— Человеку, который ни одной вашей книги не читал, с какой посоветуете начать?
— Меня все знают главным образом именно по «Метро» — и в России, и в Европе. А остальные мои книги — «Сумерки», «Рассказы о Родине» — на «Метро» не похожи. «Метро 2033» обо мне сегодняшнем говорит мало, это моя первая книга, студенческая: я начал ее писать, когда мне было 17, а когда было 25, она вышла в свет. С тех пор я никогда не менял ее текст. Не хочу я сегодняшний править себя вчерашнего. Но с тех пор, как я ее писал, прошло больше десяти лет. Душа с годами растет или ссыхается, вчерашний слепок больше ей не соответствует. Если хотите автора Глуховского свежего, а не мумифицированного, — читайте «Будущее».
— Бестселлером, суперхитом становится то, что попадает в точку. Лежало на поверхности, но никто не видел, — а автор увидел. Как думаете, с «Будущим» попадете в точку, в болевое место?
— Понятия не имею. Когда мне в голову пришла идея романа «Метро 2033», мне не казалось, что я напишу нечто остроактуальное или что-то такое, что может завоевать масс-маркет. Я просто делал то, что было интересно мне самому. Интересно было вообразить себе свою жизнь на станциях московского метро в мире, где, кроме метро, ничего другого и не осталось. Интересно было вообразить, что та Москва, которая нас окружает сегодня, превратится в такие античные руины, увитые плющом и давно покинутые людьми... Мир без людей, где ты — один... Многие ведь, наверное, в детстве такое себе воображали. Написал — и попал в точку.
С «Будущим»... У меня нет ощущения, что я пишу о чем-то трендовом. Но бессмертие, вечная юность — это темы завтрашнего дня. Человечество стоит на пороге открытий, которые его изменят навсегда. Генная инженерия уже позволяет радикально продлевать жизнь лабораторным животным. Очевидно, мы — следующие. Разве не интересно представить себе, что станет с нами, если смерть отменят?
— Когда-нибудь отменят… Сегодня это все равно фантастика. Что это изменит для нас сегодняшних?
— Например, будем ли мы нуждаться в Боге? Ведь душа была придумана нами оттого, что тело наше ненадежно и недолговечно. Душа — это бэк-ап, сохранение файла нашей личности на удаленном сервере загробной жизни, в облачном сервисе рая. Но если тело вечно, зачем нам душа? Чем нам тогда может быть полезен Бог? Зачем нам церковь?
Или вот: мир будет перенаселен, но ресурсы его ограничены. На всех счастливых, вечно юных, бессмертных людей не хватит места, воды, еды. Значит, будет ограничение рождаемости — да, как в сегодняшнем Китае. Что для нас важнее — иметь возможность завести ребенка или оставаться вечно молодыми? Для кого жить — для себя или для своих детей? Выбор между тем, жить ли для себя или отважиться на рождение ребенка, с которым сталкиваются, помимо прочего, герои романа, — это не фантастический выбор. Каждый мужчина, приближаясь к 30 годам, должен решиться на то, чтобы перестать жить только ради себя, чтобы завести ребенка. Да и девушки сегодня тоже с этим не спешат. А ведь рождение ребенка — это переход в иное агрегатное состояние. Ты и сам перерождаешься, давая жизнь другому. И вообще в «Будущем» ничего фантастического нет. Все так и будет.
— Какой вывод вы делаете — человек достоин бессмертия или нет?
— Смерть — самый большой из вопросов, которые когда-либо перед нами стояли; это единственное, с чем мы никогда не могли смириться, — и единственное, с чем никогда ничего не могли поделать. Созидание, творчество, продолжение рода, душа и загробная жизнь — это все попытки дать ответ на вопрос смерти. Мы никогда не забываем о том, что однажды придется умереть, и смерть наших близких не дает нам забыться. Смерть подгоняет нас, подстегивает, заставляет шевелиться — работать, изобретать, творить, воздвигать империи, жить. Смерть определяет нас. Человек без смерти невозможен. Та нить, которой мы сшиты, как спираль ДНК, двойная — смерть и жизнь переплетаются в нас. Отменив смерть, мы однозначно перестанем быть людьми. И это произойдет в ближайшее столетие.
— В одном из недавних интервью вы сказали, что ваш читатель — молодой, активный пользователь Интернета. При этом, я так понимаю, он сидит в соцсети и ловит бесплатные главы. Все-таки кто он, ваш читатель?
— Тот, кто сидит в соцсети, — действительно молодой и активный человек, и именно он является моим агентом влияния. Я зомбирую его через «ВКонтакте», а уж он несет заразу дальше — домой, в семью, где книги читают матери и отцы, бабки и деды.
Но пишу я не для студентов и не для школьников, не для женщин среднего возраста и не для мужчин, отслуживших в армии. Я пишу для себя — потому что, как только начинаешь конструировать роман, подстраивая историю под какую-то воображаемую потенциальную аудиторию, выходит пустышка, нежить, голем без волшебной записки внутри — сырая глина. Писать и нужно только для себя — так, чтобы самому дрожать от волнения и от возбуждения, чтобы вместе с героями бояться и ревновать, ненавидеть и желать. Как это сделать, если ты для какой-то воображаемой сорокалетней дамы пишешь? Или для мальчика-подростка? Ненастоящее выйдет, мертвое. А если будешь для себя делать — получится живое, электрическое, вибрирующее. И рано или поздно эта книга сама найдет своих читателей, выберет их. Понятия не имею, какая там аудитория у «Будущего». Пусть люди сами решают, их это книга или нет.
