Ее пристрастия меняются, но сама по себе мода отнюдь не намерена покидать своего трона. Кое-кто утверждает даже, что эта непредсказуемая госпожа является порождением внеземных цивилизаций, которые нам и диктуют из космоса новые и новые “объекты всеобщего увлечения”.
Блохи — наши дела
Основными пунктиками моды всегда были и остаются прически и одежда. Россия здесь не стала исключением. В 1675 году, например, вышел царский указ стольникам, стряпчим и дворянам московским, “чтобы они иноземских, немецких и иных избычаев не перенимали, волосов у себя на голове не постригали, також и платья, кафтанов и шапок с иноземским образцом не носили... А буде кто впредь учнет волосы постригать и платья носить с иноземного образца, тем от Великого Государя быть в опале...”
Но только-только россияне привыкли к такому стилю, как наметился поворот в прямо противоположную сторону. Четверть века спустя Петр I изгнал из обихода традиционную русскую одежду, повелев всем состоятельным сословиям стричь волосы и носить платье европейского образца. (Именно с этого времени, кстати, женщины в России приохотились к юбкам и кофтам.)
А в XVIII веке мода заставляла носить парики. Да еще обильно посыпать их пудрой. Для облегчения процесса пудрения придумали специальные шкафы, которые были весьма распространены в зажиточных домах. Когда приходила пора наряжаться “на выход”, барин или барыня залезали внутрь шкафа, дверцы его плотно затворялись и сверху, через специальные отверстия, слуга распылял по хозяйской голове и плечам клубы цветной пудры. Что же касается простых солдат, мелких чиновников, то им пудра была не по карману, и служивые посыпали парики обычной мукой.
Повальное увлечение накладными кудрями и пудрой затрудняло соблюдение элементарных требований гигиены, так что все слои общества, без различия чинов и наград, страдали от блох. Впрочем, сей прискорбный факт породил и новое увлечение. В конце XVIII столетия у представителей российского высшего света в моду вошли блошиные ловушки. Их носили на груди, цепляя к шелковой ленте или золотой цепочке. Ловушки изготавливались мастерами из слоновой кости, розового дерева, золота или серебра и представляли собой небольшие узорчатые трубочки с несколькими отверстиями внизу. Для поимки блох внутрь вставлялся “стволок”, намазанный медом, сиропом или какой-либо иной липкой жидкостью.
Мужья выводили жен в цвет
На закате царствования Екатерины Великой, в апреле 1791 г., появился первый в России модный журнал — “Магазин мод”. Изданием его, по свидетельству современников, занимался не кто иной как Н.И.Новиков — знаменитый русский просветитель, масон и чуть ли не “подрыватель основ царизма” (как учили прежде в школах). Из его публикаций можно узнать, какие необычные названия получали тогда самые популярные цвета тканей для дамских нарядов: “сладкая улыбка”, “заглушенный вздох”, “нескромная жалоба”, “совершенная невинность”...
В царской России отношение к моде принимало порой весьма своеобразную, прямо-таки диктаторскую форму. При Николае I, например, попробовали подчинить ее армейскому ранжиру: женам государственных служащих предписывалось носить “мундирные платья”. Их цвет должен был соответствовать цвету мундира, принятому для того ведомства, где служил муж. (За невыполнение данных правил наказаниям подвергались благоверные нарушительниц.)
Грозный император узаконил и другие требования к внешнему виду верноподданных. Мужчина хочет носить усы? Ни-ни! Эта возможность появится, только если его заберут в солдаты. А увлечение студентов Московского университета “либеральными” широкополыми шляпами и плащами-накидками обернулось для их начальства крупными неприятностями и даже привело к значительному сокращению мест в университете.
Модные шляпки с вуалью разрешено было носить лишь дворянкам. Появление такой шляпки на голове купеческой дочки или мещанки (пусть даже очень состоятельной) влекло за собой привод в полицейский участок и составление протокола. В те времена на Кузнецком Мосту частенько можно было наблюдать по утрам любопытную картину: изящно одетые дамы подметают улицу под надзором полицейского. Таким образом наказывали тех барышень, которые нарушили установленные правила. Особый садизм подобной кары заключался в том, что модниц заставляли подметать именно Кузнецкий Мост — самую престижную “улицу мод” в Москве! (Современники не без ехидства отмечали, что вокруг очаровательных “дворничих”, как правило, увивались их ухажеры с букетами и коробками конфет.)
Общепризнанным апофеозом жертвенности ради соблюдения требований моды является поступок графини Разумовской. В возрасте 84 лет она отправилась в нелегкое путешествие на лошадях в Париж только за тем, чтобы заказать себе у тамошних мастеров платья для предстоящих торжественных приемов в честь коронации императора Александра.
Велики внесли великие перемены
Особый разговор — о модных поветриях любителей спортивных развлечений, которые во множестве появились в стране в конце XIX века. Особенно усердствовали поклонники велосипедной езды.
