…Среди оголтелой ностальгии по Стране Советов черно-белые кадры Юрия Рыбчинского с точными, ненавязчивыми приметами времени — как страницы из романа Марселя Пруста рядом с дамской прозой. “Мы поедем в будущее, помня о прошлом” — так Ольга Свиблова, директор Дома фотографии, охарактеризовала выставку Рыбчинского. Эта ретроспективная экспозиция открылась в Манеже благодаря стараниям МДФ и Toyota.
Юрий Рыбчинский сменил множество профессий, прежде чем взялся за фотоаппарат. Он даже в какой-то момент, работая в журнале, совмещал в себе роли пишущего и снимающего… Но в итоге любовь к фотографии пересилила. В 70-е все вокруг казалось таким незыблемым и прозаичным, что лишь немногим приходило в голову фиксировать бытовые приметы эпохи. Рыбчинский не упускал ничего. Даже такие мелочи, как трафареты мужских и женских профилей с дверей пляжных раздевалок, превращены им в концептуальную серию, причем задолго до расцвета подобного искусства в нашей стране. Рыбчинский думал иначе, чем все. Он ловил не только детали, но и характерные жесты, лица, атмосферу. Главное место в экспозиции занимают серии его кадров 70-х и начала 80-х годов.
С одинаковой поэтичностью автор запечатлел и маленькие города, и столицу. Ударник из рок-группы наяривает по тарелкам в сельском клубе рядом с плакатом о надоях и урожае. Учащиеся в рясах толпятся в библиотеке семинарии, стена которой украшена… портретами членов Политбюро ЦК КПСС. А рядом кадр, который явно долго ждал своего часа, — на нем Галина Брежнева отплясывает прямо на столе. А вот банкет по случаю интронизации патриарха Пимена в ГКЦЗ “Россия” в далеком 1971 году. Кто бы мог подумать, что в советские времена, духовенство может так гулять? А вот и раритетный кадр, каким не каждая киностудия может похвастаться. Плачущая старушка в избе с портретом Василия Шукшина. Это Офимья Быстрова из деревни близ Белозерска, исполнительница роли матери в фильме “Калина красная”. А вот задумчивый Высоцкий среди врачей в Склифе, Жанна Моро в филиале МХАТа… А дальше — герои 90-х в самом зените своей славы. Решительный Ельцин, Невзоров на своем месте в редакции, Ростропович в разгар путча, с автоматчиками…
При этом Рыбчинский избегает четкой выстроенности кадра. У Рыбчинского в кадре продолжает бурлить жизнь, к которой он относится мягко и уважительно, как будто для него важнее отразить время и его уходящую натуру, нежели самовыразиться как художнику.