— На фоне того, что вы публикуете книгу бесплатно в Интернете, принятый недавно антипиратский закон — ваше мнение?
— Каждый автор должен решать за себя, хочет ли он, чтобы его работы — кино, фильмы, музыка — были доступны в Сети бесплатно. Именно автор, а не продюсеры и не пираты. Я уже десять лет как бесплатно публикую все свои романы в Интернете. Мне это очень помогло. Я не завишу от того, довозят ли дистрибьюторы мои книги во Владивосток, Нью-Йорк, Киев или Калининград, мне все равно, есть ли у моих читателей деньги, я не заставляю их делать выбор между моей книгой и ужином с девушкой в кафе. Мне важно, чтобы меня читали, а не чтобы покупали. Но если Донцова или Познер считают, что наличие их бесплатных текстов в Интернете вредно, — это их полное право. Тем более что пираты зарабатывают на чужом творчестве — рекламой или продажей абонементов. Так что о какой-то благородной миссии — просвещении русского народа, к примеру, — тут речь не идет.
— Дмитрий, ваш новый роман — многофункциональная философская семейная экшн-драма, я бы так сказала. И политики полно. Вот как вы кратко прогнозируете будущее нашей страны: «К этому времени Россия была уже закрытой страной, так называемый национальный выход в офлайн уже произошел, а в отношении новостей с Запада работал так называемый моральный фильтр». Так-с, и какие явления действительности натолкнули вас на такой вариант развития событий?
— «Будущее» — книга о бессмертии и о том, как люди им распоряжаются. Основное действие разворачивается в Европе, где бессмертие достается каждому гражданину просто по праву рождения: это часть соцпакета. Но в других странах мира ситуация иная. В Штатах, к примеру, оно продается с государственных аукционов, на которых побеждает наиболее обеспеченный, — ультралиберальная модель. А в России, где, по сюжету, вакцина от смерти и была изобретена, бессмертие узурпируется группой людей, находящейся у власти в начале XXI века. Народу объявляется, что последствия применения вакцины слишком рискованны, что население к этому не готово, а поскольку Запад отрезан великим файерволом и никакой связи с ним больше нет, россияне так и не узнают о том, что в Европе все уже давно живут вечно.
Лидеры России — президент, министры-олигархи и олигархи-министры — тоже остаются навечно; теперь, когда нас от них не могут избавить даже старость, маразм и сердечно-сосудистые заболевания, они перестают сменяться вообще. А средняя продолжительность жизни обычного человека составляет 28—30 лет. Как в пещерные времена. Бессмертные и бессменные лидеры России, известные своему народу как «Большой Змей», правят страной из крепостей-кремлей, продав за границу сначала весь газ, потом весь металл, затем весь лес и, наконец, начав распродавать опустевшие и высохшие земли. Потому что если схема работает, зачем что-то менять? Я, кстати, уверен, что если бессмертие будет открыто у нас, народу его не доверят.
— Известно, что вы относитесь к существующему положению дел в России не просто неравнодушно, а критически. Почему не уезжаете? И что, собственно, делать? Революцию?
— Эмигранты — зачастую несчастные люди. Оторви любого атланта от родной земли — захиреет. Стоит ли бросать родную страну только из-за того, что ее нынешние правители — недалекие и вороватые люди? У нас ведь не диктатура, а так, болотце с тиной. Пока за инакомыслие не расстреливают — уезжать нет срочности. А пока все недовольные тут и открыто о своем недовольстве говорят — за слова расстреливать не начнут.
Революцией нас очень стращало НТВ, помню, когда люди выходили на Сахарова. Кровь, мол, прольется. Я боюсь крови и такой революции, как в 17-м году, не хочу. Но ведь в Чехословакии без крови было, и в Германии воссоединение бескровно произошло, да и в 91-м в Москве все случилось без тысяч жертв. Может быть революция и у нас — бархатная. И если власть не опомнится, рано или поздно случится.
— Вы неожиданно потрясли виртуозным описанием сексуальных сцен, которыми раньше знамениты не были. У кого и как набирались мастерства?
— Нет в этом искусстве никого выше Бунина, разве Набоков. Но для «Будущего», которое все написано от лица человека весьма специфического, нужно было другое. Может, как у Генри Миллера, а может, и похлеще еще. В общем, было решено ни у кого из старших товарищей не списывать, а просто представить себя на месте главного героя в самые ответственные моменты повествования. Ваша правда, раньше я за эротические сцены не брался — не было уверенности в том, что сумею сделать возбуждающе, но не банально и не похабно, обойтись безо всяческих «нефритовых стержней» и «врат Венеры», вообще без обиняков, — предельно физиологично и при этом без сексологической, воняющей резиной отстраненности. Одно понял: любовная схватка состоит из одних глаголов, а прочее в ней — лишнее. Не нужны описания, не нужны рассуждения, не нужны метафоры. Нету времени на это все в сексе, а есть только на то, чтобы ощущать и действовать. При этом секс весь в романе жесткий и даже жестокий, кому-то это не эротикой может показаться, а порно. Свой рейтинг 18+ книга заслужила.