На заре “велосипедной эпохи”, лет 130 назад, уважающий себя циклист почитал за правило наряжаться в узкие панталоны, лакированные ботфорты и куртку. На груди были пришиты шнуры, разноцветные канты и галуны окаймляли спину и спускались по рукавам. Весь костюм вдобавок украшали блестящие застежки и звездочки. Столь экстравагантная одежда дополнялась еще особым головным убором: летом это была соломенная шляпа, а по весне и осенью “неаполитанский” берет с большущим пером.
Впрочем, велосипедисты быстро сообразили, что излишества в одежде неуместны, и их костюмы стали гораздо проще и удобнее. Брюки на подтяжках или короткие, чуть ниже колен, шаровары, широкий шелковый пояс, шерстяные чулки с отворотами (это называлось “стиль фантази”)... Поверх рубашки — жилет и однобортный пиджак “в талию”. На голове циклиста могла быть фуражка с плоским верхом, шляпа “болеро”, а еще лучше — жокейская шапочка с козырьком, защищающим лицо от пыли, дождя, от ярких солнечных лучей; в холодное время года наступал черед носить мягкую фетровую шляпу или круглую барашковую шапку...
Порой мелькали и нарочитые модники, буквально помешанные на велосипедной атрибутике. Вот образец внешнего вида такого супермена: на воротничке рубашки и на манжетах — силуэты велосипедистов; перламутровые запонки в виде бицикла; на пряжке брючного ремня изображен велосипед; он же вышит на галстуке, а золотая булавка для этого галстука выполнена в форме миниатюрного велофонаря; металлические пряжки на ботинках сделаны в виде мчащихся велосипедистов... Изображение бицикла — даже на циферблате карманных часов, а цепочка к ним — а-ля велоцепь... Всю эту велобижутерию и велотекстиль можно было купить в магазинах, торгующих товарами для господ циклистов.
Отношение публики к “циклистским” нарядам было отнюдь не восторженным. Горожане принимали в штыки даже самую скромную велосипедную форму. Особенно много критики доставалось частям туалета, украшающим нижнюю часть тела. На исходе 1880-х члены организованного в Воронеже велоклуба попробовали было ездить в коротких шароварах и чулках, но публика их подняла на смех. В итоге воронежские циклисты, прокляли свою опрометчивость и, спрятав подальше шаровары, раскатывали на велосипедах по летнему солнцепеку в длинных брюках, заправленных в сапоги! Столь кондовый стиль затем уступил место более удобному: мужчины переобулись в так называемые “мелкие” ботинки. А чтобы при езде брючины не цеплялись за цепную передачу, стали надевать на них специально продававшиеся пружинные кольца или использовать пинцеты-застежки. Широко рекламировались также “подвязки для г.г. велосипедистов для превращения обыкновенных брюк в шароварные”.
Ноги — в брюки
Хотя велосипед считался сугубо мужской “игрушкой”, представительницы слабого пола тоже почувствовали вкус к подобному увлечению. Для них проблема спортивной одежды оказалась куда более трудноразрешимой.
Поначалу дамы пользовались традиционными прогулочными нарядами: юбка до пят, двубортный лиф, жакетка, перчатки до локтей, кокетливая шляпка или шапочка с вуалью. Красиво, но очень неудобно. Сперва пришлось отказаться от вуали: она здорово мешала следить за ухабами на дороге. Потом пришел черед модернизации юбок. При быстрой езде они раздувались, норовили попасть в колесо или в цепь, а порой — о ужас! — даже задирались вверх... Тут наши барышни проявили смекалку и стали крепить к подолу множество увесистых оловянных пуговиц. Попутно ликвидировали еще одну неприятность, связанную с тем, что длинные платья во время катания играли роль уловителей грязи, летящей из-под переднего колеса: нижний край платья обшивали клеенкой! Впрочем, все эти ухищрения не помогали решить главную проблему: педалировать в юбке было очень утомительно. Поэтому дамы с завистью поглядывали на мужчин, которые гарцевали в брюках.
В 1891 году некая госпожа Блумер впервые публично появилась на велосипеде одетой в так называемый “рациональный костюм”, который быстро приобрел всемирную популярность (в России его называли “дамским самокатным костюмом”): штаны-шаровары чуть ниже колен, пушистые чулки на подвязках, крахмальная рубашка, поверх нее прямой бархатный вестон с металлическими пуговицами, маленький яркого цвета галстук, длинные перчатки, войлочная шляпка.
Из всего перечисленного самым “крамольным” для современников являлись штаны. Публика поначалу бурно реагировала на появление в обиходе “рационального костюма”, и последовательницам госпожи Блумер приходилось нелегко: пешеходы освистывали их, смеялись вслед. В газетах зафиксирован случай, когда даму, катавшуюся по парку в такой одежде, полицейский припугнул составлением протокола по обвинению в “оскорблении женской стыдливости”.
Однако упорство велосипедисток было вознаграждено: по прошествии 2—3 лет отношение публики к подобным костюмам стало вполне благосклонным. Ухищрения тех циклисток сохранились и в существующей ныне одежде: столь популярный ныне “брючный вариант” для женщин завоевал право на существование именно благодаря увлечению наших прабабушек велосипедом.
