“Русо туристо, облико морале, цигель-цигель ай-лю-лю!” — с ходу выдает мальчишка в лавке в одном из горных оазисов, лежащих за сотни километров от традиционно излюбленных отдыхающими приморских Хаммамета и Сусса. А уж на курортах — и говорить не приходится. Всякий торговец норовит продемонстрировать весь запас известных русских слов и реалий: от Путина (“Хороший мужик!”) до “Спартак-Москва”.
Еще лет пятнадцать назад в Тунис за год приезжало всего несколько десятков туристов из СССР. Теперь счет идет на десятки тысяч. Благо тут есть все: море, солнце, вкусная еда, знаменитая на весь мир талассотерапия, масса памятников истории и еще 33 удовольствия.
Туристы везут из Туниса рукодельные берберские коврики, серебро, кальяны — кто что накупил. Но редко кто уезжает без бутылки-другой местного напитка “Буха”. Выпивка явно на любителя, с сильным сивушно-инжировым запахом, но не лишенная своей неповторимой прелести. Напоминает грузинскую чачу... Говорят, что инжирную водку “Буха” в Тунисе начали гнать местные евреи. Но есть несогласные с этой версией: мол, никак не могло обойтись без русских эмигрантов, которые вдали от родины наладили производство горячительного напитка. Вот и спорит народ меж собой: что от чего произошло: слово “бухать” — от наименования напитка? Или же сам напиток — от слова “бухать”?..
Вообще с “этим делом” в Тунисе интересная получается ситуация. С одной стороны, сухого закона здесь нет, страна помимо “фиговой” водки производит очень неплохие вина. С другой стороны, местный люд к выпивке равнодушен. Хотя бывают исключения. “Ты так лихо пьешь вино, а как же религия?” — спрашиваю у знакомого тунисца. “По мне лучше пить хорошее вино, чем быть хорошим мусульманином”, — слышу в ответ. Купить “огненную воду” не так-то легко: не во всяком магазине ее найдешь.
— Где тут у вас в городе алкоголь продают? — спрашивает мой спутник-журналист по-арабски у местного жителя в Суссе, перебирая в руке молитвенные четки.
— Вон в том квартале. А что вы, их взрывать собираетесь?.. — шутит тунисец.
По всему Тунису развешана реклама воды под названием “Boga”. Говорят, что своим названием эта “Бога” опять-таки обязана русским эмигрантам. Так было прочитано тривиальное русское слово “вода”. Но не одними напитками оставили след выходцы из России в этой североафриканской стране.
Самый центр одноименной столицы Туниса. Здесь, на проспекте Мохаммеда V, среди лохматых пальм стоит скромная церковь, увенчанная луковкой с православным крестом. Это храм Воскресения Христова. Мы, несколько российских журналистов, подошли было к церкви, но она оказалась закрытой. “Значит, не судьба”, — решили мы и уже направились к нашему джипу, как у храма затормозила машина, откуда донеслось по-русски:
— Вы хотите зайти?
Молодой отец Дмитрий проводит нас внутрь маленькой и уютной церкви.
— Иконы у нас в основном из корабельных церквей, сняты с судов русского флота. Вот эти — с крейсера “Кагул”, а эти — с линкора “Георгий Победоносец”.
Именно в Тунис во время Гражданской войны были эвакуированы из Крыма корабли бывшего Императорского флота. Как напоминание о драматических поворотах истории — табличка, на которой — с “ятями” и “ерами” — выбиты имена русских “тунисцев”, погибших во время Второй мировой (они сражались в рядах французской армии). А рядом висит другая мемориальная доска — памяти советских военнопленных, умерших и погибших в Тунисе и Ливии. Немцы привозили пленных для работы в североафриканских рудниках. Символично, что в качестве ваз для цветов в храме используют до блеска начищенные гильзы от снарядов. Переворачиваем одну из них: на донышке выбито “1941”.
Церковь была открыта еще в 1956 году. Большинство русских после провозглашения Тунисом независимости приняли французское гражданство и уехали в Европу. Постепенно церковь пришла в упадок. Нашлись те, кто захотел было наложить на нее руку. Однако стараниями самой известной русской жительницы Туниса — Анастасии Ширинской — церковь удалось отстоять.
Прихожане — в основном женщины из бывшего Союза, вышедшие замуж за тунисцев. На праздничные службы собирается по нескольку сот человек.
— Мы теперь зимой не мерзнем, — хвастает отец Дмитрий. — Вот батарею поставили. Один араб пожертвовал 5000 динаров.
— Православный?!
— Нет, мусульманин.
С местными жителями, исповедующими ислам, по словам священника, отношения складываются нормальные.
— Бывают, правда, всякие люди. И такие, кто настроен враждебно. Но это те, кто не знает не только что такое православие, но и что такое ислам, — говорит отец Дмитрий.
