Фанаты плагиата

Казалось бы, давно доказано, кто написал «Тихий Дон». Черновики романа вывешены в мировой паутине. При всем при том множатся статьи и книги, чьи авторы воруют гениальный роман у Михаила Шолохова.
Фанаты плагиата
Михаил Шолохов

Недавно в сонм этих авторитетов вошел достойный коронования Бенедикт Сарнов. Своим расследованием «Сталин и Шолохов» он продолжил лихое дело, начатое «Стременем «Тихого Дона», изданном в 1974 году в Париже стараниями Александра Солженицына. Автор этой недописанной книжки, укрывшаяся под псевдонимом Д*, судя по всему, в страхе, опасаясь ареста, покончила жизнь самоубийством. Псевдоним Д* придумал писательнице великий конспиратор Александр Исаевич. Он величал ее Дамой, втянул в трагическую авантюру и вдохновлял доказать, что «Тихий Дон» сочинил забытый донской писатель Федор Крюков. Выпавшую из рук Д* эстафету подхватил пишущий обо всем на свете Рой Медведев, издав монографию о плагиате в Лондоне и Париже. От него скандальная тема перешла к московским филологам А. и С. Макаровым. «Цветком татарника», сорняком с колючими листьями, назвали они свой напрасный труд. «Фундаментальным исследованием» называет их дурной цветок Бенедикт Сарнов.

Много тех, кто давно пошел и идет поныне по протоптанному следу несчастной Д*. Но что удивительно, все фанаты плагиата не сходятся на ком-то одном авторе романа, называют разных лиц в роли творца «Тихого Дона», начиная от безымянного белого офицера в 1929 году, кончая коллективным автором в 2009. Хорошо сказал известный биограф Соломон Волков, сумевший найти путь к сердцу Шостаковича и Бродского: «Авторы многочисленных публикаций не могут между собой договориться, кто же является автором «Тихого Дона». А раз нет единой кандидатуры, то ее и нет вовсе».

Что нового внес маститый Бенедикт Сарнов в давнее заблуждение? Ничего. Его тексту предшествует захватывающая переписка Сталина и Шолохова, и письма вождя соратникам, где упоминается имя писателя. Все они не выражают никаких сомнений в его таланте и мужестве. Почему понадобилось Сарнову приводить давно известную переписку? «Потому, - отвечает критик, - что отношение Сталина к Шолохову не может быть понято без ответа на вопрос: а что знал и думал о проблеме авторства «Тихого Дона» - ОН, Сталин». Так вот, судя по приведенным 16 документам, ничего не думал об этой проблеме товарищ Сталин. Никогда не сомневался, что имеет дело с фигурой крупного масштаба. В одном письме называет его «знаменитым писателем нашего времени», в записке «товарищу и другу» Кагановичу пишет: «У Шолохова, по-моему, большое художественное дарование. Кроме того, он писатель глубоко добросовестный, пишет о вещах хорошо известных». Этот вывод сделан не только на основании эпистолярного общения, но и неоднократных личных встреч. Не обратив внимания на суть писем, Сарнов, поражая даром ясновидения, заявляет: «Так вот, он, безусловно, знал, что Шолохов не был автором «Тихого Дона». Хотел бы я знать, каким образом «ОН» поделился невысказанной мыслью с Бенедиктом Михайловичем?

Полагаясь на «Цветок татарника», Сарнов повторяет вслед за его авторами: «Сталин принял решение приписать авторство книги, созданной неким белым офицером молодому пролетарскому писателю и остановил свой выбор на Шолохове». Ну, а цветоводам кто дал повод так думать? Не кто иной, как бывший 17- летний «техсекретарь» с обязанностями курьера «Московского рабочего», приславший им в старости, спустя 60 лет после службы в издательстве, воспоминания. «Я часто встречался с М. А. Шолоховым, регистрировал его рукопись, сдавал в машбюро их печатать». По его словам, «М. А. Шолохов притащил один экземпляр рукописи объемом 500 стр. машинописного текста». Удивленный молодостью Шолохова, «техсекретарь» решил, что он «притащил» рукопись чужую. У «Партфюрера», так называет он консультанта издательства Е. Г.Левицкую, были «связи в секретариате И. В. Сталина». Она «бежит к своей подруге и уговаривает ее подсунуть И. В. Сталину «Тихий Дон». Он «прочел это «произведение» Шолохова и дал ему добро». После чего якобы заведующая редакцией, собрала всех сотрудников, включая «техсекретаря», и заявила, что «она была в верхах и там решено, что автором «Тихого Дона» является М. А.Шолохов».

