В частности, нам удалось узнать, что новое руководство перенесло на неопределенный срок две премьеры: оперы «Иоланта» и «Мавра». По каким причинам? Этим мы поинтересовались у самого Михаила Фихтенгольца.
— Это было не мое решение, это было решение Урина, соответственно, он за него отвечает, и вопросы надо адресовать ему. Он может и должен мотивировать это решение.
— Известны ли причины такого решения?
— Я предполагаю, что причина финансового порядка. Значит, эти постановки не вместились в бюджет.
— Отчего это произошло? Сейчас в Большом сократили финансирование?
— Я не в курсе, сократили ли финансирование Большому театру. Есть вещи, которые меняются. Но в принципе, как бы ни неприятно это было признавать, отмена премьер — это рабочий процесс. Такие вещи, к сожалению, случаются. Причем достаточно регулярно и не только в Большом, поэтому здесь никакой трагедии я не вижу. Но точно о причинах отмены спектаклей может сказать только сам Владимир Георгиевич Урин.
— Премьеры планируется показать в этом сезоне, но в другие сроки, или это вообще перенос на довольно неопределенное время?
— Это точно будет не в следующем сезоне. А когда это будет, Владимир Георгиевич обещал сообщить осенью.
— А что с остальными заявленными оперными премьерами?
— Они все состоятся. Это «Летучий голландец», «Дон Карлос», «Так поступают все» и «Царская невеста».
— А в балете никаких неожиданностей в отношении премьер не случится?
— Про это ничего не могу сказать, потому что я с балетом никак не связан.
— Вы не могли бы прокомментировать неожиданное известие о непродлении с вами контракта? Ведь Урин при вступлении в должность обещал не производить революций и громких отставок, по крайней мере в первое время.
— Я считаю, что это рабочая ситуация. Такое случается, и это нормально, когда новый директор с кем-то прощается из старой команды и приводит кого-то своего. Кто придет на мое место и сохранится ли мой отдел как структурное подразделение театра — на этот вопрос я ответить не могу. Владимир Георгиевич сказал, что оперу ждут большие изменения и значительная реструктуризация.
— Вы предполагаете, что ваш отдел не сохранится?
— Я предполагаю, что не сохранится, но не буду заниматься гаданием на кофейной гуще.
— Вы покидаете Большой театр с чувством сожаления?
— Я покидаю Большой театр, будучи абсолютно спокойным, хотя бы потому, что я сделал довольно много вещей, которые оказались полезными и просто хорошими для Большого театра. Я считаю, что то состояние, в котором опера Большого театра пребывает сейчас… Потенциал оперы очень большой, и я надеюсь, что она продолжит развиваться такими же хорошими темпами, как она развивалась до этого. У меня нет ровным счетом никаких сожалений ни по поводу плохого, ни по поводу хорошего, что происходило со мной за эти четыре с половиной года. А что касается лично меня, то я никогда не мечтал о том, чтобы Большой театр был венцом моей карьеры, и я прекрасно понимал, приходя сюда, что эта история начнется и что не через 10, 15 или 20 лет она закончится, и это опять же нормально. Потому что мне как профессионалу, как менеджеру, который имеет достаточно высокую репутацию в профессиональном мире, мне нужно развиваться, мне нужно идти дальше.
