Победа...часть 3

— Поездка наших представителей к Горбачеву ничего не дала. Он не верит в нас. Он отказался нас поддерживать.

— Этот отказ нами предполагался.

— Но не предполагалось, что Ельцин выступит против ГКЧП и в поддержку Горбачева. После поддержки Ельцина авторитет Горбачева резко возрастет. Противодействие нам станет очень мощным.

— У нас был второй вариант — ввести в дело Ельцина, сделав его и.о. президента и заменив им Янаева.

— Ельцин сделал сверхсильный ход. Он поддержал Горбачева и выступил против ГКЧП. Президент СССР и Президент России — это почти непреодолимый барьер для нас. Я чувствовал, что Ельцину доверять нельзя.

— Он меня переиграл. Надо честно сказать. Я переоценил его ненависть к Горбачеву и его страсть к постам.

— У него они никуда не ушли. Но перспектива получить всю власть в стране для него превыше всего. А он понял, что без нас Горбачев для него уже не противник, он его легко съест.

— Оба варианта: капитуляция Горбачева или назначение марионеткой Ельцина — отпали. Что остается? Военный вариант? Вариант Ярузельского?

— Войска в Москве разлагаются. Агитация очень активная. К концу дня приходится части на улицах заменять новыми. При десятках тысяч москвичей на улицах армия может отказаться стрелять.

— Для военного варианта нужен авторитетный лидер. Каким был Ярузельский в Польше. А у нас — надо честно сказать — такого лидера нет.

— Вы втянули меня в дело, в котором я некомпетентен. Я жду от вас команд. Любых. Но команд. Даже если они сулят мне верную смерть. Бездействие — это конец.

Ельцин. Ну наступила решающая ночь. А сил у нас очень мало.

Силаев. Борис Николаевич! Я хозяйственник, придет нужда — я весь ваш. А сегодня мне нужно побыть дома с семьей.

Ельцин (обиженно). Хорошо, идите. Мы как-нибудь объясним ваш уход.

Звонит телефон. Ельцин нажимает кнопку.

— Это Попов, Борис Николаевич. Как у вас?

— У нас к ночи осталось тысяч двадцать. Но с оружием — совсем мало. Танки — без снарядов.

— Борис Николаевич, я пошлю вам из мэрии всех, кто с оружием: ОМОН, охрану, добровольцев — все, что имею.

— А что будете делать сами?

— Мы можем сидеть тут. Но лучше мне и Лужкову приехать к вам в Белый дом.

— Это было бы хорошо. Но тут скоро станет жарко.

— Мы едем к вам.

Коржаков. Машина готова. Проделали проезд через баррикаду. Пробьемся в американское посольство. Тут несколько минут. Они ждут. Но могут и из гранатомета шарахнуть по машине с какой-нибудь крыши. А остаться — уже не будет выхода.

Ельцин (напряженно думает, потом твердо говорит). Остаемся тут. Будем со всеми. Бункер готов, Александр Васильевич?

Коржаков. Да. Идемте за мной.

Попов. Это правильно. Сталин тоже в 41-м решил не уезжать из Москвы. Штурм Белого дома, в котором находится президент, — это будет уже преступление.

— По связи нас матерят последними словами. Наша колонна в 22.00 должна была быть на набережной перед Белым домом. Уже полночь, а мы все блуждаем по центру города. Тебя назначили проводником, тебе отвечать.

— А что я могу сделать? Все названия улиц изменены, то вообще нет табличек.

— Но ты же бывал в Москве, ты ее знаешь. Кто поверит, что ты заблудился?

— Поверят или нет — не знаю. Мне сказали: обходить главные улицы, вести только по переулкам. Вот я и веду.

— Ну мне-то ты голову не морочь. Даже я вижу, что ехать надо иначе. Скажи честно — не хочешь.

— Ну и не хочу. Позавчера ввели первый полк, а к вечеру их уже вывели из города. Стало ясно, что они не будут стрелять в народ. Теперь ввели наш полк.

— Тут же не Афган, где мы с тобой были. И даже не Баку — там все же чучмеки. А тут все иначе. Нас же своими считают.

— И приказа наступать все еще нет.

Прокофьев. Или вы начнете действовать, или дайте пистолет, и я застрелюсь. Завтра сессия Верховного Совета, и никто из депутатов не решится нас поддержать, если сегодня мы не победим.

Звонок из Киева.

Варенников. Да что вы там тянете? Почему Ельцин на свободе?

Крючков. Все готово к штурму?

Язов. Готово. Нужен приказ.

Крючков. Зачем приказ? Начинайте.

Язов. Без приказа нельзя.

Крючков. Тогда Янаев должен подписать как председатель ГКЧП.

Янаев. Так ведь всего ГКЧП здесь нет. Как я подпишу без заседания?

Язов. Ну соберите.

Янаев. Это нереально — собрать до утра весь ГКЧП.

Язов. Что же делать?

1-й офицер охраны. С чего это такая любовь к приказам?

2-й офицер охраны. Да ведь должен же кто-то из них взять всю ответственность на себя за кровь тысяч людей.

1-й офицер охраны. Они что, не знают об этом?