Мало что знал в 1927 году этот мальчик. Рукопись Шолохов принес Анне Грудской, заведующей отделом издательства, молодой коммунистке. Прочитав роман, она пришла в восторг и в конце рабочего дня принесла рукопись члену партии с 1903 года Левицкой. Та, нехотя, взяла ее домой. Читала, забыв про сон, всю ночь, став с тех пор ближайшим другом писателя. Ей посвящен рассказ «Судьба человека». Все это давно известно из опубликованных мной дневников «приемной матери» писателя Евгении Григорьевны Левицкой. К тому времени, когда Макаровы получили письмо с хлипким воспоминанием, бывший «техсекретарь» стал профессором доктором технических наук А. Л. Июльским. И я получил в апреле 1989 года от него три страницы выдумок и про «Тихий Дон», и про «Поднятую целину». Якобы по решению Российской ассоциации пролетарских писателей - РАПП помогали писать Шолохову направленные из Москвы в станицу Вешенскую писатели Александр Фадеев и Юрий Либединский. Они, как нафантазировал профессор, жили там год и вернулись в Москву с текстом «Поднятой целины». Надо ли опровергать старческий бред? Тем более основывать на нем «фундаментальное исследование?»

Никогда не подумал бы, что признанный маститым критиком Бенедикт Сарнов начнет на склоне лет компилировать не только версию Макаровых, но и самую умопомрачительную версию книги «Литературный котлован. Проект: «писатель Шолохов»». Монографию эту издал Российский государственный гуманитарный университет - РГГУ. Ее автору Владимиру Петровичу Назарову, сыну полковника Генштаба Петра Владимировича Назарова и Лидии и Ивановны Худак, живущему в Израиле под псевдонимом Зеева Бар-Селлы, я дал задолго до выхода его книги интервью. Ему, тогда редактору русскоязычной литературной газеты «Окна», показал ксерокопии найденных мной в Москве рукописей «Тихого Дона». Он интервью с грубыми искажениями напечатал, и заключил лихим заклинанием: «Вор, вор, вор!», - чего я предположить не мог, полагая, что имею дело с порядочным журналистом.

Так вот, этот филолог, русский израильтянин, потомок донского атамана Назарова, неудовлетворенный книжкой Д*, сочинил свою детективную историю, начав ее с того, что «с августа 1923 года Шолохов находится под плотной опекой ОГПУ». Некие сотрудники Лубянки «как минимум пять фигурантов», юного писателя «снабжали литературным материалом». Чтобы публиковал чужие рассказы под своим именем! Зачем такая сложная многоходовая мистификация? Чтобы «Донские рассказы» создали правдоподобную легенду для Шолохова, как это делают в разведке, чтобы представить публике в роли будущего автора «Тихого Дона». Курировал якобы «Объект», то есть Мишу Шолохова, носившего первые рассказы в нашу тогда комсомольскую газету, чекист Леон Мирумов. Детально Сарнов рассказывает о нем, упоминает подполковника Вагана Тиграновича Сазандаряна, описавшего жизнь дяди в Москве. Мирумов служил на Лубянке, занимаясь спекулянтами, и председательствовал в жилищном кооперативе «Берите пример», где служил Миша Шолохов. Читаю все эти подробности и припоминаю, что давным – давно рассказал и о Леоне Галустовиче Мирумяне - Мирумове, дружившим с Шолоховыми, и о подполковнике, приславшем мне письмо в «Московскую правду». Он запомнил, как сидя за одним столом, дядя, склонный к литературе, сочинял пьесу «Любовь чекиста», а Миша – что-то свое. Несколько месяцев Шолохов жил в квартире Мирумова. Об этой истории я после публикации в газете повторил трижды в книгах. Положим, заметку в «Московской правде» Сарнов не заметил. Но издание, которое презентовалось в ЦДЖ, годами стояло на книжных прилавках, не заметить не мог. Так почему, совершая явное заимствование, не ссылается на источник? На Макаровых, Зеев Бар-Селлу, Мезенцева и других фанатов плагиата ссылается, а мои книги 1995, 2000, 2005 года замалчивает? Да потому что они называются «Кто написал «Тихий Дон», «Как я нашел «Тихий Дон». И опровергают все выдумки Бенедикта Сарнова, Макаровых, Зеева Бар-Селлы и других лиц, помешанных на плагиате.

