На самой вершине высотки, что на юге Москвы, на 24-м этаже у художника, театрального режиссера и актрисы Татьяны Стрельбицкой собственный маленький рай: огромный округлый балкон с плетеными качелями, забавными мозаиками на бортиках и сумасшедшим видом на бескрайнюю столицу… Однако холст Таня устанавливает в гостиной, стены которой сплошь увешаны ее яркими картинами. В центре пространства — рабочее место. Барный стул затянут прозрачной пленкой, как и стол, на котором покоится ее «Эверест» из тюбиков с краской.
— Марийка!.. — почему-то так решила называть меня Таня. — Ты сегодня моя модель, а значит, должна мне все-все рассказывать. Только тогда я смогу увидеть тебя по-настоящему. И настоящей изобразить. Ты, например, что больше любишь — круглое или квадратное?
— В смысле? — задумываюсь, сидя на черном высоком стуле и придерживая юбку. По просьбе художницы моя макси-юбка стала мини.
Вообще Таня любит писать обнаженную натуру не меньше, чем задавать неожиданные вопросы. Впрочем, как и любой художник, который работает с «натурой». Кстати, до меня актриса Евдокия Германова без проблем разделась перед Стрельбицкой — позировала для той же выставки о Москве.
— Я вот люблю круглое: яблоко, ствол дерева, солнце. А ты? — не унимается Татьяна, кажется, выписывая контуры моей фигуры.
— Ну, наверное, круглое… как Земля или Садовое кольцо…
Похоже, в этот момент на холсте решался размер — а может, и форма — моего скромного бюста.
Из истории профессии
Профессия натурщика появилась не позднее самого искусства. А как еще древнегреческие скульпторы могли изваять своих атлетически сложенных богов, а да Винчи — написать Джоконду? Без натуры? История сохранила не так уж много имен муз, и все-таки некоторые мы знаем. Так, для скульптуры Афродиты Книдской (350–330 годы до н.э.) — самой знаменитой статуи богини любви времен античности, сохранившейся лишь в копиях, — Праксителю позировала Фрида, знаменитая античная гетера. Это был настоящий скандал: оратор Евфий, ее отвергнутый поклонник, обвинил Фриду в безбожии. На разбирательстве защитник Гиперид в качестве последнего аргумента сдернул с нее одежды, и по легенде красота женщины произвела такой эффект на судей, что ее тут же оправдали. Потом Мнесарета (таково настоящее имя модели) не раз позировала Праксителю, а в зрелые годы — Апеллесу. Его работа «Афродита Анадиомена», написанная с Фриды для храма Асклепия, изображала новорожденную богиню, выходящую из волн. Картина не сохранилась, но считается, что именно ею вдохновлялся Боттичелли, создавая «Рождение Венеры».
А великий Рафаэль не раз писал Форнарину (булочница, итал.), на самом деле девушку звали Маргарита Лути. Ее он увековечил на сводах Сикстинской капеллы в образе Мадонны с младенцем. Нет, без моделей художнику — никуда.
В отличие от других художников Стрельбицкой не нужно, чтобы модель замирала и молчала как рыба. Она пишет в духе немецких экспрессионистов, которые, как и Таня, любили работать пальцами и мастихином, играть цветами и фантазировать на холсте. То есть вне зависимости от make up художник увидит тебя по-своему: схватит позу — и давай гоняться за образом... Для этого все время говорит с моделью — вроде обычный треп, а на поверку — как на исповеди. Я сдалась ей с потрохами: коренная москвичка с соответствующей фамилией и прозвищем Москва, родилась на Старом Арбате и вот 5 лет скитаюсь с любимым супругом по съемным квартирам. Но и художнику от меня достается порция вопросов.
Пугачевой и не снилось
— Таня, а тебя часто путают с Пугачевой?
Тряхнув рыжей копной волос, художница отрывается от работы.
— Никогда не хотела быть ни на кого похожей, но, правда, с Пугачевой путают постоянно! До смешного!.. Однажды сажусь в маршрутку — любви наземный транспорт, — а водитель мне: «Алла Борисовна, денег не надо! Я в семьдесят каком-то был на вашем концерте в родном городе…». Как ни пыталась ему объяснить, что он обознался, не вышло. Но менять цвет не хочу — мне в нем комфортно. Покрасилась еще в советское время, когда такого яркого рыжего никто не носил.
— А рисовать когда начала?
— С детства — в художку, как все, школьницей ходила. Только после каждого урока я была с ног до головы краской перемазана, а другие дети — все чистые. Ну прямо так же, как сейчас (она в просторных, будто дизайнерски заляпанных краской штанах и футболке. — Авт.). Правда, училась я на театрального режиссера в Киеве. И ставила спектакли, и сейчас ставлю. В сентябре премьера — «Солнечные мальчики», по малоизвестной пьесе итальянского кинорежиссера, поэта и писателя Пьера Паоло Пазолини «Affabulazione». Драматическая история, между прочим, в финале отец убивает сына. Конфликт отца и сына — как противостояние жизни и смерти. Это очень многослойная пьеса, впрочем, мне простые и неинтересны.
