— Сейчас идет суд по делу Холодова...
— Какой суд? Над журналистом, что ли?
Из интервью Павла ГРАЧЕВА, 2001 год.
Диму Холодова убили девять с половиной лет назад. С тех пор на смену теннисистам во власти пришли горнолыжники. А надеждам на то, что страна перестанет катиться в пропасть, — надежды на то, что она из пропасти выкатится.
Можно не верить в успех административной реформы и крыть почем зря пенсионную. Но есть одна область, где наведен бесспорный порядок. Это — пресса.
Иностранные журналисты возмущались, что во время предвыборного визита Путина в Красноярск их туда отвезли, но весь визит они могли наблюдать лишь по специальному монитору. В иностранной прессе ведь порядка гораздо меньше, могли задать главе государства лишние вопросы. “Представительница Кремля в длинной шубе, — пишет очевидец, — сказала нам: “А что такого? Все равно по монитору вы увидите больше, чем узнали бы в Москве”.
Наших журналистов к Путину пустили. Были уверены: они молодцы, лишних вопросов не зададут.
А знаете ли вы, например, что пресс-служба Госдумы построена по образцу МВДшной? И работают там бывшие МВДшники. Корреспонденты, которые пытаются узнать хоть что-то выходящее за строчки пресс-релизов, натыкаются на серую стену с колючей проволокой сверху.
При чем здесь дело Холодова?
При том, что именно тогда, в середине девяностых, пошла мода “разбираться с журналистами”. Если потом способы разборок переместились скорее в экономическую плоскость (скажем, закрыть телеканал за долги), то вначале и бомба была неплоха.
Один из учителей нынешних способных учеников — Павел Грачев. Министр обороны при Ельцине, теперь главный военный советник ГУП “Рособоронэкспорт”.
По делу Холодова он проходит свидетелем. Хотя мог бы играть на процессе гораздо более интересную роль. Уголовное дело в части, относящейся к Грачеву, было прекращено — Пал Сергеич оставался и до сих пор остается членом кружка неприкасаемых.
Напомню показания на следствии одного из подсудимых, полковника ВДВ Павла Поповских.
“Грачев разразился тирадой против “МК”, сказал, что Холодов его достал или достает. Грачев мне дословно сказал: “Обломайте ноги и заткните глотку...” “Меня пригласил к себе в кабинет Зуев (зам командующего ВДВ по тылу. — Авт.). Сказал, что Грачев недоволен, что я не занимаюсь Холодовым, а тот Павла Сергеевича достал и надо разобраться. Я понял, что речь идет о физическом устранении”.
На языке детективов это называется “мотив убийства”.
Но не буду писать о коллизиях уголовного дела — “МК” об этом достаточно рассказывал. Мой сегодняшний предмет — психология разборщика с журналистами.
***
Послушаем, что говорил Грачев на своем недавнем допросе в суде.
“— Какова была ваша реакция на публикации Холодова?
— Не положительная.
— Почему?
— Эти статьи были заказные. Явно носили характер дискредитации армии, меня лично как министра обороны и даже членов моей семьи”.
Дальше Пал Сергеич поведал психоделическую историю о заговоре олигархов, которые не хотели, чтобы Грачев въехал в Кремль на танке. И продолжил:
“ — Была создана кампания, видимо, достаточно финансируемая, для того, чтобы я, и моя семья, и армия были дискредитированы по всем направлениям.
— Каким образом должны были происходить разбирательства? (подчиненных министра обороны с журналистами. — Авт.)
— Встретиться непосредственно с автором, взять статью и разбирать: почему ты это написал, с какой целью, откуда ты взял информацию, кто тебе ее дал, фамилию скажите, вы же деньги получили, так почему же стесняетесь сказать фамилию?!”
За любой критической статьей о себе, родимых, разборщики видят заговор конкурентов. Или Бжезинского и Сороса.
Бросаются выяснять: “Откуда информация? Сколько заплатили?” Вместо того, чтобы хоть раз покраснеть за свои делишки. Волнует их не то, что они сделали, а то, что об этом вышла статья.
Однажды мы написали все, что думали, про мироновскую “Партию жизни” — ту самую, которая встала на защиту выхухоли. Один из “жизненцев” гневно позвонил в “МК” и стал выяснять, чей это заказ. Конкурентов на думских выборах? Конкурентов в Совете Федерации? (“Вас заказала выхухоль”, — ответила я...)
