Любовь на троих

Mного раз я начинала писать эту заметку. И каждый раз бросала. Писать про себя всегда сложно: не хочется никого обидеть, не хочется врать, да и разобраться в собственных чувствах нелегко. Я давно уже люблю двух мужчин. Один из них — мой муж. Другой — любовник. Каждый знает о существовании соперника. Мало того, любовник был когда-то лучшим другом моего мужа, свидетелем на нашей свадьбе. Он — отец моего ребенка, которого растит муж. А я мечусь меж двух огней и не знаю, как вырваться из этого треугольника...

2000 год

...Моя свадьба стала для меня жутким стрессом. 10 июня с утра шел дождь, что подразумевало счастливую семейную жизнь в будущем, но настроения не улучшало. По дороге из загса вторая машина нашего кортежа попала в аварию.

Праздник был на даче. Мое подвенечное платье прожгли сигаретой. Я напилась как свинья. Но самое главное, что я искренне не понимала, зачем, собственно, выхожу замуж.

Бывают браки по любви. Бывают — по расчету. А у меня — по глупости.

Замуж я никогда особенно не хотела и хотя знала своего избранника с 13 лет, пылкой страсти к нему не испытывала. Я была первой девушкой, которую он поцеловал. Я стала для него первой женщиной. Я — для него. Но не он — для меня.

Мы жили с Сашкой гражданским браком уже четыре года. Нам надо было расходиться или расписываться официально. Настаивала на этом именно я и сама однажды сделала ему предложение. Мне надоело то, что я не могла объяснить своим поклонникам: почему я формально свободна, а ходить на свидания с другими не могу.

Так получилось, что нашего свидетеля до свадьбы я видела только мельком, один раз.

— Дуракам везет. Ах, какая женщина тебе, Сашка, досталась, — Виталий незаметно подошел ко мне.

Тогда я работала моделью и комплиментам не удивлялась. К тому же моя первая профессия предполагала какую-никакую светскую жизнь, и от отсутствия ухажеров я никогда не страдала — так что не недостаток внимания заставил меня влюбиться в Виталия.

Это было как вспышка, все сошлось в одной точке — нервы и беготня в день свадьбы, нежелание расставаться со свободой.

“Какой классный мальчик!” — подумала я. Виталий был в моем вкусе. Худощавый брюнет с длинными волосами, собранными сзади в сексуальный хвост, и необычно синими глазами. Общее впечатление довершало то, что он постоянно улыбался.

И даже его недостаток — ниже меня на полголовы — ничуть меня не смутил.

Мой Сашка, напротив, — светловолос, стрижен, высок и хмур. Он и близко не подходил к моему идеалу. Я вдруг кожей ощутила надвигающуюся катастрофу: “Зачем я вышла сегодня замуж? Ведь все еще могло сложиться по-другому, со страстью, с ревностью, с оголенными нервами — но с другим человеком...”

С бокалом шампанского я нахально уселась к Виталию на колени. Свекровь онемела, друзья зашушукались, крестная отчаянно делала мне страшные глаза и пыталась увести свидетеля покурить. Лишь муж отнесся к этому как к невинной шутке.

Все лето по разным поводам и под разными предлогами Виталий приезжал к нам на дачу. Они и раньше приятельствовали с мужем, а теперь стали вообще “не разлей вода”: после работы к нам, а затем втроем ехали до утра тусоваться в клуб или в гости. Ночевали тоже у нас. Виталику, как положено, стелили в соседней комнате, но я стала замечать, что секс с мужем практически сошел на нет.

Кто в этом был виноват? Я сама? Или Виталий, глядевший на меня как кот на валерьянку? Или мой “слепой” супруг, по-прежнему ничего не замечавший?

Свой первый поцелуй с Виталием я запомнила навсегда. Он приехал к нам на дачу на шашлыки приблизительно через две недели после свадьбы. Все хорошо выпили и расслабились. Муж ушел в дом отдохнуть, а мы с Виталиком остались вдвоем.

Я не помню, как он обнял меня, как мы упали на траву и начали безудержно целоваться и кататься по земле. Я думала, что сплю — такое нереальное ощущение восторга — сотнями молоточков в голове.

Когда муж вернулся — это было ужасно. Словно отрезвляющий звонок будильника. Сашка, как всегда, ничего не заметил. Но мне самой было так стыдно: ведь это же наш “медовый месяц”! В сентябре мы все втроем поехали отдыхать в Сочи...

Виталий не упускал случая поцеловать меня, если Сашка не видел. Он без конца говорил, что любит и завидует другу. И хотя ничего особо романтического больше не происходило, я понимала, что моя оборона держит последние дни.

2001—2002 годы

Новый год мы встретили вместе большой компанией. Одна из гостей, подруга брата Виталия, первой заметила искры, которые летали между нами.

Она прямо спросила: “Ты спишь с Сашкиной женой?” — “Нет, тебе показалось!” 3 января Виталий по моей просьбе пришел к моим родителям, чтобы поменять дверной замок. Нас двоих затрясло, как пятнадцатилетних подростков. Я поняла, что никого и никогда не хотела так, как его.

