Все банкиры застрелились. А олигархи повесились. Спокойно! Это жизнь. А в искусстве — спектакль про это не поставлен и фильм не снят. Потому что цунами, о которых все говорят, нас еще не накрыли и едва показались на горизонте. Но, как топор палача, в воздухе зависла команда: “Спасайся кто может!” Еще не крикнули, но паника в театрах начинается. Как будет жить (выживать) театр в условиях кризиса, задумался обозреватель “МК”.
Глава Комитета по культуре Сергей Худяков кажется спокойным и пока дает 100%-ные гарантии, что бюджетные ассигнования поступят в столичные театры в полном объеме, определенном еще в прошлом году. А именно — заработная плата, коммунальные платежи и финансирование одной постановки театрам город гарантирует. Но, как показывает практика, в условиях инфляции денег хватает не на одну постановку, а лишь на одну третью часть ее.
Тем не менее слухи по Москве ползут, переползая из театра в театр, и понять, что из них правда, а что панический вымысел, трудно.
Слухи:
в январе артистам нескольких театров задержали зарплату;
в Большом театре отменили гастроли;
в Театре Станиславского отменили премьеру;
антрепризы лопаются как мыльные пузыри.
Насчет задержки зарплат — никакого вымысла. Накануне Нового года “федералы” получили циркуляр о том, что платежные поручения, по которым шли обычно все проплаты, теперь меняют на так называемые “заявки” — новые программы оформления документов. Подумаешь, пустяк: одно слово заменили другим. А бухгалтеры в психозе — деньги на зарплату вовремя не поступили. Впрочем, публика и не догадывалась, какие страсти кипели за занавесом в федеральных театрах.
Отелло не задушит Дездемону
Сколько премьер слетит с афиш в этом сезоне? Убийство белой женщины чернокожим мужчиной не произойдет в главном театре страны — Большом: на оперу “Отелло” не хватило денег. Постановка еще на старте имела солидный бюджет — 170 миллионов рублей. Сумма разбухла за счет гонораров французских постановщиков. Дирекция имперского театра вынуждена отказаться от полотна и вместо одного по 170 согласиться на три скромных примерно по 56.
Анатолий ИКСАНОВ, гендиректор театра:
— Так вопрос у нас не стоял. Просто мы сочли целесообразным сделать три спектакля — один оперный, два балетных — на большой и малой сценах.
Самая главная драмсцена страны — МХТ им. Чехова — тоже не отказывается от художественных претензий, заявленных на сезон. Пять премьер, самая большая из которых — “Трехгрошовая опера” с бюджетом, соотносимым разве что с “Коньком-горбунком” — самой шумной и дорогостоящей постановкой прошлого сезона. Худрук и директор МХТ им. Чехова Олег Табаков удивляет несокрушимой уверенностью
— Никакого уныния. Это социальная проблема, к моим театрам отношения не имеющая. Вот у меня перед глазами сводка заполняемости наших залов за 2007—2008 годы. В “Табакерке” — 100 процентов, в МХТ — без малого 100. И прибыль выросла на 30 процентов — не от аренды, а от продажи билетов.
Другой театр Олега Павловича — “Табакерка” также держится стойко относительно своего самого дорогостоящего предприятия — “Женитьбы Фигаро” стоимостью в 25 миллионов рублей.
Александр СТУЛЬНЕВ, директор “Табакерки”:
— От Комитета по культуре на постановку имеем почти половину. Остальные ищем — из нашей прибыли и спонсорские деньги. Спектакль мы все равно выпустим. Я уверен, что в кризис можно выжить, только производя продукцию, которая будет востребована.
Александринский театр — крупнейшая площадка Питера. У Валерия Фокина, худрука и главрежа Александринки, политика жесткая: режиссер и художник должны вписаться в бюджет постановки. Шаг влево, шаг вправо — не расстрел, но срыв спектакля. Только при таком подходе он гарантирует выпуск 5-ти премьер.
Небольшой, но весьма авторитетный театр — “Мастерская Петра Фоменко” — также не намерен отказываться от сверстанных планов — 4 премьеры плюс увеличение зарплаты, которое произойдет буквально в этом месяце. То есть ни о каких сокращениях речи в “Мастерской” быть не может: 30 артистов и 18 студийцев остаются нетронутыми.
Андрей ВОРОБЬЕВ, директор театра:
— Мы годами собирали труппу единомышленников не для того, чтобы в один момент разрушить ее. Театр — не конвейер, его нельзя остановить. Это все равно что остановить сердце.
Где деньги, Зин?
