…Это что-то поразительное, когда молодые, веселые, подтянутые музыканты-сеульцы враз погрузили зал сначала в тончайшие “Забытые приношения” Оливье Мессиана, а потом и в столь странное для европейского слуха “Шу” — шепот горных ручьев, над которыми спит ветер; “Шу”, рожденное буквально из ультразвука, — египетское божество эфира…
Сочинила “Шу” удивительная композиторша Ынсук Чин (училась у самого Дьёрдя Лигети в Гамбурге). Любопытно, что, будучи весьма успешным и играемым сочинителем в Европе и в Америке, Ынсук Чин никак не использовала прежде звуковые возможности национальных азиатских инструментов… Но красота шэна, его “сливающееся с природой звучание” автора переубедили.
Еще на премьере этой вещи в Токио в прошлом году солировал несравненный мастер У Вэй; играл он и сегодня, вдохновленный поэтически точным устремлением оркестра под руками дирижера Мюнг Вун Чунга. Застаем У Вэя в специальной клетушке для солистов (в недрах Колонного зала):
— Удивительный звук у шэна…
— Инструменту, вы не поверите, четыре тысячи лет. Старинный, прекрасный, медитативный, обладающий массой возможностей. Был придворным инструментом у китайских императоров. И национальную музыку на нем играю, и обработки Баха, Вивальди — что угодно. Он настолько глубок и мудр, что не портит никакую музыкальную традицию.
— Любопытное устройство…
— А вот потрогайте основание инструмента — эту металлическую колбу…
— Очень горячая.
— Вот-вот, это практически термос: наливается горячая вода, я через трубочку дую… Есть много разновидностей шэнов, совместимых с оркестром. И альт, и бас… Собственно, потом он попал в Европу (всего несколько веков назад), где и преобразовался в аккордеон да фисгармонию — все они родственники шэна. Ну да, и ваш баян — отсюда же…
— Вы поразительно двигаетесь во время концерта в такт музыке, этакие пляски шамана с раскачиваниями из стороны в сторону. Все это традиция игры на шэне?
— О нет, это просто мое видение данного произведения, я так его переживаю. А без переживания на шэне играть невозможно: дух идет изнутри…