— Я тоже тебя хочу. Но твой муж — мой друг, — произнес Виталий в перерывах между поцелуями. Оказывается, его тоже терзало чувство вины.

Наивные, мы искренне верили, что поцелуи — это не измена и мы сумеем вовремя остановиться... Несмотря на то что Виталий постоянно признавался мне в любви, я знала, что у него еще есть две любовницы. К ним он уходил после меня — для физической разрядки.

— Тебя я люблю платонически, ты — самое светлое, что есть в моей жизни, и я не хочу это портить, — объяснял он мне. — Они нужны мне лишь для секса.

Однако такое объяснение тоже задевало мою гордость. Я не картина, чтобы мною только любоваться. И я не “дама сердца” для средневекового рыцаря. Я решила соблазнить его сама.

...Это удалось только с третьей попытки, в конце зимы. В его квартире, куда я специально наведалась с этой целью. Виталий оказался “крепким орешком” — после страстных объятий он спросил: “Что ты теперь скажешь Сашке?”

Я сразу отметила, как он это произнес: не “мы” скажем Сашке, а “ты” — то есть я. Но это меня не остановило.

Целый год продолжался наш роман. Раз в неделю я говорила мужу, что ночую у подруги, садилась в метро и отправлялась на другой конец Москвы — с проспекта Вернадского в Выхино.

Виталий порвал со своими любовницами. Одна из них, незамужняя девица с серьезными намерениями, устроила скандал, доставала по телефону и пригрозила рассказать моему мужу о моем аморальном поведении.

В трехкомнатной квартире Виталия, где он жил вместе с матерью и бабушкой, я чувствовала себя как дома. У меня там лежали халат, нижнее белье, косметика. Но встречали меня как гостью. Никаких домашних обязанностей: есть готовили родственницы Виталия, стирали и убирали тоже они. Я ездила туда только отдыхать и заниматься сексом.

Его мама знала, что я замужем. Но это ничуть не мешало нам стать близкими подружками. В отличие от меня она была свободна и “коллекционировала” поклонников. “Если вы любите друг друга, то все равно рано или поздно устаканится. Не надо ничего торопить!”

О нашем романе давно знали все. Кроме моего мужа.

Я залетела от Виталия целенаправленно. С Сашкой к тому времени не спала уже полгода. Виталий ничего не говорил о ребенке, все заботы о предохранении возлагая на меня. Но я точно знала, что он был бы не против малыша.

— Давай разведемся. Я беременна, — сказала я Сашке в феврале 2002-го.

— Почему? — искренне удивился муж.

— Я беременна от другого...

— Ты собираешься выходить за этого “другого” замуж? — грустно поинтересовался Сашка.

— Пока нет.

— Тогда зачем нам разводиться? Я люблю тебя и буду любить ребенка. Мне все равно, чей он.

Черт бы его побрал...

Честно говоря, не только мысль о грядущем материнстве грела меня — я хотела определенности. Ребенок от одного мужчины автоматически прекращал отношения с другим. Так я, во всяком случае, думала.

От известия, что он станет папой, Виталий впал в истерику.

— Если бы я знал, что ты не предохраняешься, я бы никогда не стал с тобой спать! — закричал он в сердцах.

Но через три дня подостыл и, перезвонив мне сам, произнес в приказном порядке: “Хорошо, мы с мамой все решили. Ты сегодня же переедешь ко мне, бросишь работу и станешь заниматься только домом”.

К тому времени я уже работала в газете и хотела получать второе высшее образование. “Хочешь остаться со мной — будешь простой домохозяйкой”, — категорично продолжил новый кандидат в мужья.

Сам он, кстати, сидел в это время без работы и без денег. На что бы мы стали жить — непонятно. И вообще, почему я должна переезжать к его маме, вместо того чтобы мой милый снял отдельную квартиру? Почему они все решили без меня? Сашка всегда со мной советовался. Он делал все, чтобы я могла себя реализовать в этой жизни.

С Виталием я реализовывалась лишь в койке — этого мне было мало. Мы поскандалили и расстались — переезжать к его маме я отказалась наотрез.

Беременность протекала тяжело. На четвертом месяце в том же районном загсе, где всего два года назад отгремела моя свадьба, хмурая тетка шлепнула в мой паспорт штамп о разводе.

“Может быть, еще передумаешь?” — Сашка не хотел расставаться до последнего. Но я настояла на своем. Хотя жить мы все равно продолжали вместе — у моих родителей.

Но отныне я была беременной разведенкой с неясными перспективами и жутким токсикозом.

Осень 2002-го — лето 2003-го

29 сентября, когда до родов оставалось меньше месяца, я сама впервые после разрыва позвонила Виталию и поздравила его с днем рождения.

— Может быть, приедешь? — предложил он. — Ты остаешься для меня самым дорогим человеком. Я тоже хочу растить нашего сына.

Поправившаяся на 18 кило, раздутая, как мячик, красная, с жуткими отеками, я переступила порог его квартиры.

