B большом почете у властей наука никогда не была. Ученых жгли на кострах, их заставляли отрекаться от своих светлых идей. И только некоторые соблюдали твердость духа: “И все-таки она вертится!”
В сегодняшней России ученые тоже не жируют. Их, конечно, не жгут на кострах инквизиции, но разве от этого легче? Многие “имена”, чтоб снискать хлеб насущный, уезжают за рубеж. Планируют, что временно, а получается — навсегда.
“МК” рассматривает эту ситуацию в г. Троицке.
Не так давно социологи провели исследование. Оказалось, 4% россиян полагают, что “утечка мозгов” — это такое заболевание. Вот ответ одного из респондентов: “С ума сошел, мозги потекли, а он не соображает”. Может, такое “заболевание” в природе и есть — когда люди головы “теряют”. Но сегодня (8 февраля страна отмечает День российской науки) мы хотим поговорить, почему нашим ученым неймется в России и они выезжают за рубеж.
Особенно интенсивно “мозги” потекли из России в начале последнего десятилетия прошлого века. Падение “железного занавеса” весьма некстати совпало тогда с экспериментом в экономике, суть которого применительно к науке формулировалась просто: “Спасайся кто может”.
Некоторым “прикладникам” к новым условиям приспособиться удалось. А вот “фундаменталистам” пришлось тяжелее. Если на ускорителе за год проводится один 10-дневный сеанс, так как у института нет денег на электроэнергию, говорить о серьезной работе не приходится. А за бугром такой же ускоритель, такие же исследования — и никаких проблем с электричеством и прочими благами цивилизации.
В Троицке на 33 тысячи населения 10 научных институтов, и отсутствия “утечки”, мягко говоря, не наблюдается. Если на контурной карте закрасить страны, в которых трудятся выходцы из отдельно взятого подмосковного академгородка, белых пятен почти не останется. Физики из Троицка работают в большинстве европейских стран, в США, Канаде, Японии, Австралии, Южной Корее, Сингапуре, Израиле, даже в Чили и Бразилии.
Однокурсники по физтеху прочили Кашину блестящее научное будущее. Но, покинув альма-матер на заре перестройки, он оказался на распутье, как тот богатырь из сказки. Пойдешь налево — в аспирантуру сильного московского института — будешь заниматься настоящей наукой, но до пенсии проживешь в общаге. Пойдешь направо — в режимный “ящик” — жилье со временем дадут, но с наукой и личной свободой будет сложнее. Третьего пути — такого, чтоб и жить нормально, с квартирой, и заниматься любимым делом, — для выпускника изначально не предусматривалось.
Владимир Иванович собирался жениться, поэтому пошел “направо”. Распределился в Троицкий институт термоядерных и инновационных исследований. Отработав 3 года, из них по тогдашним правилам — год на стройке, к 25 годам получил все, на что мог рассчитывать молодой ученый, — однокомнатную квартиру и возможность больше не отвлекаться от науки. Но тут как раз уникальная физическая установка в их отделе практически остановилась. Народ стал разбредаться. Кто — в бизнес, кто — за бугор. Владимир Иванович уезжать не хотел. Он всегда был активным молодым человеком с четко выраженной гражданской позицией. В августе 91-го эта позиция погнала его на баррикады. Кашин хотел жить в свободной демократической стране…
Профессиональные навыки оказались никому не нужны. Нельзя же сказать, что государству нужен ученый, которому оно годами платит зарплату ниже прожиточного уровня? Во Франции он закончил аспирантуру, защитился. С физикой, правда, вскоре расстался. Работает программистом в фирме, где половина сотрудников — такие же бывшие “физтехи”. Пишут софт для банков. Снимает с семьей двухкомнатную квартиру, но подумывает о покупке собственной: “В кредит на 12—15 лет это не проблема”. А первым делом осуществил давнюю мечту — сдал на права и купил хорошую машину. Объездил пол-Европы. За первый год только штрафов заплатил больше, чем заработал бы в родном институте…
Другому физику — назовем его N. (большинство собеседников по разным причинам “светиться” не хотят) — с распределением, наоборот, повезло. В Институте спектроскопии (ИСАН) он попал под начало ученого с мировым именем. Работы их группы всегда были востребованы, проблем с самореализацией не возникало. В конце 80-х пошли плотные контакты с ЦЕРНом (Европейский центр по ядерной физике на территории Швейцарии), и основное место работы N. постепенно переместилось туда. В 40 лет месяцами жить в гостинице вдали от семьи — не сахар. Но особого выбора и не было: на зарплату ученого в России прокормить семью невозможно, а никаких способностей к бизнесу N. в себе не ощущал. Да и не хотел он бросать дело, приносившее ему полное удовлетворение.
Недавно N. “повезло” еще раз: он выиграл конкурс у шести местных соискателей и получил постоянную позицию. Зарплата выросла. Появилась возможность перевезти семью. ЦЕРН платит пособие на двоих детей, оплачивает страховку. Живут в квартире “с тремя спальнями”, а через 3—4 года, по расчетам N., смогут взять кредит на покупку дома во Франции неподалеку от швейцарской границы. Обойдется это примерно в 250 000 евро, из которых 20% надо внести сразу.
