“МК” В ПИТЕРЕ” ВСТРЕТИЛСЯ С РАКЕТЧИКОМ, ИЗ-ЗА КОТОРОГО НЕСОСТОЯВШИЙСЯ ПРЕЗИДЕНТ США ОКАЗАЛСЯ ВО ВЬЕТНАМСКОМ ПЛЕНУ. Сенсационная информация, что в 442-м госпитале на Суворовском проспекте Cанкт-Петербурга лежит человек, сбивший самолет Джона Маккейна во время вьетнамской войны, нам стала известна в кульминационный момент выборов президента Соединенных Штатов Америки. Мы встретились с подполковником ракетно-зенитных войск в отставке Юрием Трушечкиным.
— Я попал во Вьетнам в то время, когда там уже были смешанные подразделения с вьетнамцами. Служил офицером наведения в ракетном расчете, — начал свой невероятный рассказ Юрий Трушечкин. — Самолеты американцев взлетали с авианосца “Энтерпрайз”, стоявшего в Тонкинском заливе. В нашу задачу входило сбивать самолеты, которые бомбили знаменитый, единственный уцелевший мост Хам Жонг. Его еще французы строили. Мост окружен холмами. Самолету пройти на малой высоте над речкой — все равно что под дулом пистолета. Выше пойти — достанут зенитки. Еще выше — ракеты. Так что, сколько ни бомбили, все равно работал мост.
В тот знаменательный день, когда был сбит американский пилот Джон Маккейн, расчет советского зенитно-ракетного комплекса “С-75” уже покинул кабину.
— Мы собирались уходить, когда снова завыли сирены, — вспоминает Трушечкин. — Шли два “Фантома” (американские “F-4”. — Прим. ред.). А у нас из 6 ракет остались всего две, остальные уже расстреляли. Вьетнамцы дали первый пуск. У них ракета не пошла, упала в джунгли. Один самолет огибал холмы, а другой пошел прямо через мост. В него мы и стреляли.
Именно этим самолетом, как выяснилось, и управлял капитан Джон Маккейн.
— “Фантом” шел, уже отбомбившись, — пустой. После нашего попадания в него он не развалился, не взорвался, — рассказывает Трушечкин. — Видимо, у него было повреждено хвостовое оперение, поэтому идти он мог только прямо. Держал курс на Тонкинский залив, к авианосцу. А когда проходил мимо зениток, они еще добавили ему. Он долетел до каучуковой плантации на краю болота — и упал. Летчик успел катапультироваться.
— То есть самолет был сбит именно благодаря вам, офицеру наведения?
— Благодаря точно настроенной технике. А я только кнопку нажал. Это самое простое, — скромничает Трушечкин.
Вьетнамская группа захвата быстро обнаружила пилота.
— Рука у него была вся в крови… А сам он был в состоянии шока. Ничего не соображал, — припоминает Юрий Трушечкин. — Хорошо что хоть пистолет успел в воздухе отстегнуть, иначе бы его просто застрелили сразу же.
О том, какая птица попалась, узнали чуть позже.
— Самыми ценными трофеями считались летный шлем и “флаг нищего” — нашивка с надписью: “Я американский гражданин, терплю бедствие, прошу оказать мне помощь” — на пяти языках, — говорит Юрий Петрович. — А в парашютной сумке нашли “корочку” серую. Это парашютная книжка оказалась. Я переводчика попросил посмотреть, что там написано. Помню слова: “капитан Джон Маккейн”. Парашют ему за день до этого собрали…
Эту книжечку Юрий Трушечкин даже привез с собой в Союз, вместе с теми немногочисленными фотографиями, которые полуподпольно удалось сделать во Вьетнаме: фотографировать советским специалистам не разрешалось. Но при переезде из Риги под Петербург раритетный документ потерялся… Остались только фотографии — в том числе и того расчета, который сбил “Фантом” Маккейна.
На форме американских летчиков крепился специальный передатчик, который в случае ЧП с самолетом передавал сигнал SOS на борт авианосца. После получения такого сигнала начиналась спасательная операция.
— Вьетнамцы знали об этом. Они обычно срывали этот передатчик с плеча летчика, вешали его на кусты и сидели в засаде, ждали, пока прилетит “беспилотник”. И потом — жах по нему! — рассказывает о военных хитростях Трушечкин.
— Когда я уезжал из Вьетнама, пленных американцев там было, как дней в году, — 365. И каждый год 8 августа их водили по Ханою — в день начала бомбардировок Вьетнама. Как наши пленных немцев когда-то водили. А если сбитый летчик попадал в какую-нибудь вьетнамскую деревню до того, как его найдет группа захвата, в живых он, как правило, не оставался. Его просто забивали мотыгами…
“Хорошо, что он не стал президентом”
В воюющую страну 28-летний капитан Юрий Трушечкин попал “добровольно-принудительно” — как и положено офицеру Советской армии.
По воспоминаниям офицера, вьетнамцы к ним относились очень дружелюбно.
— В перерывах между дежурствами мы с ними в пинг-понг играли и в волейбол. В пинг-понг им равных не было. А в волейбол всегда мы выигрывали — мы сетку высоко натягивали, а они же маленькие, — смеется Трушечкин.
Еще из сохранившихся впечатлений о службе во Вьетнаме у Трушечкина воспоминания — о рыбе и о жаре.
— Рыба там в речке уж больно хорошо ловилась. Похожа на наших сома и карпа. А жара — чудовищная, кабина “С-75” даже в пасмурную погоду нагревалась до 60 градусов! И сидели мы там в трусах да в каске, вот и вся униформа.
— А потери среди наших были?
— Тогда об этом никто не говорил. Если только случайно что-то просачивалось. Но вообще потерь было немного. Потому что и наших там было немного — когда я уезжал, всего 70 офицеров по всему Вьетнаму находилось. А рядового состава и того меньше. На моей памяти всего четыре человека не вернулись за год. И то двое из них умерли от японского энцефалита.
— Когда вы снова услышали о Маккейне?
— Когда он стал сенатором от Аризоны. Хронику показывали — как он, молодой, в самолет садится, я и подумал — что-то лицо уж больно знакомое. Потом вспомнил эту книжку парашютную… Хорошо что Маккейн не стал президентом. Про него еще в лагере охрана говорила, что он русских сильно не любит. Знал ведь, что это наша ракета сбила его. Так что при нем отношения Америки и России испортились бы точно…