А насчет денег и Димы Холодова... Уж он-то был абсолютным бессребреником. Его даже новый костюм не могли заставить купить. Но те, кто гваздается в грязи, другим чистоты не прощают.
Еще одна особенность разборщиков: они обожают говорить про “дискредитацию армии”, “дискредитацию России” и прочая. Напишешь, что заело ракету при пуске, — вот тебе дискредитация армии. Что солдаты строят дачу генералу — опять дискредитация. Заказчик статьи, ясно — Сорос.
Самый яркий пример из новейших времен — гибель подлодки “Курск”. “Антипатриотическая истерия” — так окрестили разборщики реакцию прессы на происходящее. И чего там, правда, было рыдать: ну, утонула подлодка...
За последний год жизни Дима опубликовал в “МК” 18 статей с критикой Грачева. Холодов, например, “дискредитировал армию” тем, что написал о прокрутке Грачевым и его подчиненным Воробьевым через банк “Менатеп” казенных денег. И о том, что Грачеву купили “Мерседес” на средства Западной группы войск, которые должны были пойти на строительство жилья офицерам. (Потом этот “Мерседес” наша газета приобрела на аукционе. Он оказался даже не растаможенным официально.)
Неприкасаемого Пал Сергеича по фактам коррупции не судили. Поэтому теперь он смеет обвинять мертвого журналиста Холодова в клевете. (При жизни Димы Грачев не подал на него ни одного иска.)
Да, Димины статьи действительно были заказными. Их ему заказывала собственная совесть. И только.
Но какую черную дыру на месте совести надо иметь, чтобы вести себя так, как генерал Грачев...
Хотеть разобраться с прессой мало. Нужно уметь это делать.
При всей разнице методов инструменты времен Грачева похожи на нынешние.
У всякого оскорбленного разборщика есть верные церберы. Они могут числиться в особом отряде спецназа, а могут — в пресс-службе. Первые подкладывали взрывчатку, вторые используют телефон и говорят тихими голосами.
Церберы должны сделать что-нибудь, чтобы журналисты больше не вякали. А что именно — это уж на их, церберов, усмотрение.
Из допроса Павла Грачева в суде:
“— Вы говорили, что не давали приказа убивать Холодова, но если кто-то из ваших подчиненных воспринял ваши слова о публикациях Холодова неправильно, то это его проблемы...
— Да, это его трудности”.
Так что с главного разборщика всегда взятки гладки. Да и у тех, кто непосредственно разбирается с прессой, теперь трудностей нет.
После того как журналисты стали бояться взрыва на рабочем месте, они сделались гораздо сговорчивей. Сговорчивость достигла невиданных высот. “А за что бороться? — говорят коллеги. — Все бесполезно. Народ дурак. Лучше с НИМИ сотрудничать. Надо думать о себе”.
Самое оригинальное мнение из этой серии, которое довелось слышать: через пятьдесят лет нас все равно завоюют китайцы, поэтому надо ловить момент и наслаждаться тем, что есть.
Я ни в коей мере не выступаю судьей коллегам. Мне тоже хочется думать о себе и наслаждаться моментом.
В начале девяностых мы не были такими. Многие из нас, как Дима, хотели что-то изменить. Но лишь изменились сами. И не в лучшую сторону.
Дмитрий Холодов лежит на кладбище. Павел Грачев радуется жизни.
О том, как именно, он рассказал три года назад в интервью.
“Пошел бум на теннис в середине девяностых годов, я так встал, посмотрел, вроде получается, ну и увлекся. Для здоровья очень хорошо. А зимой я катаюсь на лыжах горных. Бегаю по лесам, у меня дача в Архангельском. Стараюсь периодичность тенниса держать три раза в неделю: понедельник, среда, пятница”.
Теннисист Грачев очень точно назвал процесс по делу Холодова: “Суд над журналистом”. Такое впечатление, что Диму и его газету судят те, кто обвиняется в убийстве. Никак они с журналистом не разберутся. Хотя его взорвали девять с половиной лет назад.
Кроме простого желания не сесть на “зону” подсудимыми, думаю, движет великая ненависть — к человеку, который знал, что в жизни есть что-то важнее денег и “Мерседесов”.
И до последнего своего дня не боялся называть белое — белым, а черное — черным.