Виталик радостно запрыгал вокруг меня. “Ты такая сексуальная! Как мы назовем нашего малыша?” — он привычно потянул меня в постель.

Я снова не удержалась — так, наверное, удав Каа гипнотизировал свою жертву-бандерлога. Утром я отбыла домой. К Сашке. “Выходи за меня замуж!” — ежеминутно мигали SMS-ки от Виталика.

Но через две недели мне предстояло рожать, и я побоялась кардинально менять свою жизнь. Верх глупости уходить от заботливого мужа, пусть даже и бывшего, к неработающему любовнику.

К тому же Сашка бродил за мной по пятам, ездил в женскую консультацию, покупал приданое малышу и всячески подчеркивал, что наш брак еще не закончен...

Именно Сашка и встретил меня с сыном Кириллом из роддома.

В загсе Киру тоже записали на него, несмотря на то, что я отчаянно сопротивлялась. Но с момента нашего развода не прошло еще и полгода — поэтому по Семейному кодексу Кирилл считался нашим общим сыном.

Самого Сашу перспектива воспитывать чужого малыша ничуть не пугала. “Давай снова поженимся”, — заводил он одну и ту же песню, собирая мальчика на прогулку.

— Ты отдохни. Я сам поменяю памперс, — только и слышала я от него. Я занималась малышом гораздо меньше мужа.

Что ж, такова, видно, моя судьба. Зато ребенку с отцом будет лучше, успокаивала я себя. И в марте 2003-го снова пошла в загс с Сашкой.

Виталий не проявлял к нам никакого интереса — он вообще больше не появлялся на горизонте. Даже когда мы с сыном попали в больницу, он, прекрасно зная об этом и живя всего за две автобусные остановки, не удосужился ни разу нас навестить. Хотя и пообещал...

Он вообще видел Кирилла всего один раз.

Иногда я размышляла о том, что случилось бы, если бы Виталий не возник однажды в моей жизни. Были бы мы с Сашкой сейчас счастливы? Или кто-то другой обязательно встал бы между нами?

Умом я понимала, что мне не нравится в муже. Сашка был слишком порядочный, слишком преданный, слишком любил меня. “Много сладкого тоже плохо!” — говорили в детстве. И действительно, после кило конфет начинало мутить.

Точно так же сводило внутренности, когда благоверный допекал меня своей чрезмерной заботой. “Господи, пусть он хоть раз мне изменит — у меня тогда хотя бы появится повод его приревновать!” — умоляла я.

Но Сашка, как верный пес, вел себя безукоризненно. Кормящая мать, пухленький малыш и идеальный папа — картинка из дорогого глянцевого журнала. И снова предчувствие чего-то неотвратимого...

В августе 2003-го я получила телефонное сообщение от Виталия: “Привет?” Со знаком вопроса, без подписи, но меня как током ударило.

Кончилась моя спокойная семейная жизнь...

2004 год

— Я не буду никого из вас выбирать. Решайте с Виталием сами, — разговор с Сашкой о том, кто на самом деле отец Кирилла, нам обоим дался нелегко. После чего Сашка молча оделся и, ничего мне не говоря, поехал к бывшему другу. Выяснять отношения.

Вы думаете, они подрались? Набили друг другу морды, и победитель получил меня с ребенком на блюдечке?

Ничего подобного — состоялась светская беседа двух интеллигентных людей. Да, возможно, они оба любили меня, но скорее всего один из них любил себя гораздо больше.

— Я люблю Юлю. Поэтому пусть она поступает, как считает нужным, — сказал Виталий.

— Я тоже ее люблю, поэтому отступать не собираюсь, — добавил Сашка. На том и разошлись.

С такими уравновешенными джентльменами чувствуешь себя последней сукой...

...Много раз я начинала писать эту заметку. И каждый раз бросала. Писать про себя всегда сложно: не хочется никого обидеть, не хочется врать, да и разобраться в собственных чувствах нелегко.

Я давно уже люблю двух мужчин. Или уже не люблю? Я запуталась в них, мне кажется, что они — это один и тот же человек, только разделенный надвое. Недостатки одного компенсируются достоинствами другого.

Мне кажется, что я теперь могу нормально существовать только с ними обоими. Но ведь этого не может быть никогда.

Я мечусь между проспектом Вернадского и Выхино. Я измучилась. Я устала. Это бесконечный бег по кругу — словно я села на кольцевую ветку в метро и тщетно пытаюсь доехать до конечной станции.

Двоеженство у мужчины в нашем обществе если и не приветствуется в открытую, то и не осуждается.

Двоемужество... Даже и слова такого нет.

Слова нет — а я есть.

Моему сыну Кирке сейчас год и шесть месяцев. У него светлые Сашкины волосы. И насмешливо-синие глаза Виталика.

От меня сын не унаследовал почти ничего. “Мама!” — зовет меня Кирюшка по утрам, когда я собираюсь на работу в редакцию.

Слово “папа” он пока еще не произносит.

Пора бы решить, кого он так будет называть...

Что еще почитать

В регионах

Новости

Самое читаемое

Реклама

Автовзгляд

Womanhit

Охотники.ру