“Нежный” концерт Валерии в “Олимпийском” стал главным поп-музыкальным событием минувшего уик-энда. Собрав полный спорткомплекс народу, особенно после триумфальной гастроли мировых легенд А-На, Валерия формально и окончательно закрепила за собой статус большой артистки, что очень сложно в наши дни и очень важно не только для самоутверждения, но и для курса собственных акций на крайне нервной и нестабильной бирже отечественного шоу-бизнеса. Теперь, казалось бы, ей только петь и петь. Но артистка вдруг покинула сцену — поспешно и без объяснений…
Чудо в манто
К середине второго часа своего концерта она зажигательно отметелила “Метелицу” и, даже не дав отхлопаться публике, выпалила, какой чудесный вечер ей подарили зрители и кто готовил концерт, закончив речь словами “Иосиф Пригожин”. Попрощалась и ушла. Что может быть еще после “Иосифа Пригожина”? Наверное, ничего — подумали все.
В зале включили свет, и зритель под бодрый прощальный марш оркестра организованным гуськом потянулся к раздевалкам, смутно ощущая какую-то недосказанность. Впрочем, артистка весь вечер показывала себя затейливой рок-певицей, и все решили, что настоящей рокерше чужды сантименты типа “я вам спою еще на бис”. Хотя даже у Мадонны был фальш-финал, не говоря уже про такого мастера бисовок, как Филипп Киркоров, чья “прощальная песнь” иной раз превращается в отдельный концерт в концерте. На фальш-финале обычно в полной темноте, расцвечиваемой пульсирующими огоньками, публика долго топает ногами и хлопает в ладоши, требуя “продолжения банкета”. Валерия умудрилась выдать банальный фальш-финал за настоящий конец так, что заслужила именную премию Станиславского, — все поверили.
Понимая, что без пяти минут “все пропало”, певица уже на ходу натягивала на себя роскошное розовое манто, обсыпанное, как и крест у Мадонны, камнями Swarowski, и горной ланью неслась к сцене из гримерки через пол-“Олимпийского”. “А напоследок я скажу…” — в спину зрителям отчаянно простонала Валерия, пулей влетев на сцену, и обескураженные зрители замерли в неестественных позах от неожиданности. В фойе тем временем случилось смятение, и полуодетая публика повалила гурьбой назад, создавая в узких проходах легкую давку. Под “Часики”, зажигательно и с юмором исполненные в “утяжеленной” рок-н-ролльной версии а-ля Status Quo, публику уже колбасило не на шутку, и в настоящий финал как раз никто не хотел верить, надеясь на продолжение. Таким вот образом Валерия попутала всех и всё что могла…
На муже и продюсере Иосифе Пригожине не было лица. “Финал — это единственное, что я не успел отсмотреть на репетиции, и на тебе — ни на кого нельзя положиться”, — сокрушался он, имея в виду, наверное, просчеты режиссера. “Всё, пропал мужик!” — решили все, когда Иосиф скрылся за дверью гримерки своей жены… Через полчаса, утирая испарину на лбу, но все-таки живой и не покалеченный, он вышел с Валерией к дежурным папарацци и направился на праздничный банкет. Жена улыбалась, а муж хранил на лице сосредоточенную серьезность.
Заколдованный Филипп
Не то чтобы пугать артистку и ее супруга, но за кулисами зловеще пошучивали, что это Билан сглазил, который вынес Валерии цветы на сцену и обмазал певицу вязкой патокой комплиментов — мол, и красавица, и умница, и талантище. У пташки вот и слиплись крылья… В каждой шутке, говорят, есть доля правды.
О “черном глазе” этого горца поговаривают в тусовке все настойчивее. Видят мистику даже в том, что Юрий Айзеншпис (царствие ему небесное) сильно сдал именно тогда, когда Билан, которого Айзеншпис, собственно, нашел, раскрутил, но держал в черном теле, уже открыто изнывал от жестких правил хозяина, болезненно грезя о свободе. Теперь многие с беспокойством глядят на Яну Рудковскую, его нынешнюю покровительницу и продюсера, помня, какой жизнерадостной и легкой дамой она была еще какой-то год назад и на какую зомби смахивает теперь, бубня сутками напролет одно и то же: “Билан, Билан...” Но если бы только это.
