно — страшно за страну, в которой живем. Звоним галеристу Марату Гельману, которого иные уж прозвали теневым министром культуры нового искусства, — тот делает резкое заявление “МК”:
— Если их не оправдают, я проведу эту самую запрещенную выставку в центре “Винзавод”!
— Подсудное же дело — подставляетесь?..
— В этом и смысл этого жеста: сделаю точно ту же выставку, защищая тем самым все художественное сообщество! Защищая право куратора делать исследования!
Гельман грозится к “ЗИ” присовокупить и скандальные работы творческой группы “Синие носы” под названием “Маски-шоу”, в свое время косвенно ставшие причиной громкого судебного разбирательства между Третьяковской галереей, бывшим министром Соколовым и “Московским комсомольцем”.
— Это не первый и не последний эпизод “отношений художника и власти” — вспомнить разбирательство с идеологом “Монстраций”, дело с Леной Хейдиз…
— “Запретное искусство” — это абсолютно чистый проект, и если будет вынесен обвинительный приговор, то он будет означать очень важный переход к новым временам. Я очень хотел бы надеяться, что это не так… Осталось мало времени, и мое заявление — это еще и попытка вынудить на какие-то поступки тех государственных людей, которые должны активно высказываться, а не отмалчиваться. Надеюсь, министр культуры скажет.
— От него дождешься…
— Если министр молчит — это что означает? Означает, что он согласен с обвинением? Пусть скажет нам. Согласен? Значит, завтра, на следующий день, не будет министром культуры. То есть он будет занимать этот пост. Но ни один деятель культуры в его кабинет больше не зайдет.
— А что касается Московской биеннале и других крупных международных арт-смотров…
— Я уверен абсолютно, что никто к нам больше не приедет. Это будет международный бойкот. Дело даже не в фигурах Самодурова и Ерофеева — это могли быть малоизвестные кураторы, дело в другом: когда идет осуждение по уголовному делу за организацию выставки такого рода — это серьезный прецедент.
— Не дающий возможности работать художнику в России свободно?
— Получается, что да. Но я пока надеюсь, что их оправдают.
— А понимаете, что может быть: их и не посадят, а сгладят углы, дав условно…
— Это все равно обвинение. Условно — не условно, какая разница? Смысл останется прежним: организация выставки — это преступление, просто менее страшное, нежели убийство. Но преступление.
* * *
…Неясна и развязка прокурорского разбирательства вокруг работ известной художницы Лены Хейдиз. Около двух лет назад националистически ориентированная “общественность” забросала суды исками: недовольство и обвинения в русофобстве касались двух картин Лены — абсолютно иронически-безобидной “Химеры загадочной русской души” и талантливой вещи “Welcome to Russia” (Петрушка выглядывает из-за занавеса, на одной части которого выведено “А пошли бы вы все на…”, а на другой — “Господи, помилуй нас грешных”). В то же время ее изводили звонками, угрозами. “Сама удивляюсь, как я все это выдержала”, — признается Лена “МК”.
И вот на днях, то есть спустя два года, Басманная прокуратура вызывает г-жу Хейдиз “для дачи объяснения”:
— Я пошла. Мы более полутора часов говорили с заместителем руководителя следственного отдела, — передает Лена “МК”, — хочу очень надеяться, что дело не возбудят, хотя от меня это не зависит.
— Откажетесь ли вы теперь от своих взглядов? Своих эстетических убеждений?
— Ни в коем случае. Меня обвиняют в русофобстве… но, на мой взгляд, я именно русофил, по той простой причине, что есть масса людей, которых вообще не волнует, что в стране происходит. А меня это трогает. О чем и говорю в своем творчестве. Но сейчас, думаю, мало кто из художников захотел бы оказаться в моей шкуре.
