Джинсы за 20 долларов, рубашка за пять баксов, а в целлофановом пакете — ценности на сотни “зеленых”. Таков портрет среднестатистического московского барыги, специализирующегося на скупке, сбыте и выгодном обмене монет, значков, наград и прочих редкостей. Прибыль льется в карманы в обход госказны, а потому хорошие пенсии и социальные гарантии этим людям не светят.
Но кто из них думает о завтрашнем дне? Корреспондент “МК” приобщился к полной тревог жизни столичных перекупщиков.
Малая сцена Таганки
Таганка для перекупщиков старинных монет, наград и других раритетов что сцена для актера. Здесь они зарабатывают деньги, отдыхают душой, узнают новости. На Таганке толкутся те, кто “стоит на приносах”, — покупают у граждан или продают желающим монеты, значки и даже запрещенные к обороту награды.
— Минет? В очко? — балагурят барыги вслед проходящей мимо дамочке.
— Да что вы себе позволяете? — возмущается гражданка.
— Мы спрашиваем, не надо ли монет или значков, — невозмутимо отвечают перекупщики. — А вам что послышалось?
Каждый барыга (их еще называют светофорщиками, поскольку они со своими альбомами толкутся возле перекрестка у магазина “Нумизмат”) мечтает об “ударе”. Так скупщики на своем жаргоне называют очень удачную сделку. Чаще всего такая коммерция далека от принятых в обществе норм морали.
Аборигены припоминают, что одна пожилая москвичка время от времени приходила на Таганку к 9 утра — потихоньку продавала семейные реликвии. Был у дамы свой постоянный покупатель. Он платил ей по 500 рублей за каждую вещь. Но однажды она изменила правилам — пришла после полудня. (К слову, “светофорщики” работают в 3 смены: одни утром, другие в обеденные часы, а третьи вечером.) Пенсионерка обратилась к незнакомому перекупщику. Барыга посмотрел и ахнул — бабка протягивала 3 царских полковых знака. Цена одного — от $1 тыс.
“Даю 600 долларов за все”, — предложил перекупщик.
На радостях пенсионерка сбегала домой и притащила все, что у нее было. Кому в этой ситуации повезло? Тому, утреннему “светофорщику” — он, пользуясь тем, что пенсионерка не знала истинной цены реликвий, заработал около 100 тыс. долларов. Вот это “удар”! Конечно, и для старушки тоже, но уже иного рода.
Как-то одна женщина на Таганку пришла с целлофановым мешком.
— Значки не купите? — спрашивает. — У помойки нашла.
Заглянули барыги в мешочек, а там награды.
А в другой раз бомжи притащили ромбики высших учебных заведений — в мусорном баке отыскали.
Впрочем, на Таганке все реже и реже можно найти шедевр. Боевые ордена и медали с хорошей историей давно скуплены и осели в частных коллекциях, в том числе и за рубежом. Это касается и олимпийских наград — их забытые родной страной рекордсмены отдавали по дешевке. Но теперь времена изменились.
— Вот если нам принесут медаль с последней Олимпиады — мы ее не возьмем, — сказал мне перекупщик, пожелавший остаться неизвестным. — Теперь олимпийцы хорошо живут — на дорогих иномарках ездят, с важными людьми дружбу водят. Ну кто из них будет продавать награды? Значит, судьба у приноса криминальная — лучше не связываться.
Тайны монетного двора
Многие из тех, кто начинал на Таганке, со временем переместились на измайловский вернисаж и в клубы. Так именуются еженедельные сборища нумизматов и фалеристов в кинотеатрах “Улан-Батор” возле метро “Академическая” и “Спутник” рядом с метро “Авиамоторная”. Здесь продают, покупают или выменивают материал (товар) нумизматы и фалеристы рангом повыше таганских. Тут мало надеяться на слепую удачу.
Нужно быть знатоком своего дела и хорошим коммерсантом. Найти вещь, а потом продать с выгодой, выигрывая на разнице в цене. А кое-кто из перекупщиков работает сам по себе — наработанные годами связи позволяют просто принимать заказы, а потом искать то, что нужно клиенту. Сейчас у любителей ценностей особый спрос на банковские юбилейные монеты (золотые и серебряные), а также на ордена и монеты XVIII—XIX веков.
Жизнь перекупщика опасна — любого могут подкараулить в глухом дворе, настучать по голове и отобрать нажитое. Да и представители власти не прочь нажиться на антикварах-нелегалах.
— Напиши, как мы страдаем от ментов, — пожаловался мне пожилой перекупщик. — Они пользуются тем, что многие просто не знают законов. Подходят, пугают, что, например, продавать золотые монеты незаконно. Люди и расстаются с наличными — кому охота в отделение ехать. А еще многие боятся, что если не заплатят, то у них отберут и деньги, и альбомы с монетами.