— И какая была самой сложной?
— В Киеве, 10 лет назад. Я работала в паре с Виктором Авиловым, играли в Доме офицеров комедию «Свободная пара». Приехала вместе с мужем — Володенькой Концедаловым, он был потрясающий: невероятной души человек, любил меня безумно, сердечко только его шалило — давали знать испытания, выпавшие на долю диссидента. Никогда не забуду тот день: утро было солнечным и теплым, но почему-то птица билась в окно. И вот мы в театре. Он всегда провожал меня на сцену, стоял весь спектакль, кроме этого... Володеньке стало плохо... прилетела реанимация, констатировала клиническую смерть. Врачи говорят, что я должна играть, чтобы его поддержать. И я вышла на сцену... Пока играла — он умирал... Врачи ничего не смогли сделать. Через две недели надо было отработать гастроли в Нижнем Новгороде — «Любовник» в постановке Романа Виктюка, но уже без него… Затем Москва, но только без Володи... Одиночество вселенское…
Из истории профессии
Однако одна из самых волнующих историй о художниках и моделях случилась в XIX веке, в расцвет искусства прерафаэлитов, что сейчас можно видеть в Пушкинском музее. История в духе любовной драмы, случившейся наяву. Художники Данте Габриэль Россетти и Уильям Моррис нашли несколько красавиц для своих работ и изменили их судьбу. Одна из них — Джейн Бёрден. Россетти предложил Джейн позировать для королевы Гвиневры, а Моррис изобразил ее в работе «Прекрасная Изольда». Позже модель стала женой Морриса, который занялся ее образованием. Девушка оказалась настолько способной, что выучила несколько языков и в совершенстве овладела искусством этикета. Джейн вошла в высшее английское общество. По легенде именно она стала прообразом Элизы Дулиттл, героини «Пигмалиона» Бернарда Шоу. Но, несмотря на замужество, Джейн осталась музой и любовницей Россетти, даже когда тот женился на другой модели — Элизабет Сиддал, рыжеволосой красавице, с которой написал знаменитую «Офелию». Для этой картины Сиддал позировала в ванне. Многочасовое лежание в воде не прошло даром для натурщицы — она заболела и так и не смогла оправиться от недуга.
Надо сказать, что сегодня натурщиком может стать каждый. Художественные вузы ждут готовых сидеть неподвижно (и зачастую обнаженными) несколько часов кряду перед группой из 20–30 студентов и, как водится, получать за это копейки. «Обнаженка» — вообще жанр академический и обязательный в программе любого студента-художника уже многие века. В классических условиях институтского класса (или пленэра) модель неподвижно может проводить часы, работая до 8 часов в день с перерывом на обед, как и мы с вами. Сидеть полдня ради искусства чаще решаются сами же начинающие художники. Но то вузы...
Последний штрих с котом
В разговорах пролетает пока пять часов. Все это время я сидела смирно, стараясь не менять позу. Но пару раз все же отвлекалась на персики и чай с ликером — Стрельбицкая не так строга, как Россетти. И вот картина почти готова... Таня — по уши в краске — ходит вокруг да около полотна с маленьким круглым зеркальцем. Она встает так, чтобы боковым зрением видеть отражение картины. Такая хитрость — чтобы увидеть результат со стороны. Отстраниться.
— Всегда сложно остановиться, все что-то хочется доделать... А какое животное для тебя главное? Вот я ассоциирую моего Володюшку с жирафом — вон они, оранжевые бесята, на моих картинах скачут! А у тебя кто?
— Коты. Люблю, но завести из-за переездов не решаемся. Ну и муж мой — самый настоящий кот.
Так на картине появляется синий кот, уютный и добрый, как ночная Москва. Пара минут — и вот финал. Пора закупоривать тюбики с краской и возвращать их на законный «Эверест». Но перед тем как показать мне результат, нынешний муж художницы, тоже Володя, включает камеру — через такую видеопроцедуру проходят все модели Стрельбицкой. Я реагировала спокойно, но сильно удивилась своим большим и печальным глазам — откуда столько густой печали? И такие ли огромные у меня глаза?
И тут я делаю вывод — самое сложное в роли натурщицы не пятичасовое сидение, не пристальное внимание к каждому твоему изгибу, а вот это — увидеть результат. Открыть в себе то, что самой в зеркале заметить сложно.
* * *
Почему-то директор галереи А3 Виталий Копачев отобрал именно эту картину для афиши выставки и написал такие слова о проекте: «Каждый город имеет свой характер; его не опишешь несколькими фразами — особенно если говорить о мегаполисе, особенно о Москве. Тем не менее у каждого есть свои представления об этом характере, и вольно или невольно мы обмениваемся ими. Из этих личных представлений, как картинка из крошечных пикселей, складывается «коллективный образ» города, приобретая отчетливые женские черты...»
В них можно будет вглядеться на выставке «Имя женское — Москва» в Староконюшенном пер., 39.