Книгу «Литературный котлован» Бар-Селлы в рукописи! подняла на щит пресса и деятели, причисляющие себя к «демократической общественности». Они не прощают Шолохову дискуссию о псевдонимах в годы Сталина. Помнят, какое гневное письмо в 8 инстанций направила Лидия Чуковская после речи Шолохова на ХХ111 съезде партии. Даниэля и Синявского, тайно публиковавшихся на Западе, он назвал «молодчиками» и «оборотнями», а приговор суда - 5 и 7 лет лишения свободы - посчитал недостаточно суровым. Все это факт.

Но был и другой факт в жизни Чуковской, который хочу напомнить общественности. Лидия Корнеевна и другие литературные дамы помогали Д*, Ирине Николаевне Медведевой-Томашевской, тайно сочинявшей «Стремя» на даче в Гурзуфе. Туда наведывался Солженицын, приезжала Елизавета Воронянская, с риском для себя тайно печатавшая и хранившая «Архипелаг ГУЛАГ». То был, в сущности, заговор против Шолохова, который закончился двумя смертями. Арестованная несчастная Воронянская выдала место, где хранила рукопись и покончила с собой. Узнав о самоубийстве подруги, Д* выпроводила всех родных с дачи, осталась в одиночестве и жить не захотела, ожидая вслед за Воронянской, допросов и ареста.

Все те давние встречи, явки и прочие конспиративные ухищрения ради утверждения лжи – явно неправое дело. Известно, никакие доказательства не берутся в расчет, если есть вера, будь то в Бога или коммунизм, монархию или демократию, белое или красное дело. Питерский пушкинист Томашевский всю жизнь не верил в авторство Шолохова: «Ну, не мог же, в самом деле, молодой человек с четырехклассным образованием, иногородний, не знающий ни казачьего быта, ни донской истории, сразу написать произведение такого масштаба, такой силы, которая дается лишь большим жизненным и литературным опытом»…

Его жена Ирина Медведева - Томашевская, Дама, она же Д*, поверила покойному мужу и взялась в старости за «Стремя» на свое горе и беду. Фанатичная вера «демократической общественности» в плагиат «сталиниста» примиряет ее с явной клеветой. Стало признаком хорошего тона публично сомневаться в авторстве Шолохова, высказываться о плагиате, как о бесспорном, доказанном факте в интервью, мемуарах, статьях, стихах: Сверклассик и сатрап,

Стыдитесь, дорогой,

Один роман содрал,

Не смог содрать дугой.

Это строчки Андрея Вознесенского. Другие стихи и проза попали мне на глаза в Интернете. Вдохновлены они «Литературным котлованом» Зеева Бар Селлы. Его сочинение Дмитрий Быков назвал книгой «о подлинных авторах шолоховского наследия – Вениамине Краснушкине, Константине Каргине и Андрее Платонове. Русскоязычные издания на Западе заполнил статьями фанат плагиата Семен Ицкович, назвавший автора «великим тружеником», а книгу «замечательной поистине научной». Из «Литературного котлована» он узнал, что на титуле «Тихого Дона» должно стоять имя погибшего в 1920 году забытого литератора Вениамина Краснушкина или же его псевдоним «Виктор Севский». За это открытие, возвращение русскому народу имени гениального творца романа, он готов поставить Бар-Селле, как дважды Герою, памятник при жизни. И даже сочинил, в подражание Пушкину, стихи, что «долго будет тем любезен он народу, что имя Севского из праха воскресил». В «Литературном котловане» 460 страниц формата А4 , 65 страниц научно-справочного аппарата, куда я попал, доверху заполняющие эту глубокую выработку комья грязи. Жалко талантливого автора, угробившего 20 лучших лет жизни на гиблое дело.

И меня удостоили песни, наподобие тех, что исполняли гусляры во времена удалого купца Калашникова:

Ай, ребята пойте, только гусли стройте!