В Европе переход в штат научной организации для наших людей — большая редкость. Обычно с ними заключают временные контракты на срок до 5 лет. Контракт потом может несколько раз продлеваться на год-два. Оплата труда — наравне с “аборигенами” той же квалификации. К примеру, в Германии физик, кандидат наук, получает порядка 4000 евро. За вычетом налогов и платы за квартиру остается чуть меньше половины. На жизнь хватает, но по сравнению с другими странами Евросоюза Германия считается не самым удачным местом в смысле зарплаты.
Контракты хоть и временные, но большинство ученых, поживших в Европе, своего возвращения в Россию уже не представляют. Если крепко зацепиться все же не удается, уезжают в США. Там проще получить вид на жительство и постоянное место. Причем с одинаковым успехом устраиваются ученые, приехавшие работать по приглашению, и переселенцы, выехавшие по израильской или немецкой визе. В Европе получить работу по специальности переселенцам практически невозможно.
Бывший завлаб Института земного магнетизма, ионосферы и распространения радиоволн (ИЗМИРАН) доктор наук Маркелов улетел на конференцию в США 18 августа 1991 года. Дома с тех пор не был — очень уж сильное впечатление произвел первый путч. Сегодня он руководитель группы в лаборатории реактивного движения университета в Калифорнии в системе НАСА. Доход — более 100 тысяч долларов в год. Однако ученый специально подчеркивает:
— Стандарты жизни ученых в США очень высоки, но они не постоянны и никому не даются как подарок. Каждый должен поддерживать свой уровень тяжелой работой и соревнованием. К тому же настоящими учеными движут не деньги и высокий уровень жизни, а любопытство и чувство интеллектуальной свободы.
О свободе, как и о возможности заниматься любимым делом, говорят все. Даже те, для кого здесь остро стоял вопрос элементарного выживания, предостерегают от желания искать причины отъезда только в “экономической” плоскости. Уезжают и вполне обеспеченные люди.
В 1996 году директор Института физики высоких давлений А.А.Абрикосов отправился работать в Аргонскую лабораторию в США, не обращая внимания на шумиху, поднятую воинствующими “патриотами”. Академик, ученик Ландау, один из классиков физики твердого тела, предпочел активную научную деятельность заботам администратора по добыванию денег на отопление института. Сегодня в Интернете не проблема найти ссылки на работы последних лет 74-летнего патриарха.
Замдиректора одного из институтов, так же доктор наук, уже в этом году переехал в… Мексику. По его собственной оценке, в России он был преуспевающим, “упакованным” ученым — квартира, дача, машина, высокая должность с хорошими перспективами роста. Вот как он рисует ситуацию в Академии наук:
— Эра геронтократии, если и прошла в правящих верхах страны, то совсем не в академии. Там все те же лица, что и 20 лет назад. Казалось бы, хорошо: должны мыслить по-советски. Т.е. первым делом самолеты, ну а девушки потом. Но нет, в том, что касается экономики, старички быстро перестроились… Дело организовано так, что деньги делятся в ближнем кругу, а остальные сотрудники сидят на ставках, которые уже в разы меньше прожиточного минимума.
При этом в большинстве институтов наука выродилась в бумаготворчество. Плодятся отчеты, за которыми не стоит никаких новых исследований. Главное правило — объем отчета должен быть пропорционален количеству полученных институтом средств. Но неужели в стране бескрайних телесериалов науке живется лучше?.. По оценке ученого с мировым именем в области изучения предвестников землетрясений, бюджет мексиканской науки раз в 10 больше, чем российской. Его зарплата при соответствующем опыте и квалификации доходит до уровня американской.
Тем временем государственный телеканал приносит тревожную весть: “Миннауки считает, что потеря каждого ученого обходится стране в 300 тысяч долларов”. Бабушки по эту сторону экранов вздыхают: “Родина их ростит-ростит, учит-учит, а они…”. Надо бы как-то успокоить пенсионеров.
По грубым оценкам, численность сотрудников в троицких институтах уменьшилась за последние 10 лет на 30—50%.
В количественном выражении доля уехавших на ПМЖ невелика. Так, в Институте ядерных исследований РАН сегодня работают 1200 человек (из них “научников” — половина), за границу уехали 20 ученых. В ИЗМИРАНе процент “утекших” один из самых высоких — 30 человек на 600 нынешних сотрудников. Из ИСАНа 10 человек уехали на ПМЖ, еще 10 — в длительных командировках (что примерно то же самое). Всего же в институте 270 сотрудников, из них 130 — научных.
Уезжают, конечно, самые активные и деятельные, наиболее уверенные в себе люди. Но суммарный потенциал остающихся все равно неизмеримо больше. Только для реализации этого потенциала им нужны нормальные условия для работы. Вот тут бы государству и расстараться, посодействовать. Ан нет, лучше будем скулить о потерях. И что интересно: министры от науки, инспектируя время от времени троицкие институты, приезжают на последних моделях “Ауди”. А их “подопечные” в институтских лабораториях сидят перед компьютерами “486-й пробы”, да иногда и в очередь…
Но, по последним данным, относительно скоро российской науке заживется хорошо. Госсовет якобы принял решение, что до 2010 года ее финансирование будет увеличено в 6 раз по сравнению с нынешним. Начнется это повышение с 2006 года. Вот тогда, наверное, “мозги” течь и перестанут. Ну, может, будут лишь слегка так капать. Если, конечно, до 2010 года в России вообще кто-то останется.