2-й офицер охраны. Знают. Но знают и другое. Завтра утром все они здесь же соберутся и тут же все свалят на того, кто отдал приказ на штурм. Якобы своевольничал, их не спросил.

1-й офицер охраны. А он объяснит, докажет.

2-й офицер охраны. Ничего он не объяснит. Его — как Чаушеску — сразу же после расстреляют и всю вину за штурм спишут на него.

1-й офицер охраны. Да, при такой ситуации, я чувствую, приказа о штурме вообще не будет.

— Долой палачей! На штурм гнезда диктатуры! Немедленно!

Станкевич. Что мы можем тут сделать? Сейчас пойду выступать — надо сказать всем, что если скульптура упадет — пробьет метро, оно тут очень близко к поверхности.

— Странно, что так мало знакомых лиц. Я ведь был на всех наших митингах и демонстрациях и многих знаю.

— Тут много приехавших из провинции. Они якобы бросились в Москву еще 19 августа, но почему-то добрались только сегодня, в день победы над путчем. Теперь жаждут проявить себя, чтобы было о чем рассказать дома.

— Многие наши депутаты и администраторы тоже три дня не могли приехать в Москву и из России, и из-за рубежа. Хотя самолеты летали регулярно и полупустые — я проверял.

— Теперь эти задержавшиеся будут первыми лизоблюдами вокруг Ельцина.

— Один из рязанских депутатов — я его знаю — сказал мне, что видел тут не одно знакомое лицо из криминала в Рязани. Он считает, что они приехали в Москву на поживу — ждут, что начнутся погромы. Даже адреса квартир и дач многих лидеров КПСС уже выяснили. Надо просить мэрию установить охрану этих квартир — иначе погромы спишут на нас.

— Погромы надо пресекать. Семнадцатого года допустить нельзя!

— Но и тогда народ рвался учинить погромы в жандармериях, как и сейчас рвутся в КГБ.

— Ну не весь же народ. Тут и цель ясна, и участники. Многие из них рвутся на погром — хотят сжечь все бумаги, и прежде всего свои собственные доносы.

— Значит, в этой готовой штурмовать здание КГБ толпе немало осведомителей и стукачей?

— А кому еще нужен разгром здания КГБ и пожар в нем? Нам нужны как раз в целостности все архивы.

— Ну а если они не ворвутся в здание?

— Они своими угрозами уже наверняка заставили самых ленивых работников КГБ поторопиться и уничтожить все архивы из досье и доносов.

Станкевич. Я их убедил, что надо ждать кран. Позвонил Ресину и попросил прислать кран для демонтажа памятника.

Попов. Сейчас на сессии Верховного Совета Ельцин зачитает указ о КПСС. И тут же предложит Горбачеву подписать указ.

Савостьянов. Очень театрально. В духе Ельцина. Впрочем, тут скорее не забота об эффекте, а желание публично унизить Горбачева, указать ему его новое место.

Попов. Запрет КПСС столь серьезное дело, что о частностях говорить не стоит.

К моменту, когда они начнут в Верховном Совете обсуждать эту тему, здания ЦК КПСС должны быть взяты под наш контроль. Найдите Музыкантского и Шахновского — передайте: надо сейчас же взять под контроль здания ЦК КПСС. Предъявить ультиматум — охрана и сотрудники уходят с личными вещами, но без каких-либо бумаг.

Савостьянов уходит и возвращается.

Савостьянов. Все сделано.

Попов. Заседание уже открылось — я смотрю телевизор. Что наши там делают возле ЦК?

Савостьянов. Музыкантский привел людей с площади Дзержинского. Уже не раз выступал: две задачи — не допустить погрома и не расходиться, пока здание ЦК не взято. Проверяют выходящих из ЦК. Те несут авоськи и сумки с вещами, с консервами. Мешочники. Бумаг пока никто не выносил. Но проверка затягивается. Есть еще одна проблема. Оказывается, в здании МГК сидят и Прокофьев, и секретари МГК. Их хорошо знают, и может случиться беда.

Попов. Позвоните Шахновскому, пусть берет Соколова и мою охрану и лично выводит Прокофьева из здания. Это вопрос принципа: обойтись без крови.

Савостьянов. Тогда придется вывозить их по спецлинии метро. (Звонит телефон.) Это звонит Шахновский. Мы с Музыкантским и Соколовым в кабинете генерального секретаря ЦК КПСС. Все сотрудники вышли из зданий. Охрана КГБ ушла в подземную часть ЦК. Здания ЦК взяты под контроль мэрии, комендантом назначен Соколов.

Попов (звонит по телефону). Скажите Бурбулису, пусть передаст Борису Николаевичу — здания ЦК КПСС взяты мэрией. Мирно. Без боя.

Савостьянов. Свершилось. Как-то очень буднично.

Попов. Да, свершилось. Это удар. Захват зданий ЦК КПСС партия не переживет. Это же Россия. Здесь назад покойников не носят. Эксперимент с государственным социализмом в ХХ веке завершен.

Я активно приближал этот момент. Но, честно говоря, я не верил, что это произойдет при моей жизни. И вот — Господи! — это произошло. Начинается отсчет новой эпохи.