Ай, ребята, пейте – дело разумейте!

Тароватому Ефимычу слава!

И красавице Фаинушке слава!

За что такая честь? За то, что «получив у известного критика Юрия Лукина редактора «Тихого Дона» и друга Шолохова необходимые сведения о рукописи в семье Кудашевых добрался до рукописи и тайно от хранительницы ксерокопировал некоторые фрагменты». Но, если бы мой друг Юрий Борисович Лукин имел в своих руках сведения о рукописях, то сам бы непременно сообщил о них в передаче по телевидению, когда рассказывал о жизни Шолохова в Москве. Эту передачу я помогал ему делать. Поверив лживым выдумкам, гусляр назвал меня «тароватым» за то, что якобы хранительница и я «вступили в сговор, желая продать рукопись ИМЛИ, и назначили за нее сначала 50 , а потом 500 тысяч долларов». Но если бы я состоял с хранительницей в «сговоре», то зачем тайно от нее ксерокопировал рукописи, которые она, к слову сказать, не помышляла продавать.

Помогала мне ксерокопировать действительно «Фаинушка», служившая вблизи ксерокса Московской организации Союза журналистов СССР. За что и спета ей «Слава!» маститым гусляром Владимиром Сергеевичем Бушиным в его злобной книге «Гении и прохиндеи». Вслед за теми, кто считает себя выразителями «русского духа», Бушин назвал меня «конквистадором», захватчиком. Досталось и моему отцу. «В одном научном труде 1999 года я прочитал, - пишет Бушин, - что Ефим Моисеевич Колодный, отец журналиста, сперва работал живодером на бойне, а потом управляющим в публичном доме. За достоверность не ручаюсь, но каждому свое. И я ни в чем не виню его сына». Хотел бы знать, какой такой «научный» труд читал Бушин. Отца моего рабочие в цехе называли Харитоновичем. По записи в его трудовой книжке явствует, в годы войны он был начальником смены паросилового цеха Магнитогорского металлургического комбината имени И. В. Сталина, в старости работал слесарем, перед смертью в 90 лет продавал проездные билеты.

С одной стороны, Шолохова сбрасывают с пьедестала «демократы», с другой стороны, душат в цепких объятьях антисемиты, ревнители чистоты русской крови. «Нельзя не обратить внимания, что среди нынешних обличителей Шолохова очень уж много лиц, как теперь выражаются «еврейской национальности», - пишет один из авторов вышедшей недавно книги с названием «Тихий Дон»: слава добрая, речь хорошая». Я этих «лиц» в большом количестве не заметил. Все начала Ирина Николаевна. Ее вдохновлял Александр Исаевич, неоднократно обвинявший Шолохова в плагиате. Далее Макаровы – русские, Мезенцев – ростовский доцент, русский. Рой Медведев – русский. Новоявленные лиходеи в Санкт-Петербурге Андрей Чернов, Юрий Кувалдин, в Орле Владимир Самарин. Один назвал Шолохова «мародером», другой – «неграмотным», третий дублирует Д*....

Как известно, первыми честь Шолохова защитили руководители РАППа. Оказывается, они сделали это не потому, что вступились за честь собрата по перу. А потому, что «еврейские литначальники Л. Авербах и В. Киршон, женатый на нескольких еврейках А. Фадеев и сомнительный В. Ставский, (только природный казак А. Серафимович)» вступились за еврейских комиссаров «сплошь сугубо положительных» в «Тихом Доне». Такая вот позорная «речь хорошая». Но если, как народ пытаются убедить, Михаил Александрович - антисемит, почему у него комиссары в романе сугубо «положительные», почему еврейская девушка Анна Погудко так пленительна, а роль Аксиньи в кино доверил он Элине Авраамовне и до нее Эмме Цессарской? В своем письме бывший техсекретарь «Московского рабочего» называет сотрудников отдела, впервые издавших «Тихий Дон» книгой. Вот они - Анна Грудская, Ольга Слуцкер, Меркель. Евгения Левицкая, в девичестве Френкель. Кто все они? Ну, и я заодно с ними.

Что еще почитать

В регионах

Новости

Самое читаемое

Реклама

Автовзгляд

Womanhit

Охотники.ру