“Вам нужны частные ловцы”
Вообще-то, главная героиня этой истории, степенная дворняга Найда из Воскресенска, принадлежит к категории собак везучих, таких, которым посчастливилось прибиться к сердобольному двору. Уже лет пять как состоит она на довольствии у жителей одной из городских девятиэтажек. По утрам харчуется вместе с братьями и сестрами по бродячей доле неподалеку от подъезда, днем охотно дает себя тискать местной детворе, по вечерам встречает «своих» с работы дружелюбным вилянием хвоста и внимательно следит за «чужими», забредающими на «подведомственную» ей территорию. Так, на всякий случай. Чтобы порядок соблюдали.
А несколько дней назад случилась с Найдой беда: угодила лапой в капкан. Откуда он взялся в тихом жилом квартале, опекуны ее даже думать не хотят. Только с ужасом замечают, что на месте Найды мог оказаться их сорванец-сын или внук. Тогда бы наверняка власти подняли всех по тревоге, забили во все колокола. Может, и нашли бы «умника». А так... Кому есть дело до беспородного пса? Много чести ему будет, чтобы из-за такого «пустяка» шумиху поднимать. Может, какой садист-одиночка, а может, целый догхантер. Впрочем, про последних, немало отравляющих жизнь столичным собаководам, в этом спальном районе Воскресенска до сих пор не слышали.
Первое, что загорается большими красными буквами в голове, когда тебе нужно помочь животному, — аббревиатура МЧС. Потому что службы спасения собак и кошек в нашей удивительно заботливой стране попросту не существует, и что делать любителям четвероногих — решительно непонятно. Вот и обрывают в слезах телефоны служб экстренного реагирования. И приходится пожарным и спасателям делать не свою работу. Однако разжалобить эмчээсников удается далеко не всегда и не всем. Вот и с корреспондентом «МК» оперативный дежурный воскресенского аварийно-спасательного отряда был довольно краток: «Мы работаем для людей, а не для собак. Помочь ничем вам не сможем: единственная дежурная бригада сейчас на выезде. Звоните в службу по отлову беспризорных животных».
Выход подсказал один из знакомых ветврачей: «Вам нужны частные ловцы».
Уловляющие во благо
Татьяна — ловец со стажем. Работает спасательницей по вызову уже четыре года. На следующее утро без пятнадцати десять мы вместе с ней и в окружении пяти сочувствующих жительниц многоэтажки стояли около собачьей кухни и с тревогой ждали Найду. А вдруг не появится? Без трех минут десять выдохнули с облегчением: появилась! Прихрамывая, подошла к еде, огляделась по сторонам. Заметив нашу группу, пару раз вильнула хвостом. Видимо, поздоровалась.
Улучив момент, Татьяна «стрельнула» в Найду шприцем с наркозом (основной инструмент ловца — пластиковая трубка диаметром 18—20 мм и летающий шприц с иглой. Иногда используется лассо, а в случаях «охоты» на кошек-«древолазок» — монтерские когти). Собака инстинктивно отбежала назад — правда, на наше счастье, недалеко. Через 15 минут препарат подействовал: ее стало шатать, как пьяную. Но доза оказалась слабой. Наша «пострадавшая», хоть и пыталась улечься, в сон все не погружалась. Пришлось Татьяне обойти ее со спины и пульнуть анестетиком еще раз. Наконец бедняжка заснула, и мы приступили к ее осмотру.
Найде снова повезло: капкан закрепился на лапе так, что практически ее не повредил. Хотя ветеринары, с которыми нам довелось поговорить накануне, рассказывали, что в подобных случаях животным зачастую приходится отнимать конечности из-за развивающегося некроза тканей.
Татьяна, как самая опытная из нас, без особого труда разомкнула капкан (хотя, как она призналась мне позже, в ее практике это всего лишь второй такой случай) и обработала лапу, после чего собака была перенесена в квартиру к Ирине.
Ждать счастливого пробуждения Найды мы не стали и вместе с Татьяной отбыли в обратный путь. Уже по возвращении в редакцию я узнала, что собака благополучно отошла от наркоза и уже через час, довольная, вприпрыжку бегала по улице. Но полного хеппи-энда, к сожалению, в этой истории не получилось. Приюта в Воскресенском районе нет — власти решают проблему с «бродяжками» испытанным дедовским способом: устраивая регулярные облавы и отстрелы.
Взять «спасенку» к себе Ирина не смогла: в небольшой хрущевке помимо нее ютятся дочь с мужем, внук и два вызволенных этой удивительной семьей из лап смерти пса. Оба в прошлом были бездомными. Первого, сбитого машиной, Ирина с дочерью подобрали на обочине и чудом выходили, второго взяли в муниципальном питомнике, где он кротко ждал своей очереди на усыпление. Но, как обещает Ирина, всем двором будут искать любящего хозяина для Найды. Кто знает, может, ей повезет и в третий раз?..
Возьми меня с собой...
По дороге в Москву Татьяна рассказывала мне о том, как пришла к своей второй профессии — ловца (по первой-то она — инженер-технолог):
— С детства тащила я в дом больных и увечных беспризорных животных, поднимала на ноги, лечила, подыскивала им хозяев. Родители надеялись, что перерасту это свое «хобби», но с возрастом желание спасать только прогрессировало. Начинала я с того, что помогала людям ловить собак для последующей стерилизации, после которой одни забирали псов с улицы к себе на ПМЖ, другие просто брали на передержку с последующим устройством к новым хозяевам. У меня на даче тоже что-то вроде временного прибежища для собак. Но я пытаюсь помогать только тем животным, у которых в глазах застыл этот крик: «Возьми меня с собой!». Есть и другие, независимые, не нуждающиеся в ласке. В жизнь таких я стараюсь не лезть.