“Знать ислам — значит противостоять исламизму”, — так можно сформулировать политику тунисского руководства. В Тунисе находится одна из главных исламских святынь — мечеть Сиди Окба в городе Кайруан. Это первая в Африке мечеть, возведенная арабами. Говорят, что несколько паломничеств в Кайруан приравниваются к хаджу в Мекку. При этом тунисцы гордятся тем, что это чуть ли не единственная исламская страна, где не действуют законы шариата.
“Теперь фундаментализм — это ваша проблема: я имею в виду Париж, Лондон, Вашингтон. Франция, Великобритания, Соединенные Штаты используются фундаменталистами-террористами в качестве безопасного убежища”, — эти слова тунисского президента Бен Али нельзя не признать пророческими: они были сказаны за несколько лет до терактов 11 сентября.
В самом Тунисе четко проводится водораздел между исламом и политикой. В стране нет места религиозным партиям, попытки использовать религию в политических целях жестко пресекаются. В то же время поощряется изучение ислама, поддерживаются мечети, дети изучают суры Корана. Пока просвещенная Франция запрещает девочкам-мусульманкам приходить в школу в платке-хиджабе, вызывая бурю протестов, в мусульманском Тунисе все решается гораздо проще. Кто хочет ходить в хиджабе — ходит. Кто не хочет — не ходит.
— Да, я мусульманка, я хожу в мечеть, я молюсь, — рассказывает, легко переходя с французского на английский, молодая девушка. — Я уважаю наши традиции. Но это мое личное дело. И хиджаб я надевать не собираюсь.
Терпимость, которую взлелеивают в Тунисе, явно приносит свои плоды, делая страну безопасней, а значит, и более привлекательной для иностранцев. Не секрет, что именно туризм является одним из столпов местной экономики, развивающейся буквально не по дням, а по часам.
— Я был здесь пару лет назад, здесь же пустырь был, — показывает мой коллега на выстроенный деловой комплекс.
Особенно впечатляют тунисские успехи на фоне соседнего Алжира, фактически погруженного в состояние гражданской войны. Многие алжирцы уезжают на уик-энд в Тунис, чтобы отдохнуть от родных реалий. Близость неспокойного соседа заставляет тунисцев держать ухо востро. Несколько раз видим, как полицейские останавливают машины с алжирскими номерами для проверки документов.
— Вон там — мираж, видите? — буднично говорит водитель, показывая вдаль. На кромке сахарского горизонта действительно виднеется “фата моргана”. Никакого оазиса с пальмами, ни роскошного дворца видение не напоминает. Зато при известной доле воображения очень похоже на низко повисшее над землей НЛО. Оно и понятно: неслучайно же в этих местах снимались культовые Star Wars.
В нескольких десятках километров от тунисского города Тозер, в песках Сахары, можно лицезреть остатки декораций от съемок легендарных “Звездных войн”. Дорога к съемочной площадке далась нелегко. Наш джип с ревом карабкался на высоченные песчаные барханы, иногда начиная буксовать, а затем — под крики и причитания пассажиров — съезжал с почти отвесной дюны вниз, чтобы штурмовать новый бархан. Единственное желание — выскочить из машины, пока она не перевернулась. Но обошлось.
Наконец на ватных ногах выкарабкиваемся из машины. Гладкая пустыня, на которой кучкуется полукругом несколько “домиков” с куполообразными крышами. Стоящие рядом псевдокосмические сооружения, напоминающие нечто среднее между роботом и водокачкой, придают поселку совершенно фантастический вид.
Это — планета Татуин. Та самая, на которой скрывались от врагов рыцари Джедая и королева Падме Амидала; та самая, на которой победил в безумной гонке Энекин Скайуокер; та самая, на которой вырос его сын Люк...
Если бы не Тунис, космическая сага могла бы получиться совсем иной. Само по себе название далекой планеты Татуин — явно тунисского происхождения. Уж очень напоминает наименование одного из здешних регионов — Татауин. О Тунисе в “Звездных войнах” напоминают даже наряды, в которые облачены жители фантастической планеты. Коричневые накидки с остроконечными капюшонами зачастую можно увидеть на тунисцах. Как рассказывал потом сам Джордж Лукас, “когда я в 1977-м искал место для съемок первого фильма про “Звездные войны”, я обнаружил, что идеально для съемок подходит Тунис: прекрасные виды, уникальная архитектура и очень высокий технический уровень”.
Лукас был не единственным режиссером, выбравшим Тунис как место съемок. Энтони Мингелла снимал здесь оскароносного “Английского пациента”, Стивен Спилберг использовал тунисскую натуру при съемках приключений Индианы Джонса в “Искателях потерянного ковчега”. Отметились в Тунисе и Роман Полански, и Франко Дзеффирелли.
Вид декораций на фоне желтых песков настолько завораживает, что кажется — того и гляди появятся джедаи или имперские штурмовики. Правда, вместо них подходят торговцы, пытающиеся впарить приезжим сувениры. Но даже они не могут нарушить торжественность момента, когда в полной тишине на площадке “Звездных войн” горстка людей наблюдает, как солнце садится за дюны...
Автор выражает признательность министерству по туризму Туниса за помощь в организации поездки.
