Служебная проверка по происшествию была проведена в тот же день. И сразу же был издан приказ, согласно которому были наказаны шестеро милиционеров. Четверо из них — начальники разных уровней. И получили они не бог весть какие наказания. А вот дежурного старшего инспектора 3-го отдельного батальона управления вневедомственной охраны при УВД по СВАО — того самого, во дворе которого сгорели машины, — Сергея Серова и командира батальона решили уволить за “грубое либо систематическое нарушение дисциплины”. В вину дежурному поставили то, что он “не обеспечил выполнение необходимых мероприятий для сохранения автотранспорта”, и то, что “не принял мер к раскрытию преступления по горячим следам”.
Сам майор Серов рассказал “МК” следующее:
— В 9.00 я заступил на службу. В мои обязанности входит проверка поста, находящегося прямо перед зданием. На нем стоит один милиционер, и он обязан проводить осмотр охраняемой территории, на которой в том числе стоят служебные машины. Этот пост существует только в дни усиления. И он должен быть круглосуточным. А назначает его руководство. Но в этот день командование назначило дежурство на посту только до 3 часов ночи. Получалось, что ночью территория батальона будет без охраны. Я поставил об этом в известность ответственного по подразделению Левдина (его по результатам проверки предупредили о неполном служебном соответствии), но он не отреагировал.
В 3 часа ночи постовой покинул пост. Согласно приказу МВД №174 ДСП, дежурный — то есть я — контролирует пост по охране здания только в случае, если он назначен. С 0 до 3 пост проверялся, о чем есть отметка в журнале. А в 3.32 я услышал хлопок, и на экране монитора увидел огонь там, где стоят машины. В тот момент я не мог знать, что это: самовозгорание или поджог. Я вызвал наряды патрульных. И по громкой связи объявил всему личному составу принять меры к тушению пожара.
В 3.34 сообщил в пожарную часть и стал выдавать огнетушители. Пожарные приехали в 3.50. К этому моменту пожар уже был потушен личным составом. Во время тушения я находился в дежурной части, поскольку не имел права ее покидать. Но никто из моих коллег, тушивших пожар, мне не сообщил, что есть подозрение на поджог. И поэтому я тоже не сообщил соседним подразделениям о том, что могут быть подозреваемые и надо принять меры к их задержанию, — я этого просто не знал. Первые подозрения о поджоге, как оказалось, высказали пожарные. Дознаватель же поставил меня в известность о своем подозрении примерно в 4.30. При этом с самого начала происшествия оба ответственных по батальону находились на месте. От них никаких команд и распоряжений не поступало.
В 4.45 прибыла следственно-оперативная группа. Мое руководство поблагодарило меня за мои действия. Но в результате проведенной проверки я оказался мало того что крайним, так еще и меня решено уволить.
Как я узнал позже, руководство начало спасать свою шкуру — дало команду милиционеру Кочеткову записаться в журнале поста, якобы в 3.15 он заступил на его охрану. Но это неправда. И получилось, что руководство все сделало правильно, а я якобы не проверил существующий пост.
А вот что рассказали коллеги Серова. По понятным причинам они не захотели, чтобы их имена были опубликованы, но в редакции они есть.
“Серов — знающий человек, и обидно, что ответственные руководители там были и им докладывали, что поста нет”.
“Проверка показала, что девушка-милиционер якобы покинула свой пост. Но она ушла потому, что ее время закончилось, и это было согласовано с начальством”.
“Насколько я знаю, вопрос наказания виновного был “политический” — нужно было рубануть головы, чтобы показать свою деятельность. Ведь там были большие нарушения, зависящие именно от начальства: ненадежный забор и другие”.
“Мы сразу, как узнали о результатах проверки, всем коллективом написали обращение к Трутневу (начальник УВД по СВАО). Там написали, что в отношении Серова проверка необъективна, просили не подходить к делу формально. Но, наверное, этого даже никто не читал. Сейчас снова несколько человек записались к Трутневу на прием”.