Буквально днями, как уже рассказывал “МК”, на церемонии WMA-2006 в Лондоне Билан без радости узнал, что премию ему вручит старожил церемонии Филипп Киркоров. Билан согласен был забрать свой приз хоть из рук измочаленной порнозвезды, но только не от Киркорова. Он, конечно, не скандалил, но про себя что-то нехорошее и злое подумал. Наутро Филя, словно кем-то заколдованный, не смог улететь из Лондона в Москву, хотя спешил больше всех. Приехал на самый ранний рейс, даже спать не ложился после церемонии, но самолет задержали из-за тумана, и он не успевал на пересадку в Вене. Поменял билет на другой, прямой рейс. На взлете, однако, у них отказал двигатель, самолет вернули назад, и пассажиров выгрузили ждать замены. Когда Фила наконец вновь отправили на посадку, дежурная VIP-зала перепутала рейсы, и артист пришел к другому самолету — тоже на Москву, но не к тому, который заменяли. А тот уже выруливал на взлет. Пока Фил, спотыкаясь о полы собственного плаща, носился туда-сюда с высунутым языком, чемоданами и кульками из Duty Free, улетел и этот рейс, на который он сперва пришел по ошибке. В результате, пропустив три самолета подряд, бедняга добрался до Москвы на перекладных глубокой ночью и опоздал на самолет в Бишкек, куда должен был лететь с концертом. Удовольствие обошлось королю ремейков в 4 тысячи баксов за переоформление разных билетов, литры пролитого пота и навсегда потраченные нервы.
Но и на этом злоключения не кончились. Там же, в Лондоне, Билан заметил на Филиппе дорогие часы Breguett, долго их разглядывал и всячески нахваливал, цокая язычком. И что? Спустя три дня в Новосибирске эти часики ценой в 100 тысяч у.е. из гримерки артиста умыкнула цыганка при совершенно фантастических обстоятельствах, потому что в гримерках у Фила всегда кто-то дежурит и ничего никогда не пропадает.
В общем, когда на сцене у Валерии неожиданно появился Билан с букетом и Яной Рудковской, сразу подумалось, что не к добру. И на тебе — суматоха в финале, которой никак не должно было быть… Не верь потом в эту мистику.
Между небом и землей
Пока Валерия добросовестно оглушала огромный спортзал мощью зычного вокала, заслуживая всяческих похвал, за кулисами возникло еще одно нервное возбуждение: где-то увидели Авраама Руссо, с которым Валерия якобы даже попозировала перед камерами до концерта. “Не может быть!” — протестовали другие, имея в виду недавний зубодробительный публичный разрыв между г-ном Руссо и Иосифом Пригожиным. В “Олимпийский” стали уже звонить люди со всей страны, до которых очень быстро долетел сенсационный слух, и спрашивали в волнении: правда ли это? Оказалось, что небритый Дилан Бернс, солист рок-группы Bodyrockers, и впрямь выглядел издалека осунувшимся Авраамом Руссо. А так как Дилана здесь знают хуже, чем сладкоголосого кипрского соловья, то и запутались. Еще на Руссо был сильно похож родной брат Иосифа Пригожина, что самого Пригожина сильно забавляло. В общем, Авраамы в глазах несведущих буквально двоились.
Между тем шлягер I Like The Way в стиле “танцевального рока”, который Валерия исполнила в дуэте с заезжим рок-стар, завел не только публику, но и самого г-на Бернса. Он признался, что сильно впечатлен этой “русской рок-дивой” и готов беззаветно и с удовольствием продолжать с “мадам Валерией” и дальше. “Ха-ха, а готова ли мадам?” — хотелось умыть сарказмом самонадеянного чужестранца. Но из вежливости промолчали.
Валерия в свою очередь продолжала, как Амур стрелами, сражать сердца публики своим главным оружием — мощным и звонким голосом, которым она, словно на параде, чеканила один за другим легендарные хиты. Иногда казалось, что всеми голосовыми связками певица готова лечь на вражескую амбразуру. Вражьей для нее остается сама аура нашего поп-мира с его тотальным культом фонограммы, и публика действительно удивлялась: чего это она так надрывается?
Хитов при этом набралось аж 26 штук — от раннего романса “Как хороши те очи” и собственной классики (“Самолет”, “Таю”, “Не обижай меня” и т.д.) до поздних боевиков типа “Часики” и рок-н-ролльных откровений с последнего альбома “Нежность”. Назвав свое нынешнее состояние “возвращением к истокам”, артистка в итоге слегка зависла между небом и землей. По форме, подаче и содержанию все это было значительно тяжелее обычной попсы, но гораздо попсовее общепринятого рока. Публика, хлопая любимице, ощущала от подобной неопределенности смутное беспокойство.
Но истина познается в сравнении. Именно в сравнении как-то обнажилась изысканная прелесть безукоризненного стиля, который Валерия создавала с бывшим мужем Александром Шульгиным. Жаль, что расплевались, голубки! И именно в этом же сравнении совершенно померкли многие из актуальных сочинений модного Виктора Дробыша, поп-индустриального сочинителя новой формации. По отдельности вроде каждая его песня — желанный чупа-чупс для любой горячей ротации. А всё вместе — жуткая, плоская, однообразная тягомотина с глухой ухающей бочкой, что даже оскорбляло признанную эстетическую утонченность одухотворенной Валерии.
К счастью, однако, не Дробышем единым сыта Валерия. Главное, не дать себя сглазить...
