Самые сильные картины в конкурсе ММКФ — российские. Не вполне понятно, то ли наши кинематографисты наконец научились снимать кино, то ли вина отборщиков в том, что они не нашли отечественным лентам достойных конкурентов. Так или иначе, основными претендентами на награды ММКФ являются три российских конкурсных фильма — “Свои” Дмитрия Месхиева (“МК” уже подробно писал об этой картине), “Время жатвы” Марины Разбежкиной и “Папа” Владимира Машкова.
По опросу критиков, первое место среди конкурсных российских картин занимает “Время жатвы”. История гибели рода (кто-то назвал работу Марины Разбежкиной “реквиемом по крестьянству”) показана сквозь видовые зарисовки чувашской деревни. Разбежкина, документалист по призванию, работает в режиме “оживления фотографий” — раскадровку “Времени жатвы” можно выпустить отдельным альбомом, который, несомненно, будет пользоваться спросом за рубежом. Комбайнерка Тося за ударный труд вместо желанного отреза ситца получает переходящее Красное знамя. И все бы ничего, только никто не может укрыть знамя от вездесущих мышей, которые методично отгрызают от него кусок за куском. Жизнь идет своим чередом — закаты сменяются рассветами, колосится рожь, гогочут гуси, сбегают с пригорка коровы под монотонные призывы рожка. А Тосю все дальше отбрасывает от этой жизни — все свободное время неутомимая комбайнерка проводит за штопкой знамени, коммунистического проклятья. Умирает ее муж, жизнерадостный инвалид, вернувшийся с войны без ног. Растут Тосины дети — почти без присмотра, катают деревянную машинку, зарываются в полевые травы, дружат с мошкарой. Вырастают и умирают — один в пьяной драке, другой — в Афгане. Необычный прием — градус абсурда, который поначалу очень высок, постепенно снижается, и к финалу, как из початой бутылки спиртного, исчезает вовсе, заставляя поверить, что все это произошло на самом деле. Разбежкина не переигрывает и не фальшивит. Ее беда в другом — она берет одну ноту и растягивает ее на 67 минут экранного времени, не пытаясь оживить и разнообразить мелодию.
“Времени жатвы” прочат “Золотого Георгия” — главный приз Московского кинофестиваля. Чего не скажешь о картине Владимира Машкова. Его второй фильм называется “Папа”, он поставлен по пьесе Александра Галича “Матросская тишина”, которую Машков много лет играл на сцене МХАТа. Дожив до сорока лет, актер осознал необходимость экранизации и вновь утвердил себя на главную роль Абрама Шварца — невеселого еврея-пьяницы. Белый свет у Абрама Ильича сошелся клином на единственном сыне и его музыкальном таланте. Поэтому Шварц заставляет Додика (в молодости — Андрей Розендент, в юности — Егор Бероев) часами пилить на скрипочке, нашептывая сыну сказки про Большой зал Московской консерватории и раздавая за старания тумаки. В конце концов чувство стыда за собственного отца становится главной и единственной чертой, которую юноша оказывается не в состоянии преодолеть. Сам себе режиссер, Машков безбожно переигрывает в каждом кадре и даже его шатающийся силуэт на косой улочки местечка Тульчин выглядит неестественно. Местечковая природа, которую для настройки глазного аппарата показывает режиссер в начале фильма под музыку Чайковского — каштаны, подсолнухи и ласточки на проводах, очевидно, символизирует жизнь. И попытка сыграть на контрасте, показав в финале еврейское гетто и массовый расстрел, выглядит, мягко сказать, наивной. Метафора проходящего времени тоже не блещет оригинальностью — мчащийся на всех парах скорый поезд, разрезающие кадр блестящие рельсы.
Картина Владимира Машкова должна была закрывать Московский фестиваль, но за неделю до начала смотра по решению дирекции “Папа” отошел в конкурс, а его почетное место занял “Ночной дозор” — будущий прокатный хит от режиссера Тимура Бекмамбетова и продюсера Константина Эрнста.
Фэнтези-сага о приключениях вампиров, оборотней, добрых и злых магов на улицах Москвы имеет литературную первооснову — одноименный роман знаменитого фантаста Сергея Лукьяненко. Однако Бекмамбетов вместе с Лукьяненко заметно переработали роман, чтобы зрителю было легче войти в сюжет. По сути фильм “Ночной дозор” — это история светлого мага Антона Городецкого (Константин Хабенский) и его злоключений на поле битвы добра и зла. По форме — первая российская картина, смотря которую не испытываешь мучительное чувство неловкости за спецэффекты. Российские реалии, которые до того никак не хотели “вписываться” в сказочный сюжет (наши режиссеры мгновенно опускались до уровня художественной самодеятельности), вошли в картину удивительно органично. Сотрудники Ночного дозора — службы, призванной вести наблюдение за нечистью, обитающей в городе, — передвигаются на обычных желтых аварийках. А главный штаб светлых сил находится в конторе с бюрократическим названием “Горсвет”. Сюжет “Ночного дозора”, кажется, вместил в себя все образы воздействия на зрителя, изобретенные в кино, — излюбленный сериальный мотив про потерянного и вновь обретенного сына, захват заложников и падение самолета, инициация вампиров и, наконец, центральная тема борьбы светлых сил с темными, решенная Тимуром Бекмамбетовым в стиле батальных сцен “Властелина колец”. Кстати, символами темных сил в фильме стали поп-концерт и компьютерные игры — смелое решение для ленты, продюсером которой выступил Первый канал. Несомненную радость доставит зрителям герой Владимира Меньшова, глава Ночного дозора светлый маг Гессер, облаченный в рыцарские доспехи. А как автор “оскароносной” ленты “Москва слезам не верит” с придыханием говорит о героине Марии Порошиной: “Вот она, девственница!” Ради того, чтобы увидеть такое, зритель должен простить продюсерам огромное количество рекламы — сотовых телефонов, телефонных провайдеров, кофе и сигарет. Перед началом картины Константин Эрнст вышел к журналистам и сказал: “Мы пытались сделать российский блокбастер”. Что ж, попытка наверняка увенчается успехом.