Безусловно, у каждого свой способ выживания в норке. Одни переходят на постановки “эконом-класса”, другие в условиях чернухи делают ставки на развлекуху ниже пояса, но “по системе Станиславского”, чтобы публика валом валила. А кто-то делает нестандартные ходы.
Иосиф РАЙХЕЛЬГАУЗ, худрук театра “Школа современной пьесы”:
— Что будет плохо, я понимал уже летом. Поэтому я обратился к друзьям театра, и мы создали попечительский совет. Председателем выбрали Анатолия Чубайса. И совет постановил выделить свои личные деньги на поддержку театра. Грамотно, правда, теперь у Райхельгауза помимо кризиса другая головная боль — оформление уставных документов. Без них деньги виртуальные: вроде есть, а без бумажек — фигушки.
Хотя есть проверенный способ — брать наличку в конвертах, не афишируя доходов, — но вступать в конфликт с законом не очень-то хочется.
Антреприза — вот кому придется хуже всех: живет-то за свой счет. Она пострадает раньше других, так же, как и провинциальные театры, где не все “отцы города” сильно жалуют культуру.
Эльшан МАМЕДОВ, “Независимый театральный проект”:
— Пока сорвались одни гастроли в Магнитогорск из-за закрытия там металлургического комбината и один корпоративный спектакль. Но у меня уже есть своя антикризисная программа. Так, одну масштабную постановку (я мечтал поставить “Тень” Шварца) я заменяю двумя маленькими на двух-трех артистов.
Люди гибнут за билет?
Это правда: пока еще в театры ходят, и народу в популярных театрах не убавилось. Даже на высокоинтеллектуальных постановках вроде «Улисса» у Фоменко. Пока еще есть деньги на хлеб и зрелища, но рано или поздно зритель может встать перед выбором: или хлеб, или зрелище. Сегодня средняя цена за билет в репертуарный театр — 1000—1500 рублей на нормальные места. Не будем брать крайности в виде последнего ряда галерки (150—200 рублей) или оперно-балетных гастролеров за 10—15 тысяч рублей. В конце концов, если на все товары растут цены, почему на театральный продукт они должны падать?
Готовы ли театры к тому, чтобы поднять или опустить цены?
Большой театр (Анатолий Иксанов):
— Если сегодня люди могут покупать билеты за 800 тире 3000 рублей, то мы за эту цену их и продаем. Как только не смогут, мы готовы к снижению. Бессмысленно показывать спектакли в пустом зале.
“Мастерская Петра Фоменко” (Андрей Воробьев):
— Снижать цены — это порочная практика. Уж лучше бесплатно играть спектакли для малоимущих семей, чем “играть на понижение”. Ведь ставить в равные условия богатых людей и бедных или со средним достатком нельзя. У нас дорогих билетов (по 5 тысяч рублей) — всего несколько штук.
“Независимый театральный проект” (Эльшан Мамедов):
— Я готов к понижению цен на билеты на 20—25 процентов.
А кризис-то работает!
Но, как бы ни был страшен кризис, польза от него искусству будет и уже есть. Кое-кому он, безусловно, вправит мозги. Актерская неадекватность на почве неадекватных гонораров последнего времени всем хорошо известна. Здесь цена часто не соответствовала качеству. Даже у звезд, не говоря уже о сериальных безликих артистах, телеведущих, возомнивших себя звездами. Ну просто как жужелицы в рассказе Тэффи, которые думают про ангелов: “Мы летаем”. Но жужелицы, в отличие от ангелов, до сих пор имели гонорары, оскорбительные и унизительные для истинных звезд. В связи с закрытием сериалов гонорарные ставки за съемочный день сегодня резко упали. Однако пока остался список неприкасаемых — примерно десяток имен (преимущественно мужских), ставки которых не опускаются пока ни при каких обстоятельствах.
От кризиса в кино — радость у мастеров театра: актеров проще собрать на репетиции.
При самом тяжелом развитии экономических событий готовы ли сами творцы к снижению своих гонораров?
Алла КОЖЕНКОВА, театральный художник:
— О каком снижении вы говорите, если вся моя работа за спектакль (а я делаю костюмы и декорации месяц-два) стоит столько же, сколько два-три съемочных дня у какого-нибудь медийного лица?..
Андрей ЖИТИНКИН, режиссер:
— Нет, я опускать свою ставку не буду. Я думал на эту тему и решил, что лучше буду меньше ставить.
Оборотная сторона кризиса принесет пользу еще и в том смысле, что городские и федеральные власти наконец-то станут фильтровать финансовые потоки, направляемые в театр. Тем, кто дает качество, креатив, собирает публику, должно быть предпочтение перед теми, кто катится по инерции, добросовестно вкладываясь лишь в сборы от аренды.
Плюсы кризиса. Мнения