Кстати, по словам перекупщиков, поймать, например, сбытчиков и покупателей орденов очень сложно. Они, тихушники, всегда найдут, как обойти закон и его блюстителей. А торговцы монетками и значками отдают недобросовестным стражам порядка от 200 рублей до нескольких сотен долларов.
Страсти по Маршаленку
— Так, как пьют наши люди, не пьет никто, — бахвалится один из перекупщиков, скорчившись после очередного запоя над стаканом холодной воды.
Пьют барыги действительно самозабвенно. Наряду с игрой в казино алкоголь — их традиционное увлечение.
Кое-кто без полутора бутылок водки считает день потерянным. Такое пристрастие даром не проходит. Весной якобы именно от излишних возлияний умер внук и тезка маршала инженерных войск СССР, торговец боевыми архивами и фотографиями Алексей Прошляков по прозвищу Маршаленок. Вроде ничем не болел, а вышел вечерком на прогулку и не вернулся.
— Посидели мы с сыном, покушали, а потом ему звонок на мобильный, — вспоминает его отец. — Он поговорил и сказал: мол, пройдусь, вернусь минут через 40—50.
Тело нашли потом в лесопосадке. До 40 лет Алексей не дожил 8 месяцев. Уходил из дома с дешевенькой сумкой — она исчезла. Грабеж? Но эксперты не обнаружили “следов насильственной смерти”, и через некоторое время тело кремировали — верный признак того, что труп не криминальный. Лег в землю Новодевичьего кладбища — рядом с прославленным дедушкой. Коллеги по цеху уверены, что он отдал богу душу из-за водки. Мол, пил Маршаленок много (хотя родные придерживаются другого мнения). При этом потомок военачальника всегда был гладко выбрит и ухожен — держал марку.
Поговаривают, что Алексей Прошляков в свое время так и не смог поступить в академию имени своего дедушки — не приняли. Зато он закончил истфак педвуза, но применять знания в интересах народного образования не стал — погрузился в среду вольных перекупщиков. Маршаленок посещал дома, в которые когда-то был вхож именитый предок. Говорил, что интересуется историей, вспоминал высокое родство и выманивал у потомков полководцев семейные реликвии. Редкие фотографии, кортики, награды и архивные документы он потом продавал.
— Десять часов задушевной беседы ни о чем, тортик в подарок, и бабушка отдаст документы задаром, — делятся секретами мастерства коллеги Маршаленка.
А незадолго до смерти Маршаленок изменил мировоззрение. Хотел устроиться в военно-морской кадетский колледж в Тушине. И собирался написать книгу о заместителе Рокоссовского — полном георгиевском кавалере Кузьме Трубникове. Его личное дело дельцу удалось выманить у родни и выгодно продать. Через некоторое время архив, поэтапно прибавляя в цене, “ушел наверх” — к богатому коллекционеру.
По слухам, Маршаленок даже продал знаменитую записную книжку — предмет зависти многих перекупщиков.
Половина адресов — в престижном доме на Грановского. Есть и телефоны родственников Рокоссовского.
Правда, многие адреса из нее давно “пробиты”. Однако новый владелец не теряет надежды нажиться на этом наследии.
Возможно, что именно Алексей невольно подсказал идею своеобразного бизнеса некоему Александру Карманову по кличке Удод-старший. Как уже сообщал “МК”, Карманов обходил родственников именитых военачальников, караулил близких у добротных маршальских надгробий и выманивал у них награды прославленных соотечественников. Удод-старший представлялся музейным работником, забирал или по дешевке скупал “груди” (ордена и медали), а потом реализовал с колоссальной прибылью.
Карманов особой нравственностью не отличался. Ему ничего не стоило бессовестно “нагнуть” (обмануть) бедного пенсионера, купить за гроши дорогую семейную реликвию.
— Удоду лишь бы хлопнуть, а на людей ему наплевать, — неодобрительно говорят барыги, — нельзя хлопать очень много, а платить мало.
Кстати, в последнее время у Карманова появился подражатель по имени Вадим. Его так и прозвали — Удод-младший. На судебном заседании оглашался список москвичей, к которым старший приходил, но обмануть не успел. Говорят, когда судья зачитывала адреса, из зала раздался голос младшего: “Пожалуйста, помедленнее! Я записываю”.
— Каковы тенденции на рынке перекупщиков сегодня? — дописав материал, спросила я по телефону одного из барыг.
— Перезвони позже, — весело ответил тот. — Я сейчас не могу разговаривать. Краденое покупаю.
На каком языке разговаривают перекупщики
Разговор перекупщиков покажется стороннему человеку филькиной грамотой. “Сладкого лоха с “Октябренком” нагнул” — значит, у простака купил по дешевке орден Октябрьской Революции.
Выражение “Как процесс?” — означает вопрос о том, как идут трудовые будни.
Хлопнуть — заработать.
Нажил — получил прибыль, недонажил — не получил, перенажил — очень хорошо поднялся (заработал).
Насадил — обманул, оставил в дураках (например, продал фальшивую монету как настоящую).
Золотушники — скупщики и продавцы золотых монет.