Интересно, что среди частных ловцов, которых на всю огромную Москву наберется едва с десяток, подавляющее большинство — женщины. «Может, потому, что мы более жалостливые и сентиментальные по природе?» — выдвигает предположение Татьяна.
Стоимость одного вызова колеблется у ловцов от 1,5 тысячи по Москве и от 2 тысяч (плюс оплата проезда), если нужно выбираться в Подмосковье. Кто-то использует свой личный транспорт, кто-то, как Татьяна, передвигается на метро и электричках. Роль ловца не всегда ограничивается только тем, чтобы на время «отключить» животное. Иногда жалостливые граждане, вызывающие подмогу, просят помочь транспортировать собак и кошек до ветлечебниц на тот случай, если зверь вдруг отойдет от наркоза раньше, чем его удастся передать в руки айболитов. На этот случай у каждого ловца есть в арсенале шлейка или же, если пес проявляет агрессию, дополнительная доза наркоза.
Помимо ловцов-одиночек есть коммерческие службы спасения, готовые 24 часа снимать мурзиков с дерева и освобождать шариков из западни. Но их прейскурант начинается от 5 тысяч рублей, что далеко не всем по карману. Если в мегаполисе и в милионниках найти профессиональных помощников хоть и за деньги, но все-таки можно, то в маленьких городах надеяться вообще, по сути, не на что.
Между тем потребность в специалистах этой никем не признанной профессии весьма и весьма велика. Татьяне приходит по 10—15 заявок в неделю (при том, что никакой рекламы моя собеседница нигде никогда не давала), причем за один вызов она иногда спасает от 4 до 6 собак.
Заявка на удавку
Клиентами ловцов все чаще помимо волонтеров, занимающихся бездомными животными, становятся обыватели, тронутые страданиями четвероногих.
Про страдания — не ради красного словца. К примеру, настоящий бич «бродяжек» — вросшие в кожу ошейники, которые, по мере взросления щенков, «разжалованных» из домашних любимцев в беспризорники, превращаются в удавки, и без вмешательства ветврача животное медленно и мучительно угасает. А есть еще жертвы машин, пневматики, собачьих стай, израненные до полусмерти... Но даже в таком состоянии собаки не готовы подпускать к себе чужаков. А что уж говорить об особях в самом расцвете сил и здоровья? Чтобы обездвижить их на время транспортировки до ветлечебницы или до места передержки, приходится устраивать настоящее сафари.
Как-то Татьяну попросили отловить собаку, воспитывавшуюся на территории одного из столичных заводов. Увидев, что барышня «созрела», сотрудники предприятия как один постановили отправить ее на стерилизацию, чтобы не плодила бездомщину. На время транспортировки в таких случаях животное погружают в сон, чтобы оно от стресса не покусало своих благодетелей. И тут без услуг ловца не обойтись.
— Шесть часов я охотилась за этой дворнягой, семь или восемь выстрелов сделала, — вспоминает Татьяна. — Но наркоз ее упорно не брал. Вообще, чем более нервная и осторожная собака, чем более возбудимая у нее психика, тем хуже действует анестетик. То же наблюдение справедливо и для животных рыжего окраса. А тут все совпало: и огненного цвета, и дикая, и холерик по темпераменту… Это был, пожалуй, самый трудный случай в моей работе. Там пришлось и километры бегом наматывать за ней по промзоне, и через заборы сигать, и в подворотни нырять. Еле-еле удалось ее загнать в какой-то закуток. Взяла не только ногами, но и хитростью. Без последней, кстати, на успех рассчитывать сложно. Мы, бывает, и с крыш «стреляем» (если дом невысокий), и из окон, или подходим к собакам, прячась за спинами тех, кто о них заботится и кому они доверяют. Хорошо, что такие люди есть.
Но есть и другие: с виду — нормальные люди, а хуже самых лютых зверей. На прощание Татьяна просит меня не уточнять ни улицу, ни номер дома, рядом с которым обитает в Воскресенске Найда, и, поймав в моих глазах вопрос, поясняет: «Понимаете, в последнее время догхантеры специально выискивают адреса, по которым можно найти или спасенных, или нуждающихся в помощи собак, выезжают туда и добивают их. Предмет особой «гордости» — опередить волонтера, уничтожив животное у него под носом, или ликвидировать четвероногое, которое удалось спасти от смерти. Будет очень жаль, если они откроют охоту и на Найду...»
Президент Центра защиты прав животных «ВИТА» Ирина НОВОЖИЛОВА:
— Мы уже десять лет пытаемся убедить всех вокруг в необходимости создания службы спасения животных. Мы задыхаемся от жалоб! У нас с утра до ночи — звонки, которые некуда адресовать. У общественных организаций нет ни экипировки, ни ресурсов. При МЧС такой службы также не существует. И в обязанность им это не вменяется. Если они и соглашаются помочь, то исключительно по доброй воле.
Сейчас функции, которые должно выполнять государство, отчасти взял на себя фонд «Бим». Но его ресурсы не бесконечны. В Москве работают частные ловцы (если нужно поймать животное для спасения) — около десятка. Может, больше. Но потребность в таких услугах несоизмеримо выше!
Историю в Воскресенске нужно расследовать, вычислить, кто приобретал капкан, где. Тем более Россия подписала конвенцию о запрете ногозахватывающих капканов как одного из самых жестоких способов отлова. Но это никому не надо…
УВАЖАЕМЫЕ ЧИТАТЕЛИ!
СВОИ ВОПРОСЫ И ПРЕДЛОЖЕНИЯ НАПРАВЛЯЙТЕ НА LEBEDEVAV@MK.RU
